случилось. СМИ разрисовали все произошедшее, как очередную катастрофу, а президент Никсон назвал провал рейда в Лаос “психологическим поражением” США и Южного Вьетнама. Именно под таким углом на это смотрели и южновьетнамцы‹5›, шокированные масштабами потерь и тем, что, отступая, солдаты АРВ в большом количестве бросали раненых и оставляли убитых товарищей непохороненными. Как писал один южновьетнамский офицер: “Все это явилось чудовищным ударом для тех несчастных семей, которые, традиционно почитая мертвых и храня верность живым, принуждены были пребывать в постоянной горечи и сомнениях… Вьетнамцам невозможно забыть такое”‹6›. Ничуть не лучший эффект оказали последствия операции на принимавших в ней участие военнослужащих, которые задавались вопросом: а стоило ли достигнутое понесенных потерь? И хотя Тхиеу заявлял об успехе, солдаты и офицеры АРВ считали себя побежденными.
Лам-Сон 719 выявила глубинные недостатки ВСРВ, и это открытие делало призрачными надежды на быструю вьетнамизацию. Наипервейшей бедой оставалось неадекватное, чрезвычайно политизированное военное руководство АРВ. Генерал-лейтенант Лам не всегда мог управлять действиями двух из трех своих главных подчиненных, равных ему по званию командиров воздушно-десантной дивизии и дивизии МП. Командир десантников, генерал-лейтенант Донг, делал все, что ему заблагорассудится. Командир морских пехотинцев, генерал-лейтенант Канг, переложил свои обязанности на одного из полковников и фактически бойкотировал всю кампанию.
Поведение президента Тхиеу напоминало образ действий некомпетентного руководства АРВ. Хотя он вверил под начальство Лама дивизии воздушных десантников и морских пехотинцев, президент не вмешался, чтобы помочь командиру корпуса обуздать строптивых дивизионных командиров. Причина более чем понятна – Тхиеу зависел от этих двух соединений, особенно от воздушно-десантной дивизии, его дворцовой гвардии и опорной силы против государственных переворотов. Вина Тхиеу и в том, что на первых порах он деятельно поддерживал замысел Абрамса, а потом, почувствовав возможность негативных политических последствий, пошел на попятный. Его вмешательства неизменно приносили вред операции. Фактически приостановив 12 февраля наступление, он не только обрек на полную неудачу само предприятие, но и поставил войска в опасное положение. Затем президент вздумал в критический момент заменить десантников дивизией МП, а потом сделал передовым соединением вместо воздушно-десантной дивизии 1-ю пехотную дивизию. Его решение отправить два батальона 1-й дивизии в Чепон являлось чисто пропагандистской акцией, не преследовавшей никаких военных целей и сопряженной с риском подставить оба батальона под сильнейшей удар противника.
Отказ Тхиеу направить в начале марта в зону военных действий 2-ю пехотную дивизию АРВ можно счесть спорным решением, однако в свете всего случившегося оно представляется мудрым. По боевым качествам 2-я дивизия уступала уже задействованным в операции соединениям, а потому ее вступление в сражение не принесло бы, возможно, никакой пользы и лишь увеличило бы потери АРВ. Наверное, это было единственное разумное решение Тхиеу.
Лам, администратор, а не солдат, фактически правитель крупной области страны, также совершенно не годился на роль командира корпуса, особенно в такой сложной операции как, Лам-Сон 719. Он пытался руководить действиями войск с командного пункта в Донг-Ха, расположенного в шестидесяти километрах от вьетнамско-лаосской границы и почти в ста от деревни Чепон. Его штаб и подчиненные командиры, за исключением командира 1-й пехотной дивизии, также не соответствовали занимаемым должностям. По поводу некомпетентности высшего командования один южновьетнамский лейтенант в разговоре с американским морским пехотинцем с горечью заметил: “…американцы используют нас‹войска АРВ› в качестве учебных пособий для генералитета”‹7›.
Кроме того, в Лам-Сон 719 вновь обнажились недостатки так называемых пехотных дивизий, представлявших собой не армию, а скорее отряды самообороны. В ОГШ считали, что 3-я пехотная дивизия, дислоцированная в северной части Южного Вьетнама, не годилась для участия в подвижных операциях, по той же причине (как и по другим причинам) Тхиеу отказался задействовать 2-ю дивизию‹8›. В результате весь главный резерв состоял из дивизий воздушных десантников и морской пехоты. Лам-Сон 719 продемонстрировала неадекватность этого резерва, как в отношении боевых качеств, так и численности.
И наконец, Лам-Сон 719 показала недостаток профессионализма у командиров частей АРВ. Южновьетнамцы настолько полагались на американских советников, что в их отсутствие просто растерялись. Наибольшие проблемы у большинства наземных подразделений возникали из-за неумения координировать свои действия с действиями тактической авиации, артиллерии и вертолетов. В ходе Лам- Сон 719 офицерам АРВ самим приходилось наводить на цели самолеты и корректировать огонь артиллерии, а в операции, где главный упор делался на огневую поддержку, данный аспект представлял особую важность.
Также в период подготовки не уделялось должного внимания совместным операциям пехоты и бронетехники. Танкисты сражались сами по себе, пехота сама по себе, в итоге и те и другие несли неоправданные потери. Донесения, поступавшие в штабы соединений от подчиненных частей, часто были неточны, а порой и вовсе отсутствовали. Южновьетнамский генерал и историк описывает ситуацию как “плачевную”. Командиры корпусного и дивизионного уровня или представители соответствующих штабов редко посещали передовую, и операции велись словно бы в вакууме, никем не направляемые, без данных об оперативной обстановке и сведений разведки. Обеспечение безопасности каналов связи осуществлялось плохо -донесения и приказы передавались открытым текстом. Все армии (американская в том числе) страдают от подобной небрежности, но в ходе Лам-Сон 719 АРВ перекрыла в этом смысле все рекорды, что лишний раз свидетельствовало о недостаточной подготовке и отсутствии дисциплины.
У американцев военнослужащие АРВ переняли и другие скверные привычки. Южновьетнамцы слишком полагались на вертолеты, используя их нередко даже тогда, когда передвигаться по земле было бы проще, быстрее и безопаснее. Войдя в контакт с противником, они залегали и вызывали огневую поддержку, вместо того чтобы маневрировать и атаковать. Как-то генерал Абрамс правильно заметил: “Не знаю, научилась ли АРВ у нас чему-нибудь хорошему, но я, черт возьми, уверен, что плохого они нахватались сполна”.
Лам-Сон 719 показала, что, несмотря на все успехи вьетнамиза-ции, понадобятся годы, а то и десятилетия для окончательной реализации концепции. АРВ все еще во всем зависела от войск Соединенных Штатов.
Однако не одни лишь Южновьетнамцы допускали ошибки в планировании и проведении Лам-Сон 719, но и американцы тоже. Первая – спешка и закрытость, с которой они спланировали акцию, не дав соединениям и частям АРВ времени на проведение соответствующих тренировок. В результате солдаты пошли в бой “холодными”, часто не имея нужного снаряжения. Многие службы и учреждения АРВ, которые тоже могли бы помочь проведению операции, даже не знали о ней. Так, начальник второго отдела ОГШ не был приглашен для консультаций, а соответственно, имевшиеся в его распоряжении сведения остались неучтенными при подготовке Лам-Сон 719.
Далее, американцам и вьетнамцам сильно мешала проблема с командными пунктами (КП), очень важный фактор во время проведения операции, в которой все зависит от четкой координации и взаимодействия всех ее участников. Главный КП I корпуса АРВ располагался в Донг-Ха, тогда как КП XXIV корпуса США – в 12 – 13 км от него в городе Куанг-Три. В Ке-Сань находился отдельный передовой КП, который, однако, стал нормально функционировать как командный пункт союзников спустя только три недели после того, как войска АРВ пересекли границу Лаоса.
И наконец, между командованием XXIV корпуса США и 7-й воздушной армии существовали серьезные разногласия по поводу поддержки операции авиацией. Летное начальство считало, что заградительный огонь ПВО АСВ окажется губительным для уязвимых вертолетов и единственным способом снизить потери будет проведение предварительных атак истребителей в зонах высадки десантов. В штабе XXIV корпуса полагали, что авиаторы преувеличивают опасность зенитного противодействия со стороны неприятеля и что боевые вертолеты смогут обеспечить безопасную высадку войск и доставку снабженческих грузов.
Еще летчики и армейцы никак не могли договориться относительно того, кто должен руководить действиями авиации. Командование 7-й воздушной армии считало, что штурмовые акции и поддержка с воздуха должны направляться единственно летным начальством, поскольку так было всегда в прежних войнах. Сухопутное начальство полагало, что незачем усложнять и без того непростую схему
