невозможно». Вдали послышались завывания пожарных автомобилей.

Он стоял точно прикованный, словно застывший столб.

Пробегавшие мимо люди толкали его, бежали к дому, пытаясь помочь, а он стоял и смотрел на пожар. Он не сомневался, что от чудовищного взрыва погибли все трое — мисс Саммер, так и не успевшая выйти замуж, молодой Генри и отец большой семьи Отилио Силвейра. Никто не мог уцелеть после такого взрыва и пожара, в этом он не сомневался. Он повернул голову, внезапно увидев кафе, из которого им принесли заказ. «Может, эту бомбу принес Хуан?» — подумал он. Нет, в руках у Хуана были легкие пакеты, он держал их одной рукой. Когда Роджер выходил из офиса, он еще был там. Это значит, что он погиб вместе с другими. Роджер замер. Значит, полиция найдет в офисе четыре трупа.

Он вспомнил и про телефонный звонок Джозефа. Дравинский, сам того не подозревая, похоже, спас ему жизнь. Нужно будет позвонить в Лэнгли, узнать, почему он ждал этого звонка. Он вдруг понял преимущество своего положения. Пока мексиканская полиция будет выяснять, какие именно четыре трупа они обнаружили в офисе американской страховой компании и кому принадлежат тела погибших, пройдет несколько дней. Он имеет шансы что-то успеть за эти несколько дней. К Роджеру вдруг вернулось то холодное чувство беспощадной ярости, которое так выделяло его в Колумбии. Теперь он знал, что нужно делать.

Пока его убийцы считают, что в офисе сгорели все сотрудники мексиканской резидентуры ЦРУ, он должен успеть сделать по крайней мере два звонка. Это очень важно — именно два звонка. Он решил не брать свой автомобиль, это могло вызвать ненужные подозрения, а, поймав такси, поехал к себе домой. Вещи для себя он взял самые необходимые. В целях конспирации, чтобы его убийцы не поняли, что он был здесь, пришлось оставить и любимую бритву, и зубную щетку. Он взял лишь свои деньги, смену белья, несколько сорочек и все документы, которые были в доме. Роджер уже выходил из квартиры, когда услышал поднимающийся лифт. Быстро сориентировавшись, он бросился наверх по лестничной клетке.

«Как четко они работают», — подумал он. Настоящие профессионалы. Лифт остановился на его этаже. Он спрятался за стенкой.

— Вот здесь его квартира, — сказал уверенный голос, и Роджер чуть не закричал. Это был советник посольства Боб Вильяме. Он чуть выглянул. Да, он не ошибся, это был Вильяме. Второго он никогда не видел.

Они открыли дверь своим ключом, прошли внутрь. Дверь захлопнулась. Он стоял, прислонившись к стене. Что делать? Ворваться в комнату и застрелить обоих мерзавцев? Где гарантия, что он успеет выстрелить первым? И потом, этим поступком он сразу выдаст себя. А пока у него есть преимущество. Он нащупал дрожащими руками свое оружие. Нет, придется уходить.

В голливудском боевике он, конечно, должен был ворваться в свою квартиру, убить пришедших и восстановить справедливость. В реальной жизни он, весь дрожа от гнева и бессилия, осторожно поднялся наверх на следующий этаж, вызвал лифт, поехал вниз. В жизни приходилось быть прагматиком, в отличие от кино, где в конечном итоге всегда торжествовали романтики.

Но Вильямса он, конечно, запомнит, подумал Роджер. Теперь нужно было позвонить. Он поймал такси и поехал к знакомому владельцу лавки сувенирных товаров. Тот иногда оказывал разные мелкие услуги американским представителям и негласно являлся осведомителем мексиканского филиала ЦРУ. Приехав к нему, Роджер попросил телефон. Первым делом он позвонил жене. Телефон долго не отвечал. Наконец Лайза сняла трубку.

— Да, — сказала она недовольным голосом.

— Лайза, — он чуть не крикнул и, чудовищным усилием воли взяв себя в руки, спокойно произнес:

— Это говорю я, Роджер.

— Слушаю тебя, — удивилась супруга, — что-нибудь случилось?

«Надеюсь, мой телефон не прослушивается», — подумал Роджер. Впрочем, зачем им прослушивать этот телефон, если его вот уже полчаса как нет в живых.

— Послушай меня внимательно, Лайза. Скоро тебе сообщат, что меня убили, что я погиб во время взрыва. Это будет не правда, ты никому не верь.

— Как убили? — поняла только это жена. — Ты ранен, что случилось, откуда ты говоришь?

— Повторяю, — сумел сдержаться он, — не верь никому и ничему. Я живой, все в порядке, но так нужно. Если тебе сообщат, делай вид, что поверила, а сама не верь. Ясно? Я тебе позвоню послезавтра.

— Хорошо. — Кажется, она что-то поняла, потом спросила:

— У тебя действительно все в порядке, Роджер?

— Все в идеальном порядке. Я даже помню, что мы хотели поехать в этот уик-энд в горы.

Последнюю фразу он произнес специально для жены и повесил наконец трубку. Теперь нужно было позвонить Джозефу. Он набрал его телефон. Тот сразу ответил.

— Почему так долго, Роджер? — упрекнул его Дравинский. — Я уже перестал надеяться. Здесь сейчас уже ночь, а я по-прежнему сижу из-за тебя на работе.

— Узнал что-нибудь? — перебил его Роджер.

— Некоторые вещи узнал, — торжествующе сказал Дравинский, — Ты почему такой сегодня злой? У тебя голос какой-то сухой.

Роджер открыл рот, чтобы выругаться, и вспомнил, что, в сущности, звонок Джозефа спас ему жизнь. И замолчал. Потом выдавил:

— Говори, что у тебя есть. Мне некогда разговаривать, у нас здесь случилось несчастье, погибли люди.

— Да, да, конечно, — понял всю бестактность своего веселья Джозеф, — мне удалось выйти на данные группы Джилларда. Полковник Пол Биксби действительно сотрудничал с ними. Его данные есть в их компьютере. Но там написано, что он ушел на пенсию несколько лет назад.

— Все правильно, ну и что?

— Я стал искать дальше. И выяснил, что он как был, так и остался в отделе специальных операций.

— Говори быстрее, Джозеф, у меня мало времени.

— Так вот что мне удалось узнать. Распоряжением руководства он снова отозван из резерва на службу. Вот уже полгода как он находится знаешь в распоряжении кого…

— Полковника Харгривса, — устало ответил Роджер.

— Верно. Там сказано, что он находится на выполнении специального задания. Вот тебе и весь твой секрет. Поэтому его данных и нет в общем компьютере, он в настоящее время выполняет специальное задание.

— Понятно, — разочарованно сказал Роджер, — у тебя все?

— Нет, полковник очень интересовался тобой. Харгривс сам заходил ко мне и расспрашивал о тебе. Только я не могу понять: почему, если Биксби был в отделе специальных операций, он теперь подчиняется нашему Харгривсу? Какое отношение имеет внешняя контрразведка к отделу специальных операций? Вот это я и хотел тебе сказать.

В любой разведке мира есть своя собственная контрразведка для разведчиков. Своего рода проверка проверки.

— Спасибо, — мрачно ответил Роджер.

— Ты, видимо, не понял, — засмеялся Джозеф, — они, кажется, всерьез интересуются тобой, У тебя появился шанс вырваться из своего мексиканского болота. Ты меня понимаешь?

— Нет, не понимаю. До свидания.

— Они тобой интересуются серьезно! — закричал на прощание счастливый Дравинский.

— Это я уже почувствовал, — сказал он, кладя трубку, скорее себе, чем Джозефу.

Он вышел из лавки, снова поймал такси. Нужно было уехать на автобусе в какой-нибудь город. В многомиллионном Мехико все-таки оставалась теоретическая возможность быть узнанным. Он попросил водителя такси отвезти его на автобусную станцию. В ушах по-прежнему были слова его сотрудников. Он помнил и высказывания Отилио, когда тот сказал, что не может столько людей в ЦРУ оказаться простым прикрытием для обычных торговцев наркотиками. Кажется, Силвейра еще добавил одну фразу: «За этим