Сидевшие на палубе Суарес и Бастидас вскочила Благидзе тревожно посмотрел по сторонам. Мимо пробежали члены команды.

— Убили, — крикнул кто-то из пассажиров, — убили.

Марина взглянула на Благидзе и поспешила вниз Он бросился за ней. Повсюду кричали, словно на судне был пожар. На нижней палубе у дверей одной из кают стояли испуганные люди. Суетились матросы Чернышева не стала заглядывать в каюту. Она знала чья это была каюта. Благидзе протиснулся вперед и увидел лежавшего на полу с размозженной головой Хартли. Темная кровь уже впиталась в серый ковролин, образовав большое темное пятно. Ошеломленный Благидзе с трудом пролез обратно.

— Его убили, — коротко сообщил он, тяжело дыша.

— Уже второй труп, — сурово заметила Чернышева, — теперь вы знаете, что я была права. Бедняга Хартли не был Флосманом.

— Да, — тяжело вздохнул Благидзе, — он не Флосман. Но кто тогда настоящий убийца?

Он вдруг вздрогнул. С другой стороны, поверх голов любопытных пассажиров, собравшихся вокруг каюты, на них мрачно смотрел Бруно Кратулович.

Капитан принял решение идти в Росарио. Но предварительно вызвал по судовой рации полицию, сообщив об убийстве на борту «Кастуэры». Все были ошеломлены подобным происшествием. В замкнутом микромире корабля подобное событие было особенно страшным. Убийца не мог покинуть судно во время плавания, и этот факт был весьма неприятен для всех пассажиров. Страх поселился на судне, некоторые предпочли запереться в своих каютах, и не выходить из них до Росарио. Другие, наоборот, решив воспользоваться предоставленным шансом несколько пощекотать себе нервы, стали собираться в баре и в танцевальном зале, оживленно обсуждая, кто мог убить сеньора Хартли.

Марина пришла в бар, когда там за карточным столиком снова оказались Суарес и Бастидас. Только на этот раз им противостояли Бруно Кратулович и Рудольф Консальви. Казалось, они специально собрались вместе, чтобы находиться под наблюдением. Благидзе, сидевший в углу, с нескрываемой ненавистью смотрел на всех троих подозреваемых. Его просто убивало собственное бессилие.

Игра шла неспешно, спокойно, словно случившееся никак не повлияло на эту группу. Кратулович был, как обычно, мрачен и с какой-то злостью смотрел на лежавшие перед ним карты. Консальви, напротив, был весьма оживлен. А Суарес играл, как обычно, спокойно, высоко поднося карты в стеклам очков.

В течение часа никаких необычных происшествий не случилось. Судно причалило в порту Росарио даже несколько раньше графика. На «Кастуэре» сразу появились полицейские, врачи, следователи. Выходе корабля был запрещен. Следователи допрашивали всех подряд, пытаясь узнать, кто видел убитого последним.

Когда допрашивали Марину, она неожиданно получила подтверждение словам Кратуловича. Молодой следователь, беседуя с ней, все время краснел. Очевидно, он был еще слишком молод и не успел стать циником, какими бывают большинство судейских и прокурорских работников, ежедневно сталкивающихся в своей работе с людскими страданиями и человеческой подлостью.

Следователь расспрашивал ее о самом Хартли. О ее наблюдениях. И во время разговора сказал, что убитый расспрашивал бармена о ней. Чернышева отреагировала мгновенно. Она пожала плечами и, глядя в глаза молодому человеку, заметила;

— Вас удивляет, что он расспрашивал обо мне? По-моему, было бы ненормально, если бы он этого не сделал. Вы так не находите?

Следователь покраснел еще больше, но не стал возражать.

Допрос проходил довольно быстро. Никто из пассажиров ничего не видел и не слышал. Даже находившийся в соседней каюте пассажир ничего не мог рассказать. Какие-то голоса, глухой стук, и все. Убитого нашла одна из работавших на корабле девушек, вошедшая сменить постельное белье. Ее допрашивали дольше остальных, но и она ничего не могла рассказать.

В баре давно прекратили играть в карты, сидевшие там люди довольно громко обсуждали случившееся, высказывали догадки и мнения об убитом. Марина узнала, что убитый был американским гражданином, постоянно проживающим в Европе. Когда сказали, что он жил в Германии, она уже приблизительно знала, кем был Хартли и почему его убили. Она не знала только одного: кто из троих оставшихся мужчин был «Кучер». Тот самый Флосман, который, не колеблясь, уже совершил два убийства. И который готов был убивать еще.

Тех, кто уже прошел процедуру допроса, просили задержаться в баре, дабы они не могли общаться с теми, кто еще не прошел подобного чистилища. Постепенно здесь набралось довольно много людей. Удар по голове Хартли бы нанесен тяжелым тупым предметом, который затем убийца мог выбросить в иллюминатор. Убийство могло быть совершено только мужчиной достаточной силы, чтобы нанести такой удар. Поэтому женщин почти не беспокоили, Роберто нигде не было видно, Видимо, его собирались допрашивать одним из последних. Не появлялся и Благидзе, которого тоже оставили напоследок, чтобы допросить основательно. Это был тем более понятно, потому что он сидел за одним столом с убитым и мог рассказать о последних словах мистера Хартли, Зато в баре довольно скоро появились сначала Суарес, чей вид и близорукость, очевидно, не внушали подозрений, затем Кратулович, нагонявший тоску своим мрачным выражением лица, и, наконец, сам Консальви, у которого были многочисленные свидетельства его невиновности: сразу после обеда и ссоры со своей пассией он отправился в бар, откуда не выходил до самого момента убийства.

Сидя в кресле, Чернышева видела, как входят в помещение один за другим уставшие и напуганные пассажиры. Команду допрашивали отдельно. Члены команды были на большом подозрении. У американца могла быть при себе крупная сумма денег, о которой мог знать кто-либо из обслуживающего персонала. Проходившие прямо с причала полицейские нанесли на корабль песок и грязь. Бармены доставили с верхней палубы автомат для чистки обуви, и все желающие мужчины могли почистить свои туфли. Одним из первых подобной услугой воспользовался Консальви, подставив ногу в узких изящных черных туфлях под валики машины. За ним поспешил Суарес. Марина обратила внимание на его туфли. Они были темно- коричневого цвета и очень большого размера. Возможно, Суарес страдал болезнью ног.

Свою неизменную книгу он держал под мышкой. Когда он проходил мимо Марины, она ухитрилась встать таким образом, чтобы прочесть название. Это было руководство для начинающих архитекторов. Она вспомнила, что именно Бастидас рассказывал ей о Суаресе, говоря о его работе.

Потом подошли еще несколько человек, пожелавших почистить обувь. И, наконец, последним среди присутствующих решился подойти Кратулович. Он подошел, тяжело ступая, словно едва заметно прихрамывая. И она вспомнила слова Диаса о том, что приехавший гость тоже хромал. Кратулович мрачно и торжественно ставил свои ноги одну за другой под валики, словно совершал некий торжественный акт самопожертования. Это уже напоминало дурацкую игру, когда каждый подходивший к автомату демонстрировал затем всему залу свою чистую обувь.

Последними из допрошенных к вечеру появились Благидзе и Роберто Гальвес. Допросы ничего не дали. Убийцу Хартли так и не смогли вычислить. Но следователи приняли решение задержать всех присутствующих еще на одну ночь. До утра. Несмотря на возражения и бурные протесты, вокруг корабля была выставлена охрана и всем пассажирам предложили оставаться на корабле. Следователи не теряли уверенности, что смогут найти убийцу среди людей, находившихся на судне в момент совершения преступления.

Ужин проходил в мрачной, неприятной обстановке. Все думали, как бы поскорее покинуть это негостеприимное судно. Но никто не решался признаться вслух, что просто боится находиться на «Кастуэре» после случившегося. Некоторые делали вид, что ничего не произошло. Другие, наоборот, паниковали и негодовали по поводу действий властей. Но все одинаково хотели покинуть теплоход как можно быстрее.

Место Хартли, пустовавшее за столом, официанты опасливо обходили. Но все присутствующие смотрели именно на этот столик, словно ожидая увидеть здесь тень самого Хартли. Сидевший рядом с