При этом «полуподпольной» она была скорее для Запада, чем для собственных спецслужб. В руководство организации «Щит и меч» входили высшие руководители спецслужб, коллеги которых знали или подозревали о существовании подобной структуры. Более того, одним из руководителей организации был Иван Сергеевич Большаков, приравненный по должности к членам правительства и являвшийся главой наиболее закрытого и секретного федерального учреждения страны – Государственной технической комиссии.

Об остальных руководителях Караев мог только догадываться. Их группу в Академии ФСБ возглавлял генерал Попов, которому он лично подчинялся и по службе, и по положению в организации.

Раздался звонок в дверь, и, очнувшись от своих мыслей, Караев поднялся, чтобы открыть дверь.

На пороге стояла Элина. Она была в элегантном платье в черно-белую клетку, которую дизайнеры называли «виши». Сверху она накинула красный шарф, который дополнял ее красивую одежду. Элина была талантливым дизайнером, владельцем фирмы, имеющей свои филиалы в Москве и Санкт-Петербурге. Кроме того, она провела много лет в Италии, где была с мужем в командировке. Он был специалистом по итальянской живописи и работал в галереях Флоренции и Рима. Тимур точно знал, что она гораздо более состоятельный человек, чем преподаватель Академии ФСБ. Но на эту тему они почти никогда не разговаривали. Им было хорошо вместе, а в ресторанах и кафе традиционно платил сам Караев. Как восточный человек, он полагал, что это нормально, и не разрешал ей доставать свои кредитные карточки.

– Здравствуй, – она улыбнулась, шагнув в квартиру. Он привычно поцеловал ее. Ему так нравился ее запах, ее присутствие рядом. Это было как чудо в его возрасте, когда после многих лет одиночества встречаешь свою половину, предназначенную только для тебя. Они не хотели признаваться в этом даже самим себе. Им было хорошо вместе и в постели, и на кухне, и в ресторане, и в толпе людей. Они словно чувствовали друг друга, понимая состояние своего партнера без лишних слов.

Подобные метаморфозы случаются не столь редко, как кажется. И нашедшие свои половинки обретают то недоступное счастье, которое неведомо миллионам остальных смертных. Элина сняла обувь, положила сумочку на столик, стащила с себя шарф.

– У тебя великолепное платье, – восхищенно сказал Тимур.

– Надеюсь, что так, – она надела свои тапочки, которые хранила в его шкафу, и прошла в ванную комнату, чтобы помыть руки, – между прочим, это платье от Сен-Лорана, – крикнула она ему, уже вытирая руки.

– Не нужно добивать меня названиями этих дорогих дизайнеров, – пробормотал Караев, – я никогда не смогу покупать и дарить тебе подобные платья.

– Глупости, – она вышла из ванной, – меня не волнуют ваши деньги и ваши доходы, господин полковник. И мне меньше всего нужны платья, которые вы мне подарите. Будет гораздо лучше, если я сама их буду выбирать и покупать.

– Что остается мне?

– Любить меня, – она улыбнулась, – кажется, вас смущает мое платье? Я могу его снять. Или вы разрешите сначала пройти на кухню? Между прочим, я умираю с голода. У тебя есть что-нибудь поесть?

– Я купил салаты и рыбу.

– Прекрасно, – она взяла его под руку, – неужели ты комплексуешь из-за моих доходов?

– Не очень. Но хочется тебе соответствовать.

– Для этого тебе нужно снова вернуться в «Лукойл», где ты работал, и стать одним из заместителей Алекперова. Вы ведь земляки, вдруг он сделает тебя своим первым заместителем. Тогда ты сможешь купить мне не только такое платье, но и вообще всю компанию Ив Сен-Лорана, которую он уже продал другим клиентам. И вообще я не понимаю, почему ты ушел из службы безопасности «Лукойла» в эту Академию. Неужели ты считаешь, что в тебе умирает великий педагог?

Они прошли на кухню. Элина уселась на стул, и он начал доставать еду из холодильника, подавая ее на стол.

– Я карьерист, – улыбнулся Караев, – хочу быть генералом. Может, в Академии получу это звание. А в «Лукойле» мне ничего подобного обещать не могли. И Алекперова я видел только по телевизору.

– Ты неудачник, – усмехнулась Элина, – все понятно. Давай твою рыбу. И твой гранатовый сок. Как его называют?

– Наршараб, – он достал бутылочку с темной, почти черной жидкостью и поставил ее на столик. Подобная приправа считалась лучшей для любого сорта рыбы. И употреблялась даже для мяса. Иностранцы обожали этот концентрированный гранатовый сок, вывозя его десятками бутылочек из Баку. У него был специфический, ни на что не похожий вкус.

Она приняла есть, весело поглядывая на него.

– Ты неудачник, – снова повторила она, – не стал миллионером, не получил генерала. Даже до сих пор не женился во второй раз. Просто хронический неудачник.

– С недавних пор я так не считаю, – честно признался Тимур.

– Почему? – она взглянула ему в глаза. У нее были такие красивые миндалевидные глаза.

– Я встретил тебя, – ответил Караев, – и поэтому я считаю, что моя жизнь вполне удалась. Во всяком случае, ее финишная прямая.

– Не нужно так говорить, иначе я расплачусь, – было непонятно, шутит она или говорит серьезно. – Я спросила, уже зная твой предполагаемый ответ. И, пожалуйста, не нужно про «финишную прямую». Вы, кажется, делали мне предложение, господин полковник. Или вы собираетесь умереть сразу после того, как женитесь на мне? Оставить молодую жену вдовой? Неужели вы можете поступить так некрасиво? А я слышала, что все ваши земляки долгожители? Или нет?

– Да, – кивнул Караев, – я собираюсь прожить так долго, чтобы мы с тобой отметили золотую свадьбу. Мне будет только сто шесть лет. Или уже сто семь. Хотя я помню, что ты собиралась прожить еще сорок лет.

– Теперь уже гораздо больше. Я буду молодая и красивая бабушка в девяносто один, – рассмеялась Элина, – ты нарочно напоминаешь мне о моем возрасте?

– О своем.

– О нашем. Ты знаешь, я о нем как-то не думаю. Ощущаю себя счастливой и молодой женщиной. Ты не поверишь, но иногда мне бывает даже немного стыдно за то, как я себя веду с тобой. В постели и в жизни. Я никогда не бывала такой…

– Нахальной, – подсказал ей, скрывая усмешку, Тимур.

– Отважной, – нашла она нужное слово, – такой раскованной, как с тобой. Мне кажется, что ты все правильно понимаешь, все верно оцениваешь. Я даже не представляю, что именно должно произойти, чтобы я на тебя обиделась. Или ты на меня. Разве я не права?

– Мы еще успеем с тобой поругаться, – пообещал Караев. – У меня ужасный характер.

– Нет. Не получится. Я уже успела наругаться со своим первым мужем. Нет, нет, Караев, я совсем не дурочка. И мне уже много лет. Один раз я ошиблась. Со своим первым мужем. Хотя нет, наверно, не совсем ошиблась. Он мне нравился, очень нравился. Такой умница, интеллектуал, начитанный, образованный. А потом поняла, что это часто поза, чтобы привлечь к себе внимание. В том числе и понравиться другим женщинам, которые всегда были от него без ума. Это он умел. Ты не такой. В тебе есть некая надежность. Я тебе об этом говорила. И могу повторить еще раз. Ты не любишь позеров и сам никогда не станешь бегать «петухом» вокруг курочек. Ты для этого слишком самодостаточный человек.

– Убедила, – улыбнулся Тимур, ему было приятно слышать подобные слова. – Ты уже доехала свою рыбу? Или достать еще?

– Хватит. Я должна думать о своей фигуре. Мне скоро идти под венец, господин полковник, а невеста должна иметь хотя бы подобие талии.

– У тебя прекрасная фигура.

– Она будет такой, если ты не будешь меня откармливать.

Он забрал ее тарелку, чтобы положить в посудомоечную машину. Она улыбнулась.

– Никак не могу привыкнуть к твоей самостоятельности, – призналась Элина.

– Надеюсь, что привыкнешь достаточно быстро, – пробормотал Караев. – Когда ты планируешь