волосами и смешной ямочкой на подбородке. Он был сотрудником контрразведки, но вполне мог сойти за кондитера или аптекаря. Одетый в вельветовые джинсы и светло-коричневую куртку, Борнар казался обычным французским горожанином, возвращавшимся домой после рабочей недели.

Фармацевт набрал код и открыл тяжелую входную дверь. Он осторожно поднялся на второй этаж. Лучше подождать здесь. В доме нет внутренних камер, это он уже успел проверить. Нужно достать оружие и завинтить глушитель. Обычно он делал это заранее, чтобы не торопиться. Фармацевт завинтил глушитель и прислушался. Внизу послышался скрип открываемой двери. И в этот момент рядом открылась дверь. Фармацевт убрал оружие и сразу пошел наверх, чтобы не встретиться с соседом, который мог бы его потом опознать. Но, судя по шаркающим шагам, это была пожилая женщина. Он прислушался, осторожно глянул вниз. Так и есть. Женщине было лет шестьдесят. На первом этаже она столкнулась с Борнаром, который нес цветы и два больших пакета.

– Добрый вечер, мсье Борнар, – приветливо поздоровалась соседка.

– Здравствуйте, мадам Жанире, – ответил Борнар, – как ваша нога?

– Уже гораздо лучше, спасибо. А вы купили эти чудесные цветы для Мари?

– Сегодня ее день рождения, – сообщил Борнар, – сорок пять лет. Хочу ее порадовать.

– Поздравьте и от моего имени, – обрадовалась соседка, – у вас чудесная жена, мсье Борнар.

– Я знаю, – ответил тот, – извините, я тороплюсь.

Фармацевт покачал головой. Выше третьего этажа в этом старом доме просто некуда подниматься. Нужно либо стрелять, либо, рискуя, уходить, пройдя мимо Борнара. Но другого выхода просто нет. Он не был настолько аморальным негодяем, чтобы стрелять в мужа в день рождения его супруги. Но скрыться просто некуда. Абсолютно нереальная ситуация, когда нужно стрелять и все готовы, но стрелять нельзя. И поэтому он после нескольких секунд колебаний принял нелегкое решение. Он подошел к другой двери на втором этаже и позвонил. Борнар поднимался по лестнице. Фармацевт стоял к нему спиной, чтобы не встречаться с ним лицом к лицу. Нужно было, чтобы дверь открыли как можно позже. Но она открылась почти сразу. На пороге стояла девушка, лет двадцати, которая недоуменно смотрела на незнакомца.

– Здравствуйте, что вам нужно? – поинтересовалась она.

– Добрый вечер, мадемуазель, – крикнул Борнар, проходя мимо них.

– Здравствуйте, мсье Борнар, – любезно отозвалась незнакомка, – мой привет Мари. Кто вы такой, что вам нужно? – снова спросила она.

– Я из службы социального страхования, – пояснил незнакомец, – дело в том, что мадам Жанире жаловалась на свое плохое самочувствие, и мы собирались предложить ей пройти обследование в больнице…

– Верно, – улыбнулась девушка, – вам нужна мадам Жанире? У нее действительно болели ноги, но она живет в соседней квартире. Вы просто ошиблись.

Борнар, поднимаясь, обернулся. Он слышал весь разговор и удивился. С каких пор служба социального страхования проявляет такую заботу о своих клиентах. И как незнакомец вошел в дом, минуя кодовую дверь и не позвонив самой мадам Жанире. Самое интересное, что незнакомец даже не повернулся, когда соседка поздоровалась с Борнаром. Или у этого чужака такие железные нервы. Но с таким самообладанием люди работают обычно в других учреждениях. Борнар нахмурился, замедлил шаг. Он хотел даже спуститься, чтобы уточнить у этого типа, из какой организации его прислали, когда на третьем этаже открылась дверь. У Борнара было слишком много покупок, чтобы отвлекаться на разговор с неизвестным. К тому же на лестничной площадке появилась Мари. Она давно ждала его, и Анри Борнар поднялся в свою квартиру, уже не думая о визите странного незнакомца.

Фармацевт позвонил в квартиру мадам Жанире и, не дождавшись ответа, спустился вниз. Он сегодня рисковал ради неизвестной ему Мари. Но стрелять в день ее рождения было просто немыслимо. Она сделала своему мужу самый лучший подарок, подарила ему еще один день жизни. Фармацевт вышел из дома, чувствуя досаду. Он прошел к своему автомобилю и уселся в салон. Машину он обязался сдать еще до завтрашнего утра. Нужно будет поменять автомобиль. И придумать новый план. Завтра суббота, вполне вероятно, что Борнар даже не выйдет из дома.

– Я становлюсь сентиментальным стариком, – подумал Фармацевт и едва не выругался. Положив пистолет с глушителем на соседнее сиденье, он прикрыл оружие своей шляпой. И медленно отъехал от дома.

В молодости мы часто влюбляемся. Говорят, что в этом виноваты гормоны, бушующие в наших телах, вспомнил он. Говорят, что молодые должны влюбляться и совершать безумные поступки. После тридцати приходит опыт и некоторая осмотрительность. После сорока начинается кризис среднего возраста. К пятидесяти становишься циником. К шестидесяти уже теряешь все свои лучшие качества, оставляя себе личный эгоизм в качестве нормы. Ему казалось, что так и должно быть. Так и развивается его собственная судьба, когда в сорок лет он испытывал настоящий кризис, развелся с женой, а в пятьдесят с лишним ушел на пенсию. И вот теперь, в пятьдесят шесть лет, он неожиданно влюбился как мальчишка в женщину, которая была моложе его на пятнадцать лет. Более того, в замужнюю женщину. Он не просто влюбился, он сходил с ума из-за ее отсутствия, частых отлучек в Санкт-Петербург, куда она ездила к сыну.

Элина лишь формально была замужем. Она уже узнавала, как именно ей можно развестись. Согласно российскому законодательству, оставшемуся в наследство от советского семейного права, супружеская пара, не имеющая материальных претензий друг к другу и несовершеннолетних детей, могла разводиться через загс, минуя унизительные процедуры суда. Сыну Элины было почти двадцать, и супруги могли подать на развод, минуя суд.

Тимур знал, что последние годы они не жили вместе, но он умудрялся ревновать Элину даже к прошлому, когда она была замужем. Обычно она приезжала к нему вечером, чтобы утром уехать. Они уже привыкли к этому ритуалу, включавшему в себя ее обязательные звонки с извещением, что она уже в пути. Караев все время изумлялся подобной тактичности, ведь она точно знала, что он живет один и его бывшая супруга никогда не появлялась в этой квартире. Однажды он спросил Элину, почему она всегда предупреждает его о своем появлении.

– У тебя могут быть посторонние люди, – спокойно объяснила Элина, – знакомые женщины, твои коллеги, друзья, твой сын, твои родные. Зачем нужно шокировать их моим появлением. Будет гораздо лучше, если я заранее предупрежу о своем визите и ты меня заранее сможешь подготовить к возможной встрече.

– Я скажу, что ты моя любимая женщина, – предложил Тимур.

– Это не повод появляться у тебя без предварительного звонка. У холостых мужчин может быть много любимых женщин. Или просто знакомых женщин, которых они выдают за любимых. Я понимаю, что не могу тебя скомпрометировать, но я бы не хотела сама попадать в двусмысленное, дурацкое положение. Разве я не права?

Она была как всегда права. И он в который раз согласился с ее доводами. Сегодня была пятница, и она заранее предупредила его, что приедет немного позже обычного. Он поужинал в одиночестве, привычно помыл посуду и уселся перед телевизором, не включая его. Обычно он смотрел только последние новости или различные аналитические программы западных каналов. Сегодня ничего смотреть не хотелось. Он сидел перед выключенным телевизором и вспоминал перипетии закончившегося судебного процесса. Конечно, Карташов был виноват сам и предательство вообще невозможно оправдать, но при воспоминании о том, как они подставили этого бывшего офицера, на душе становилось мерзко. Генерал Попов выражал мысли всей организации – предателей нужно находить и наказывать. И не всегда получается делать это в «белых перчатках». Но сомнения в правильности своего выбора все равно мучили полковника Тимура Караева.

Он хорошо знал кухню своего бывшего ведомства, где прослужил всю жизнь. Он не идеализировал и не романтизировал свою бывшую службу. Знал ее недостатки и просчеты. Но он считал свою бывшую работу частью государственной службы, полагая, что его организация является необходимым звеном в цепи государственных институтов, обеспечивающих безопасность самой страны. Теперь у него не было подобной уверенности. Теперь он начал сомневаться. Ведь их закрытая организация, состоящая из бывших и нынешних офицеров спецслужб, была не совсем законной. Или полуподпольной, если точнее выразиться.