которые повлекут за собой далеко идущие последствия”‹17›. Коммунисты ответили пространной петицией, суть которой сводилась к двум уже хорошо известным требованиям: одностроннему выводу американских войск и отстранению от власти правительства Тхиеу. Через два дня наступило 12 августа, и коммунисты подкрепили свое “миролюбие” новыми атаками на населенные пункты в Южном Вьетнаме. Наконец 25 августа Хо Ши Мин, уже стоявший одной ногой в могиле, дал ответ на письмо Никсона от 15 июля. В своем послании, написанном в оскорбительном тоне, северовьетнамский лидер подтвердил железную решимость Ханоя добиваться от Соединенных Штатов выполнения двух основных условий.
Причин возникновения патовой ситуации в 1969-м было несколько. Северные вьетнамцы не желали компромисса, они хотели победы и считали, что смогут добиться цели. Они видели, что волю народа США к продолжению войны без ясных целей подтачивает пацифистское движение, а объявленный Никсоном односторонний вывод войск укреплял надежду на то, что в конечном итоге американцы уйдут. В Политбюро ЦК ПТВ осознали всю важность диссидентствующего меньшинства, способного привести США к поражению, и где тайно, где явно решили этим воспользоваться. Теперь, когда в самой Америке открылся “вьетконговский фронт”, Ханою оставалось только ждать, когда плод созреет, а своими вылазками способствовать увеличению количества отправлявшихся домой американских гробов. Во всяком случае, такой виделась вся ситуация из Ханоя.
США тоже не могли продвигаться в переговорном процессе. “Голуби” сумели de facto наложить вето на любую возможность расширения войны и оказания более или менее значительного военного давления на коммунистов. Без такого давления – а никакого другого языка коммунисты понимать просто не способны – не могло и речи идти о мирном выходе их конфликта. Не имея шанса применять адекватные меры воздействия, США оказались перед лицом требований северовьетнамцев об одностороннем выводе американских войск и отстранении от власти правительства Тхиеу. Первое в свое время и при определенных условиях было вполне выполнимо. Роспуск же ПЮВ-нет. Как писал Генри Киссинджер: “Наш отказ свергать дружественное нам правительство являлся единственным и непреодолимым разногласием, заводящим все переговоры в тупик вплоть до 8 октября 1972-го, когда Ханой отозвал это требование”‹18›.
В 1969-м на руинах политической инфраструктуры Вьетконга особенно больших успехов удалось достигнуть в реализации программы умиротворения, вышедшей на первый план ввиду провозглашения и развертывания вьетнамизации. Южновьетнамский генерал-майор Хинь писал, что “программа вьетнамизации не ограничивалась лишь укреплением вооруженных сил, она была направлена на то, чтобы помочь Южному Вьетнаму достигнуть политической стабильности, провести социальные реформы и решить экономические проблемы”‹19›.
Генерал Абрамс объявил пацификацию “первостепенной стратегией войны”‹20›. Среди списка задач, стоявших перед КОВПЮВ в 1969 году, значились две главные: (1) расширение безопасных территорий и (2) укрепление фундамента, на котором ПЮВ и народ страны могли бы продолжать строительство необходимых государственных и общественных институтов, создание среды для обеспечения экономического роста и социальных преобразований. На словах Абрамс выразился короче: “Главная стратегическая задача – обеспечить полнокровную и перманентную безопасность для вьетнамского народа”‹21›.
В 1969 году программа умиротворения питалась помощью не только сторонников, но и заклятых врагов. В 1969-м северные вьетнамцы, хотя и вынужденно, способствовали ускорению программы умиротворения. Частям Главных сил коммунистов пришлось уйти с территории Южного Вьетнама и укрываться в убежищах в Лаосе, Камбодже, ДМЗ или на юге Северного Вьетнама. Таким образом, партизаны лишились всякой поддержки, оказываемой им прежде регулярными войсками. В то же время после Новогоднего наступления ряды партизан, особенно руководства, значительно поредели, а восполнить потери за счет рекрутов из местного населения не удавалось. Приходилось “затыкать дыры” солдатами АСВ, что, в свою очередь, порождало проблемы в виде языкового барьера, идеологических расхождений и групповщины. Кроме того, поражения 1968-го по-прежнему служили причиной значительного снижения боевого духа.
В 1969-м впервые за все время президент Тхиеу лично поддержал программу умиротворения, выступив в роли председателя Центрального совета по делам пацификации и развития – службы, координировавшей усилия в данном направлении. Он появлялся в деревнях и в тренировочных лагерях, где в своих речах все время упирал на приоритетность программы умиротворения. Наконец, Тхиеу сам прописал задачи Пацификационного плана ПЮВ в 1969 году, называемого вьетнамцами Особой кампанией.
Целью Особой кампании являлось возвращение деревень и сел, отторгнутых у правительства коммунистами, и расширение территории, контролируемой ПЮВ. Разница заключалась в том, что в 1968-м усилия концентрировались в основном на густонаселенных районах и городских центрах. Программой- максимум, помимо расширения подотчетной правительству территории, служило уничтожение инфраструктуры ВК и вооружение Народных сил самообороны (НСС). Основное внимание предполагалось уделять сельским районам‹22›, где бы обстановку контролировали сами местные жители. К концу 1969-го во многих деревнях были избраны органы местного самоуправления (ОМС), которым, в свою очередь, принадлежала прерогатива выборов деревенских старост. В апреле Тхиеу предоставил органам местного управления право контролировать их собственные силы безопасности, а затем сделал беспрецедентный шаг – разрешил ОМС распоряжаться фондами развития деревень. В итоге пришлось создать специальный центр подготовки сельских управленцев, выпустивший 17 000 руководителей‹23›.
Одной из задач Особой кампании являлась организация и вооружение уже существующих НСС. В 1969-м свыше трех миллионов человек (на миллион больше, чем предполагалось) изъявили желание записаться в НСС и получили 399 000 единиц оружия (на 1000 меньше запланированного). Члены НСС, самостоятельно разделившись на взводы и роты, занялись начальной боевой подготовкой. Программа способствовала сплочению населения и усилению его лояльности к правительству Тхиеу, а также значительно повысила уровень безопасности на местах.
“Блоуторч” Боб Комер уехал из Вьетнама в ноябре 1968-го, а на его место прислали Уильяма Э. Колби, высокопоставленного чиновника ЦРУ, в течение многих лет занимавшегося вопросами Вьетнама. При первом знакомстве Колби производил весьма обманчивое впечатление слабого и застенчивого тихони. Вместе с тем этот человек, служивший во время Второй мировой войны в УСС (Управлении стратегических служб){53}, совершил несколько прыжков с парашютом за линию фронта для координации операций союзников с французским подпольем, за что удостоился медали “Серебряная звезда”. В отличие от Комера, Колби любил “играть в команде” и был человеком, с которым приятно работать.
Деятельность Колби привела к просто потрясающим результатам – к концу 1969-го в разряд безопасных было занесено 90 процентов сельских населенных пунктов. На контролируемой правительством территории теперь находилось на пять миллионов человек больше, чем в 1967-м, что означало: 92 процента населения проживало в безопасных или сравнительно безопасных районах. Количество перебежчиков Вьетконга (из числа рядовых, а также офицеров и чиновников) достигло 47 000 человек по сравнению с 18 000 в 1968 году. Все эти успехи вели к дальнейшему ослаблению ВК и его инфраструктуры, способствовали утрате коммунистами людских и материальных ресурсов.
Еще одним достижением программы умиротворения в 1969-м стала очистка дорог. Впервые за годы транспортное сообщение в сельских районах стало безопасным, что, в свою очередь, создавало условия для подъема экономики Южного Вьетнама. Производство риса достигло в 1969 году 5115 000 тонн, на городских рынках в изобилии появилась различная сельскохозяйственная продукция‹24›.
Но это вовсе не означает, что процесс умиротворения не наталкивался на сложности. Программа “PHOENIX” по-прежнему страдала от старых болячек – прежде всего от коррупции. Кроме того, хотя статистическая отчетность впечатляла, возникали сомнения в достоверности цифр. Сотрудникам, занятым в Системе оценки состояния дел на селе (СОДС), приходилось полагаться на слова старост деревень, в то время как подтвердить или опровергнуть справедливость их заверений не представлялось возможным. Еще меньше доверия внушала статистика по перебежчикам ВК и по результатам программы “PHOENIX”. Наконец, хотя реформа и проникла в деревни, она не достигла прогресса на уровне районов, провинций и страны в целом. Здесь делами заправляли все те же шайки коррумпированных чиновников, а потому, естественно, никаких подвижек не наблюдалось.
Вместе с тем успех пацификации по итогам 1969-го был налицо, кроме того, имелись все основания полагать, что в начале семидесятых положение еще улучшится. Даже враг признавал достижения
