Валентиной, Ольга Игоревна, мой супруг и Виктор.

– Вы забыли упомянуть друга Валентины – Нурали Халдарова. Он тоже был в доме.

– Верно, – согласилась Дзидра, – мы уже считали его почти своим.

– А сейчас не считаете?

– Не знаю. Захочет ли он после всех этих событий породниться с нашей семьей. Я не уверена…

– Но вы не считаете его подозреваемым.

– Нет, не считаю.

– Почему?

– Он пришел последним. Был в ванной комнате. Явился весь мокрый.

– Может, он нарочно встал под воду, чтобы у него появилось алиби?

– Не думаю. Валентина была у него, когда он собирался принимать душ. Она мне об этом рассказала. Поэтому я думаю, что его можно исключить из числа подозреваемых.

– Нужно будет еще поговорить с самой Валентиной, – сказал Дронго.

– Завтра вы сможете с ней поговорить, – кивнула Дзидра. – У вас есть еще вопросы или мы уже закончили нашу беседу? – уточнила она.

– У меня есть, – вставил Эдгар. – Этот замок принадлежит обоим братьям Дегтяревым. Раньше Виктор появлялся здесь со своими знакомыми. Как часто это происходило?

Дзидра оглянулась на дочь.

– Марта, поднимись наверх, – попросила мать.

Девочка пожала плечами.

– Можно подумать, что это такой большой секрет, – громко произнесла она.

– Марта, никто не спрашивает твоего мнения, – заметила мать.

– Ничего не случится, если я здесь побуду, – невозмутимо заметила дочь. – Но если ты не хочешь, я могу и уйти.

– Уходи, – резко сказала мать.

Марта встала. Очевидно, ее обидел последний приказ. В таком возрасте любое категорическое желание родителей воспринимается почти как оскорбление.

– Быстрее, – подстегнула ее мать, – ты видишь, что мы все ждем.

– Напрасно, – не выдержала Марта, – или ты боишься, что я могу им все рассказать?

В гостиной наступило тягостное молчание. Дзидра нахмурилась, взглянула на дочь.

– Теперь тебе нужно объяснить свои слова. И свое поведение. Я не совсем понимаю, чего мне нужно бояться. Может, ты нам объяснишь?

– Для этого мне нужно остаться здесь, – желчно заметила дочь.

– Перестань со мной спорить, – вспылила Дзидра, – сядь и нормально объясни, что ты имела в виду. Иначе наши гости могут подумать все, что угодно.

– Они и так думают про нас не очень хорошо, – пожала плечами Марта, – можешь сама спросить у них все, что они думают. Это написано на их лицах.

– Не смей так говорить. У нас нормальная семья, и мы не виноваты, что Виктор…

– Хватит, мама. В этом все виноваты, – возразила Марта.

– Никто в этом не виноват, – резко отрезала Дзидра.

– Тогда расскажи им правду про моего любимого дядю, – предложила Марта, – скажи, что он большой любитель женщин, которые часто бывают в нашем замке. Расскажи, что ты все время ругаешься из-за этого с отцом, требуя, чтобы он выкупил весь замок. И как дядя Виктор привозил сюда своих девочек. А мы сознательно задерживались в Лондоне, чтобы приехать сюда уже к тому времени, когда здесь никого не будет. Почему ты ничего не хочешь рассказывать? Или о том, как наша бабушка Ольга Игоревна пыталась уговорить своих мальчиков переписать этот замок на ее имя. Старая мегера. Почему ты не рассказываешь?

– Замолчи, – крикнула Дзидра, – перестань молоть чушь! Вон отсюда. Я не желаю тебя больше слушать.

– Как хочешь. – Марта пожала плечами и, поднявшись, вышла из гостиной, даже не попрощавшись.

Неловкое молчание прервал Вейдеманис.

– Кажется, нам тоже пора, – предложил он. – Может, мы лучше приедем завтра, когда сюда вернется ваш супруг?

– Не обращайте внимания на мою дочь, – попросила Дзидра, – у нее бывают такие срывы. Молодая девушка, иногда такое случается. Ее можно понять. В этом замке произошло убийство…

– Да, – согласился Эдгар, – мы все понимаем.

Он взглянул на Дронго. Тот согласно кивнул. Они поднялись. Следом за ними поднялась и Джил. Она была напугана, разочарована, огорчена всем, что произошло у нее на глазах за это утро. Последней поднялась Дзидра.

– Вы хотели осмотреть наши апартаменты, – напомнила она, – и комнату моей дочери.

– Я думаю, что это не столь принципиально, – грустно ответил Дронго, – мы можем осмотреть ваши комнаты завтра.

– Как хотите, – пожала она плечами, – и вообще, вам лучше разговаривать с моим мужем. Это ведь он с вами договаривался.

– Да, – ответил Дронго, – вы абсолютно правы. До свидания.

Втроем они прошли к машине. Эдгар сел за руль, Дронго уселся рядом. Джил разместилась на заднем сиденье. Первые пять минут все молчали. Наконец Джил не выдержала:

– И так бывает всегда? Какой ужас, какие отношения в этой семье. Свекровь и невестка ненавидят друг друга, дочь такая невыдержанная и невоспитанная, а сиделка, по-моему, терпеть не может хозяйку. Или, точнее, обеих хозяек. Я уже не говорю про этого молчаливого садовника, упрямо говорившего по-английски. Он ведь из России и должен понимать русский язык.

– Он из России, – согласился Дронго, – из Карелии. Эта такая область на севере России, там живут и финны. Сумманен как раз проживал раньше в этой области. Как рассказал мне Игорь Дегтярев, его садовник разорился во время августовского дефолта девяносто восьмого года, после чего решил переехать на жительство в Великобританию. Можно понять, как ему не хочется вспоминать свою бывшую родину.

– А все остальные? – раздражаясь все больше и больше, спросила Джил. – Они все не очень нормальные. И с массой комплексов. Я полагала, что при их возможностях можно иметь поменьше комплексов.

– Ты считаешь, что у богатых людей меньше комплексов, чем у бедных? – усмехнулся Дронго. – Но ты сама из очень богатой семьи. Мне казалось, что ты не должна рассуждать так, как думают авторы мелодраматических произведений. Среди богатых можно встретить много порядочных и умных людей, а среди бедных попадается огромное количество проходимцев.

– Если ты имеешь в виду аристократов и дворян, то – возможно. Но эти нынешние богачи в основном похожи на нашего бывшего и будущего премьера Берлускони, самого богатого итальянца в мире. Много лоска, много вранья, много позерства и мало сострадания к людям.

– Вот видишь, – весело сказал Дронго, обращаясь к Эдгару, – способ заработка имеет значение, я об этом всегда говорю. Графы Вальдано владеют своими землями и замками уже больше четырехсот лет. Возможно, первые графы были далеко не ангелами, даже наверняка. Но за четыреста лет в этой семье сложились свои традиции, свое чувство долга, свое понимание чести. Четыреста лет – долгий путь для кристаллизации самых лучших качеств в семье. И с другой стороны – наши новые богачи, которые получают деньги за считаные годы, проходят путь от глубокой нищеты до сказочного богатства. Можно представить, как они теряют чувство меры, чувство реальности.

– Ничего смешного нет. Это печально, – заметила Джил.

– Верно, – согласился Дронго, – но такова природа человеческих страстей. И совсем необязательно, чтобы это было связано только с деньгами. Воспитание, семейные традиции, опыт личной жизни, способ заработка – все имеет значение.