– Что вы сказали? – переспросил он, чтобы выиграть время.

– То, что вы слышали, – ответил его страшный гость, – нашего друга сначала оглушили. Потом куда-то увезли. Там с него сняли брюки и трусы, надели ему наручники на руки и ноги, причем ноги раздвинули широко в стороны. Догадываетесь зачем?

От волнения Курчадзе не мог сказать ни слова.

– И он умер от инфаркта. Нам еще повезло, что он так умер. Иначе… – Граф помолчал и продолжил: – Я даже не знаю, что могло бы случиться, если бы он не умер от инфаркта. Тогда все живущие в Москве авторитеты должны были бы резать себе вены. От такого позора. Или искать тех, кто этот позор сотворил.

– Да, – ошеломленно сказал Курчадзе, – такой позор…

– Но, к счастью, наш друг умер как мужчина, – продолжал Граф, – поэтому я и приехал к вам. Мы просим вас помочь нам в розыске тех, кто убил Тита. Или довел его до инфаркта. Мы будем вам очень благодарны, если вы хотя бы укажете нам на того, кто это мог сделать.

Георгий Курчадзе был опытным человеком. Он имел за плечами несколько судимостей, умел ладить с людьми и хорошо знал воровские законы. Он сразу сообразил, что даже малейший намек на его участие в этом деле может закончиться для него трагически. Даже малейший намек. Нужно было отрицать все. Отрицать до последнего, до возможного и невозможного предела. Никакие друзья не смогли бы спасти его от мести разъяренных воров. Даже если он собственноручно поймает и передаст в руки Графа и его друзей всех, кто был тогда с Константином Гавриловичем, то и тогда он будет обречен. Его приговорят к смерти. И единственная возможность выжить – это все отрицать, отрицать изо всех сил.

– Мы очень хотели бы вам помочь. Я просто оскорблен тем, что случилось с вашим другом. Но никто из моих людей не знает, что произошло с Титом в ту ночь. Я беседовал со многими, они говорят, что Тита позвали к телефону, он поговорил и ушел.

– Мы проводили свое расследование, – согласно кивнул Граф, – и нам сказали, что его позвал к телефону ваш человек. Его зовут Ираклий. Мы могли бы с ним поговорить?

– Сейчас я его позову, – облегченно перевел дыхание Курчадзе.

«Надеюсь, что Ираклий не окажется болваном, – подумал он, – иначе этого Графа я отсюда живым не отпущу».

Он поднялся, прошел через кабинет, подошел к своему столу. Открыл ящик и посмотрел на пистолет. После чего приказал найти Ираклия. И вернулся к гостю.

Ираклий вошел через минуту. Он был мрачен и сосредоточен, как перед самым серьезным экзаменом в своей жизни.

– Подойди ближе, – сказал по-грузински Курчадзе, – и не будь дураком, – быстро добавил он.

Парень подошел ближе.

– Вот наш гость говорит, – начал Георгий, показывая на неприятного гостя, уже по-русски, чтобы его понял и Граф, – что в ту ночь, когда пропал наш уважаемый Тит, именно ты позвал его к телефону. Это так?

– Да, – кивнул Ираклий, – я позвал его к телефону.

– Он вышел один? – спросил Граф, пристально глядя на парня.

– Да. Он играл в специальной комнате для уважаемых гостей, – пояснил Ираклий, – мне сказали, чтобы я его срочно позвал. Он должен был куда-то поехать.

– Ты узнал голос? – спросил Граф. – Этот человек раньше звонил?

– Нет, – ответил Ираклий, – не узнал.

– Что было дальше? – Граф не сводил с него взгляда.

– Потом он вошел в комнату говорить по телефону, а я пошел на свое место, – сказал парень, твердо глядя ему в глаза. – Больше я ничего не знаю.

Георгий незаметно кивнул своему сотруднику. Как хорошо, что он выбрал в ту ночь именно Ираклия. Его крестник оказался настоящим мужчиной. Он врет так виртуозно, что даже сам Георгий готов поверить ему. Курчадзе снова взял рюмку коньяку.

– А когда его позвали к телефону, – спросил Граф, – до взрыва или после? Если до, то сколько примерно минут прошло до взрыва?

Ираклий растерялся. К такому вопросу он явно не был готов. Сказать, сколько минут точно прошло, значило испортить всю игру, вызвав подозрение у гостя. А сказать, что гостя позвали после взрыва, означало, что тот слышал этот взрыв. Он молчал, а нарастающее молчание означало нечто более страшное, чем просто уличение в обмане. Рюмка в руках Курчадзе снова задрожала.

– Я не знаю, когда произошел взрыв, – нашелся наконец Ираклий. – Я его не слышал. Я оставил нашего гостя и пошел в подвал, где ничего не было слышно.

Курчадзе закрыл глаза. Этот парень сегодня спас не только его жизнь, но и жизни всех сотрудников казино.

– Понятно, – кивнул Граф, – у вас работают хорошо вышколенные сотрудники, – добавил он, обращаясь к хозяину казино.

Тот строго покачал головой.

– Нет, – сказал он, – если бы мои сотрудники умели немного думать, они бы поняли, что так просто человека не отрывают от игры. Ираклий обязан был все рассказать мне. А он этого не сделал. Я им недоволен. Он меня сильно подвел. Наше заведение имеет свой имидж, и мы им очень дорожим.

– Безусловно, – поднялся гость, – спасибо вам. Вы нам очень помогли.

Он кивнул на прощание, не протягивая руки, и вышел из комнаты. Наступило тягостное молчание. Георгий Курчадзе тяжело вздохнул.

– Сколько у тебя есть денег, сынок? – спросил он по-грузински.

– Каких денег? – удивился парень. – Я ведь получаю у вас зарплату.

– Значит, денег у тебя нет, – понял Георгий. – Ладно, сынок, мы это дело исправим. Сейчас я дам тебе деньги, и Хашимбек проводит тебя до аэропорта. Сегодня ты улетишь в Тбилиси. А завтра поедешь в Батуми и перейдешь грузино-турецкую границу. Ты меня понял?

– Нет, батоно Георгий, – удивленно сказал Ираклий. – Зачем мне нужно переходить турецкую границу? Я там никогда не был.

– Значит, побываешь в Турции, – строго сказал хозяин. – Пойми, сынок, я делаю это в твоих интересах. Этот человек, с которым ты разговаривал, очень страшный человек, настоящий палач. Если ты, не дай Боже, попадешь к ним в руки, они разрежут тебя на тысячу кусочков. И они заставят тебя говорить. И тогда ты ничего не сумеешь сделать. Пойми меня, дорогой, сейчас речь идет о твоей безопасности.

– Понимаю, – серьезно сказал Ираклий, – но у меня нет денег.

– Не волнуйся, дорогой, это уже моя проблема, – улыбнулся Георгий, – ты иди, собери вещи, а я сам решу, что мне нужно делать. Поживешь несколько месяцев в Турции, посмотрим, что дальше будет.

Ираклий ушел от него, не понимая до конца, что происходит.