деньги. Абсолютная коррупция в правоохранительных органах давно была ни для кого не секретом. Но почему Счастливчик, получивший возможность выйти на свободу, не торопился покинуть Россию? Ведь на нем висело еще несколько нераскрытых преступлений. И в любой момент дотошный следователь мог выйти на кого-нибудь из его пособников, заставив последнего проявить большую откровенность. И тогда Счастливчик мог снова оказаться в колонии, откуда его вытащили с таким трудом.

И тем не менее он приехал в Москву и даже рискнул появиться в своих кругах. Гвоздев подчеркнул название ресторана, решив, что ему нужно присмотреть за этим местом. И обвел название колонии, откуда был условно-досрочно освобожден Счастливчик. Подполковник не сомневался, что соответствующий заграничный паспорт для Счастливчика с измененной фамилией и именем уже давно лежал в кармане медвежатника. Купить или сделать такой паспорт не представляло никакой сложности, и в Москве это знали не только сотрудники милиции и уголовники, но и обычные граждане.

Гвоздев еще раз посмотрел на лежавшие перед ним сообщения. Почему Счастливчик появился в Москве именно сейчас? Он подумал, что нужно будет задействовать всю имеющуюся агентуру. О приезде такого авторитета, как Счастливчик, обязательно должны были узнать и другие агенты. Счастливчик никогда не работает один. Любое его преступление всегда тщательно планируется и так же тщательно готовится. У него масса помощников, советников, просто друзей, готовых подстраховать его в момент неудачи. У него есть и резервные варианты действий на случай провала. Об этом знали все, кто хоть раз сталкивался со Счастливчиком.

Почему он все-таки приехал в Москву, недовольно подумал подполковник. Что он здесь потерял? Или он готовит новое крупное дело, чтобы потом окончательно залечь на дно? Или приехал, чтобы улететь отсюда за границу? Но тогда почему он появляется в ресторане, похваляясь тем, что его выпустили на свободу. Он ведь мог затаиться где-нибудь, пересидеть, пока ему подготовят паспорт и билеты.

Если бы он хотел уехать, он бы так и поступил. Если же он готовит большое дело, то ему нужно быть на виду, на людях, чтобы собрать новую группу, подготовить свое преступление и дать знать всем бывшим подручным, что он готов действовать.

Только в этом случае ему нужно появиться в ресторане. Гвоздев нахмурился.

Теперь он не успокоится, пока не выяснит, что планирует сделать Счастливчик. И для этого ему понадобится задействовать в этой операции всех своих сотрудников.

Иначе ему просто не справиться с таким опасным соперником.

Вечером этого дня он уже встречался на конспиративной квартире с одним из своих лучших агентов, которого берег для особых случаев. Леонид Пирожков, имевший три судимости и завербованный оперативниками еще во время первой отсидки, был одним из самых надежных и самых лучших агентов уголовного розыска, всегда давая наиболее качественную информацию. Пирожков был вне подозрений у братвы и ходил в лидерах одной из подмосковных группировок. Ему разрешалось заниматься вымогательством и поборами, милиция сквозь пальцы смотрела на его преступления. В этом был самый большой парадокс любой агентурной работы уголовного розыска. С одной стороны, необходимо было иметь как можно больше осведомителей в уголовном мире, с другой — нужно было закрывать глаза на их преступления, чтобы не демаскировать полезных людей, поставляющих нужную информацию. Со своей стороны агенты, уверовавшие в свою безнаказанность, становились все наглее и откровенно нарушали закон, полагая, что теперь имеют надежную «крышу». Получался своеобразный торг, когда за действительные преступления осведомителей не трогали, получая взамен столь нужную оперативникам информацию.

Гвоздев знал о многочисленных прегрешениях Пирожкова, знал о случаях откровенного вымогательства со стороны его многочисленных подручных, о фактах насилия. Но он знал и другое. Тот объем информации, который давал Пирожков, был слишком важен для оперативников. Эта постоянная раздвоенность и сделала Гвоздева меланхоликом, страдающим язвой желудка. С одной стороны, он понимал, как важна информация Пирожкова, с другой — каждый раз при встрече с этим агентом он испытывал неодолимое желание набить морду негодяю, который так откровенно спекулировал на своем стукачестве.

Пирожков приехал на встречу в дорогом костюме, купленном за тысячу долларов в одном из тех магазинов, в которые обычные люди никогда не заходили.

У него были редкие волосы, полноватые губы и сплющенный, картошкой нос.

Внешность далеко не самая аристократическая, чего нельзя было сказать о его нарядах. Очевидно, он сам чувствовал свою ущербность, предпочитая носить самые дорогие костюмы и вызывающей расцветки галстуки. Войдя в квартиру, он кивнул подполковнику и с недовольной миной уселся на диван, всем своим видом давая понять, как ему неприятно иметь дело с таким человеком, как подполковник Гвоздев. В свою очередь, и подполковнику было неприятно присутствие человека, которого он не любил и с которым не хотел бы встречаться.

— Здравствуй, Пирожков, — негромко сказал он, — тебя не учили здороваться, когда входишь в комнату?

— А вам не говорили, что к агентам нельзя придираться? — нагло ухмыльнулся Пирожков. — Я ведь вам столько пользы приношу.

— Это тебе так кажется, — покачал головой подполковник, — твоя информация — полная дрянь, а терпим мы тебя только потому, что никому неохота мараться с такой грязью, как ты.

Пирожков задумался. Спорить с подполковником не входило в его планы.

— Всегда вы ко мне придираетесь, — миролюбивым тоном сказал он, — не любите вы меня, гражданин подполковник.

— Еще скажи, чтобы я на тебе женился, — разозлился Гвоздев.

— Я вам не «голубой», — обиделся Пирожков.

— Ну тогда и не болтай про любовь, — посоветовал подполковник, — и кончай свои дурацкие разговоры. Я рожу твою видеть не могу, а ты приходишь и еще начинаешь права качать.

Пирожков молчал, не решаясь больше спорить.

— Вот так-то лучше, — удовлетворенно кивнул подполковник, — дело у нас к тебе есть, Пирожков, очень важное дело. И не вздумай хитрить, не получится. Я ведь все равно обо всем узнаю.

— Что вам нужно? — нахмурился Пирожков.

— Ты ничего не знаешь о каком-нибудь крупном готовящемся деле? Может, краем уха что слышал? Или тебе что-нибудь известно?

— Устранять кого-то должны?

— Нет. Просто, по нашим сведениям, в Москве готовят крупное ограбление, и мы хотим знать, где именно оно произойдет.

— В Москве каждый день кого-нибудь грабят, — усмехнулся Пирожков, — я за всеми бандами уследить не могу.

— Ты не паясничай. Я тебя про разную шушеру не спрашиваю. Я о серьезном деле говорю, об очень серьезном.

— Понимаю. Но ничем помочь не могу. О паре-тройке мелких дел я слышал. Но никакой «крупняк» мимо меня не проходил.

— Значит, не проходил, — поднялся со своего стула Гвоздев.

Походил по комнате, потом посмотрел на Пирожкова и вдруг спросил:

— А про возвращение Счастливчика ты слышал?

— Да об этом вся Москва гудит, — сразу вскинулся Пирожков, — только ничего не получится, начальник. Он ведь чисто вышел, по закону вашему. Все бумажки в порядке, не придерешься…

— Я не про это спрашиваю, — резко перебил его подполковник, — о его появлении в городе мы и без тебя узнали. Только я не поверю, чтобы такой человек, как Счастливчик, мог просто так приехать в Москву. Дело он готовит крупное, и ты, Пирожков, наверняка что-нибудь слышал.

— Ничего не слышал, — удивленно сказал Пирожков, — я думал, он просто так приехал в первопрестольную. Покуражиться, погулять и потом за бугор рвануть.

Деньги у него есть, и немаленькие. Зачем ему здесь еще одно дело затевать. У него и с прежних дел большие бабки остались. Одно слово — Счастливчик, — с завистью сказал Пирожков.

Гвоздев еще раз посмотрел на сидевшего перед ним агента. Он вдруг понял, что можно использовать