– Сукин сын, – не сдержался Хозяин, – я всегда его подозревал.

Константин Гаврилович озабоченно покачал головой. Подобные разговоры по мобильным телефонам вести не рекомендовалось. Их легко можно было прослушать.

– До свидания, – сказал он.

– Подождите, – крикнул все еще не пришедший в себя Хозяин, – что вы думаете теперь делать?

– Сейчас пытаемся решить проблему вашего зеркала.

– Какого зеркала?

– Которое треснуло у вас в приемной. Мы пытаемся его починить.

Александр Юрьевич замолк, соображая. Потом решительно сказал:

– Все к черту. Все равно ничего не понимаю. Где вы находитесь?

– В Москве. – Константин Гаврилович чувствовал, что сообщение о Тарханове сильно задело их президента и тот все еще не может прийти в себя. Он, очевидно, подозревал, что нанимателем киллера мог быть Тарханов, но все еще не хотел в это верить до конца. Война с Тархановым обещала стать самым неприятным фактом в его биографии.

– Что у вас происходит? – снова спросил он.

– Мы нашли человека, который разбил зеркало в вашей приемной, – уже раздраженно начал объяснять Константин Гаврилович. – Сейчас мы хотим решить эту проблему.

– Понял. Правильно делаете. Все они сукины дети. А что с Тархановым?

– Это мы будем решать завтра утром.

– Нет. Ни в коем случае. Ничего без меня не решать. Завтра прием в посольстве. И он там будет. Я хочу сначала с ним поговорить. Вы меня поняли? Ничего без меня не делайте.

– Понял. Положите трубку. Я говорю по мобильному телефону, – вынужден был сказать Константин Гаврилович, и только тогда его собеседник отключился.

– Нервничает, – сказал Константин Гаврилович, – все хочет сам решить.

– Я бы тоже на его месте нервничал, – обернулся к нему Григорий, – приходишь к себе в кабинет, а в тебя стреляют.

– Ты на своем месте нервничай, – посоветовал племяннику генерал, – и смотри за домом. Чтобы не прозевать этого киллера. Может, Вихров промахнется и нам придется вмешаться.

– Вы думаете, он промахнется? – озабоченно спросил Антон.

– Нет, – ответил Константин Гаврилович, – он у нас был лучшим стрелком. Настоящий снайпер. Его даже хотели рекомендовать в службу охраны Президента. Он не промахнется.

– Кажется, кто-то идет, – насторожился Антон.

– Внимание, – напрягся и Константин Гаврилович. – Теперь не зевайте!

К Червякову, одиноко маячившему около дома, кто-то медленно подходил. Все замерли. Незнакомец подошел к Червякову, что-то сказал ему. Тот, вдруг оттолкнув подошедшего, бросился к машине Константина Гавриловича.

– Это не он! – громко кричал он. – Вас обманули.

Раздался едва слышный щелчок, и незнакомец, подошедший к Червякову, недоуменно оглянулся и осел на тротуар. Червяков с размаху бросился на землю. И наступила тишина. Словно никто и не кричал, никто никого не убивал, никто никуда не убегал.

А потом вдруг где-то вдалеке послышался шум отъезжающего автомобиля.

– Быстро разворачивай машину, – приказал Константин Гаврилович. Но было уже поздно.

Пока Григорий развернулся и въехал на площадь перед домом, шум мотора отъехавшей машины уже замер где-то вдалеке. Рядом затормозил автомобиль, в котором сидел Вихров. Он с недовольным видом вылез из машины. Червяков поднял голову.

– Кто это такой? – спросил, показывая на убитого, Константин Гаврилович.

– Это Тосоев. Он почему-то приехал вместо Леонида, – ответил Червяков, все еще лежа на мостовой. – Я не виноват, честное слово, не виноват.

– А где Леонид? – спросил Григорий, все еще не понимая, что произошло.

– Он уехал, – в ужасе прошептал Червяков и опустил голову на мостовую.

Все стояли над ним, понимая, что произошло непоправимое. Убийца теперь знал, что за ним охотятся, и становился опасным вдвойне.

– Заберите труп, – огорченно приказал Константин Гаврилович, – выбросим его где-нибудь на дороге.

– А с этим что делать? – спросил Антон, показывая на Червякова, почему-то обхватившего голову руками, словно это могло его спасти.

– Оставьте его, – махнул рукой Константин Гаврилович, – для чего он нам нужен. Который час?

– Уже второй час ночи, – посмотрел на часы Антон.

– Ты помнишь, что нужно делать? – спросил его Константин Гаврилович.

– Ребята будут меня ждать, – доложил Антон. – Я сказал, чтобы они подготовили две машины.

– Нам он живым не нужен, – зло сказал генерал. – Можешь пристрелить его прямо на месте.

– Я все понял, – кивнул Антон, переходя к машине Вихрова.

– Забросьте труп в наш автомобиль, – мрачно распорядился Константин Гаврилович, – мы поедем с Григорием и Вихровым. А ты езжай за ребятами. И как только закончишь, сразу ко мне. Ты все понял?

Только когда труп уложили в багажник, когда громко хлопнули дверцы автомобилей и послышался шум двух отъезжающих машин, Червяков поднял наконец голову, сел и начал смеяться. Он был счастлив от одного сознания того, что остался жив. Ему казалось, что теперь будет по-другому. Об убитом Тосоеве он даже не думал. Ему было хорошо и спокойно.

Он так и умер счастливым, когда пуля, посланная Леонидом, вошла ему в сердце. Киллер вышел из дома, где он прятался все это время, и, подойдя ближе, ногой перевернул тело Червякова.

Мягко подъехал автомобиль, в котором сидел тот, что продавал газеты на станции метро.

– Убил гниду? – спросил он.

– Убил, – брезгливо сказал Леонид, – они грохнули Тосоева. Жалко его, хороший мужик. Сам предложил все проверить. Говорил, что отвечает за этого Червякова. Сколько раз я ему твердил, чтобы он им не верил.

– А они за мной не погнались, – сообщил сидевший за рулем, – решили, что я уже далеко. Я знаешь, как гнал машину. Хорошая вещь эти мобильные телефоны. Если бы ты мне не позвонил, я был бы уже за городом.

Леонид посмотрел на труп Червякова. Тяжело вздохнул и сел в автомобиль. Потом задумчиво сказал:

– Кажется, наши дела не очень хороши. Они уже знают, кто я и почему разбил их зеркало. И теперь они будут за мной охотиться. Поехали, – решительно закончил он.

– А этот? – показал на труп водитель.

– Собаке собачья смерть, – равнодушно ответил Леонид, отвернувшись.

Когда уехала и эта машина, к трупу Червякова медленно подошли две бродячие собаки. Учуяв запах крови и смерти, они сели около трупа и завыли на полную луну, осветившую эту жуткую картину.

В прежние времена ночная жизнь Москвы держалась под строгим контролем. Лишь немногие заведения имели право работать после полуночи. Клубов почти не было, а те, которые были, могли работать только под эгидой районных комитетов комсомола.

Все изменилось с началом девяностых. Возникшие, как грибы после дождя, казино и клубы работали до утра. В казино можно было проиграть целое состояние. В клубах выступали популярные артисты, зарабатывающие деньги именно в подобных местах. Там можно было поужинать некогда экзотическими омарами или креветками, отведать устриц или лягушек и выпить любой напиток, который могла придумать дикая фантазия местных барменов. И это не говоря о целой индустрии секс-услуг от проституток на Тверской до солидных заведений, присылающих девиц на дом с гарантией полной безопасности.

Бильярдная, где уже успел побывать Дронго, была открыта до пяти утра. Это был своеобразный клуб по интересам. Здесь собирались игроки для настоящей борьбы. Именно после полуночи сюда съезжались бойцы, которые молча бились до утра, ставя на кон весьма солидные суммы. Многие из них имели