потусторонних демонов-асуров с небесными богами-дэвами Варуна переходит на сторону последних и тем содействует космогоническому подвигу Индры.
Матаришван не удостоился такого союза. Добытый им из потустороннего мира огонь вознесен был на небеса к дэвам, которые передали его прародителю человечества Ману, а тот людям. Распространение этого Агни приписывал себе жреческий род Бхригу — один из создателей гимнов 'Ригведы'.
У села Семеновка Белгород-Днестровского района Одесской области удалось обнаружить захоронение жреца из этого рода! Так что мы имеем редкую возможность рассмотреть одно из конкретных воплощений Матаришвана.
Пожилой мужчина в погребении 5 кургана № 8 у Семеновки захоронен был сидя, лицом на восток. Эта довольно редкая для III тысячелетия до нашей эры поза подчеркивает его стремление ввысь. Сидел он на настиле из прутьев; в центре образованного ими прямоугольника был окрашенный мелом круг, в него- то и усадили покойника. Значение расположенного под ним символа хорошо изучено — это знак солнечного неба (дня, Дьяуса, дэва) над пространством земли.
Помимо очертаний и раскраски настила, важен также материал, из которого его изготовили. Образующие знак Земли прутья известны в культах ариев под названием брасман (отсюда брахман — 'молящий', представитель высшей жреческой касты). С помощью таких вот прутьев разжигался священный огонь, их раскидывали при гадании, постигая небесные предначертания и пытаясь повлиять на них. В общем же брасман символизировал приобщение к небу, и настил под покойником означал вознесение его на небеса из подземного мира... Еще один 'космический странник'!
Кроме ритуальных прутьев, в могиле был и другой знак Агни, непосредственно связанный с образом Матаришвана — решеткообразное перекрытие из жердей, над которым было устроено второе перекрытие. Техническую нагрузку, поддерживание земляной насыпи над могилой, несла только верхняя конструкция. Нижняя же образовала над погребенным подобие чердака, известного в ритуалах как 'небо и сосуд Матаришвана'. Такая символика подчеркивалась своеобразной конструкцией нижнего перекрытия: оно представляло собой не что иное, как многократно повторенный жердями крест — символ огня, добываемого посредством трения палок.
Символика огня на перекрытии, а также брасмана — настила под покойником имела продолжение: на 'небе Матаришвана', ритуальной циновке, уложенной над северным краем могилы. Циновку пригвоздили к земле пятью колышками, ряд которых был ориентирован с запада на восток, в направлении лица погребенного. Из этого ряда выступали два углубления, расположенные по оси юго-восток — северо- запад. Первое, связанное с направлением восхода зимнего Солнца, было пронзено шестым колышком и представляло собой подобие воронки. Второе, связанное с закатом летнего Солнца, имело форму полусферической чаши. Очевидна подземная и небесная символика углублений, связь их с годовым циклом. Колышки символизировали, по всей вероятности, месяцы неблагоприятного полугодия между осенним и весенним равноденствиями...
Символика ритуальной циновки, расположенной к тому же на 'небе', раскрывает цель устремленности 'космического странника' — погребенного в кургане № 8 у Семенова. Он призван содействовать годовому циклу и особенно преодолению его неблагоприятного полугодия. В этом Матаришван опять-таки сходен с Индрой.
Культ Индры тоже имел своих жрецов, связанных и с брасманом, и с Агни. Это был род Ангирасов, которому приписывается создание IX цикла 'Ригведы'. Оба рода — Бхригу, почитатели Матаришвана, и Ангирасы, тесно связанные с Индрой, упомянуты в 'Похоронном гимне' 'Ригведы'. Это ее единственный гимн, посвященный Яме, владыке загробного царства.
Индра освободил огонь, расколов скалу Валу, Матаришван унес огонь из-за деревянных заслонов потустороннего мира Наррити. В этом ряду должен был возникнуть и третий, активный огонь, который сам переносит покойников... И действительно: в мифологии 'Ригведы' существует образ Джатавсдаса.
Джатаведас — 'знаток всех родов' — один из эпитетов Агни. Наречение этим именем означало, что возносимые 'Огнем' с земли на небо частицы покойника попадают затем самыми разными путями (со светом, воздухом, дождем) в тела живущих людей и, таким образом, обретают новое существование, вливаются в новый цикл нескончаемого бытия. Это было вполне материалистическое (вернее, предматериалистическое) решение проблемы 'воскресения', которое, в общем-то, устраивает даже современных философов-атеистов.
Но наряду с таким вот вещественным планом существовал и духовный, в который мы пока что углубляться не будем. Отметим лишь, что он присутствует даже в приведенном отрывке: 'если там тебе любо', 'странствует по своему усмотрению' и др.
Вместе с покойником сжигался козел — символ Пушана, выводящего из потустороннего мира. Самого же покойника перед сожжением покрывали кусками туши жертвенной коровы. Считалось, что она предохраняет сжигаемого от разрушающей силы Агни. Вместе с тем, это была искупительная жертва небесным богам. И не только, наверное, в качестве пищи, но и как Притхиви — 'Земля', которая в виде коровы выступала супругой быкоподобного Дьяуса — 'Неба'. Допустимо и другое объяснение жертвоприношения именно коровы: она могла олицетворять Вашу — супругу быкоподобного Парджаньи, сына Притхиви и Дьяуса. Союз Парджаньи и Ваши означал соединение тучи с грозой. Если учесть еще то, что Парджанья был связан с весенним Тельцом, то их союз должен был порождать необходимые полям и пастбищам дожди. С целью призывания весенних дождей на посевы и могли периодически совершаться трупосожжения, покрытые кусками жертвенной коровы.
В пользу такого предположения могут свидетельствовать два факта. Во-первых, у ариев, судя по гимнам, обряд кремации сосуществовал с ингумацией (обычными захоронениями); в курганах последние значительно преобладают. Во-вторых, обычай жертвоприношения быка и коровы воплотился в мифический образ Брихаспати, а затем Брахмы — 'отца молитвы' и 'молитвы'. Ясно, что в молитве что-то испрашивали.
