** По некоторым сведениям, общее число юных крестоносцев достигало двадцати тысяч человек.
Судьба этого похода оказалась не менее печальной. Больше повезло тем, кто повернул с полпути, испугавшись трудностей похода, но очень многие погибли во время перехода через Альпы от голода и холода. Лишь несколько тысяч человек добрались 5 августа до Генуи, по встретили здесь весьма холодный прием горожан, опасавшихся этой голодной и оборванной армии. Юные крестоносцы двинулись дальше и дошли до Бриндизи, тем самым пройдя через всю Европу с севера на юг. Но и здесь море никак не желало расступаться, а местный епископ категорически запретил перевозить юных пилигримов на Восток. Тем ничего не оставалось делать, кроме как повернуть назад. Тяжелым было это возвращение изверившихся, подавленных, голодных детей. Единый отряд быстро распался; неудавшиеся крестоносцы брели небольшими группами и поодиночке, зарабатывая на жизнь милостыней. Большинство из них погибло от истощения и лишений. Повезло лишь немногим — тем, кого приютили в итальянских семьях, из остальных же только единицам удалось вернуться на родину.
Так бесславно был завершен этот уникальный эпизод мировой истории. Неудача, а точнее — трагедия похода сильно отразилась на общих настроениях того времени, серьезно усугубив кризис крестоносной идеи. Стало господствовать мнение, что святые цели недостижимы, что Бог наказывает этим христиан за грехи. Вспышка религиозного энтузиазма, закончившись полным провалом, привела к апатии и разочарованию. После 1212 года идея крестовых походов потеряла свою привлекательность и среди простого народа.
Глава 19. Последние походы и гибель крестоносных государств
Тяжелый кризис, охвативший в XIII веке крестоносное движение, резко ухудшил военно-политическое положение христианских государств Леванта. Он привел, однако, ни к полному прекращению практики крестовых экспедиций, ни к серьезным военным последствиям для Святой Земли (вплоть до 1244 года). Масштабы крестоносных предприятий, разумеется, сократились, и даже не приближались по своему размаху к первым трем походам. Тем не менее, даже та относительно небольшая помощь, которую оказывала Европа своим заморским колониям, была до второй половины XIII века вполне достаточным сдерживающим фактором, оберегавшим Левант от сжигающего ветра джихада. Раскол монархии Эйюбидов после смерти великого Саладина, постоянно вспыхивающие то тут, то там в мусульманском мире мятежи и династические распри также уменьшили давление ислама на христианский мир Востока. Сложилась довольно редкая ситуация: весьма ослабленные в военном отношении страны Ленапта в то же время переживали настоящий экономический подъем. Объемы торговли и производства значительно возросли, крупные экспортно-импортные операции обогащали многочисленных купцов — как христиан, так и мусульман. Это привело к тому, что и в мусульманском мире сложился довольно обширный круг людей, предпочитающих торговать, а не поспать с христианами. Но это также означало, что во главу угла теперь встали не идеологические, а экономические разногласия. Вопрос об обладании Иерусалимом отошел на второй план (хотя и не был забыт окончательно), и целью вновь затевающихся крестоносных экспедиций стали не христианские святыни Палестины, а богатый Египет — прямой торговый конкурент латинских государств. Из трех крупных крестовых походов XIII века два направлялись непосредственно против этой мусульманской страны.
Не стоит, впрочем, объяснять эту смену вектора в крестоносном движении только экономическими причинами. Несомненно, европейцы понимали и то, что поражение Эйюбидского Египта улучшит стратегическое положение христиан Палестины, непосредственно граничащей со страной на Ниле. Победа над Египтом дала бы и другие военные и дипломатические козыри, могла бы обеспечить Святой Земле мир с позиции силы и последующее благоприятное для христиан решение вопроса о святынях.
Первым походом, состоявшимся в изменившихся условиях, была крестоносная экспедиция 1217—1221 годов. У историков она носит название Пятого похода, но следует сказать, что в XIII веке такого рода нумерация почти утрачивает смысл. И сам этот поход, и все дальнейшие предприятия «Христовых воинов» представляют собой лишь цепь сравнительно небольших крестоносных экспедиций, из которых лишь две — поход Фридриха II и поход Людовика IX — по своим масштабам или достигнутым результатам заслуживают громкое название крестового похода.
Новое наступление христиан на исламский мир началось с довольно неудачной военной кампании, предпринятой в 1217 году венгерским королем Андреем во исполнение обета, данного его отцом еще в конце XII века. По своему характеру эта крестоносная экспедиция еще напоминала великие походы прошлого, но и военные возможности, и религиозное воодушевление венгерских крестоносцев оставляли желать много лучшего. Совершив несколько небольших набегов на исламские земли и не добившись в них никакого реального успеха, крестоносцы бесславно вернулись в Акру is ожидании подкрепления. Полностью разочарованный этими неудачами, Андрей Венгерский махнул рукой на все и с коренными мадьярами отправился домой, полностью индифферентный даже к великому отлучению от церкви, которое наложил на него за это Гонорий III. Лишь небольшая часть войска, состоявшая из немцев под руководством эрцгерцога Леопольда Австрийского, вассала венгерской короны, осталась в Святой Земле.
Между тем в течение весны 1218 года в Акру прибыли весьма значительные отряды фризов, голландцев и нижнерейнских немцев. Вместе с небольшой армией иерусалимского короля и вооруженными силами иоаннитов, тамплиеров и тевтонцев они составили довольно немалое войско, способное к выполнению серьезных боевых задач. На совете вождей почти единогласно было принято решение о нападении на Египет, ключом, к которому являлась мощная крепость Дамиетта. Лежащая на востоке от одного из главных рукавов Нильской дельты, эта чрезвычайно хорошо укрепленная твердыня с тридцатью двумя большими башнями имела очень важное военное значение. Мощная башня, стоящая на острове посреди Нила, соединялась с главной крепостью мостом и выполняла роль аванпоста, запирающего вход в великую реку. Таким образом, обладание Дамиеттой открывало бы путь внутрь Египта и становилось ключевым в свете дальнейшего противостояния. Крепость, однако, считалась неприступной — как из-за укреплений, так и в силу исключительно выгодного географического положения, крайне затрудняющего ее правильную осаду.
Но эта уверенность в собственной неуязвимости сыграла с защитниками Дамиетты злую шутку. Чувствуя себя в безопасности за тройным кольцом стен, они не уделяли особого внимания островной башне, хотя та, фактически, являлась стержнем их обороны. Сюда-то и был направлен главный удар крестоносцев, и после нескольких неудачных приступов им удалось 25 августа 1218 года овладеть башней и закрепиться напротив Дамиетты. В разгар событий умирает султан Сирии и Египта Сайф ад-Дин, брат Саладина ( по слухам, при получении известий о падении башни с ним случился удар). Эйюбидская империя вновь распалась: султаном Египта стал старший сын Сайф ад-Дина, аль-Камил, а в Сирии власть перешла ко второму сыну — аль-Му-адзаму. Но и в самом Египте положение аль-Камила было недостаточно прочным, и этим сумели воспользоваться крестоносцы. В начале февраля 1219 года они получили известие о заговоре против султана и его бегстве от армии, прикрывающей Дамиетту. 5 февраля пилигримы высаживаются напротив главной крепости и, легко отогнав деморализованные бегством вождя отряды мусульман, приступают к планомерной осаде Дамиетты.
Уже к лету стало ясно, что падение Дамиетты — лишь вопрос времени. Отрезанные от всех источников снабжения, ее защитники держались лишь в надежде на близкую помощь. Голод в крепости достиг чудовищных размеров, унося ежедневно по тысяче человек. От 45-тысячного гарнизона к концу осады остались лишь четыре тысячи бойцов, едва способных держать оружие. В этих условиях аль-Камил, понимая, что город обречен, отправил к крестоносном посольство с просьбой о перемирии. Его предложения были поистине царскими: за отказ от Дамиет-гы и эвакуацию из Египта крестоносцы получали все Иерусалимское королевство в границах 1187 года — то есть до поражения при Хаттине. Таким образом, решалась задача всех последних десятилетий! И кто знает, если бы предложение султана было принято, возможно, история Святой Земли пошла бы совсем по другому пути. Но неожиданно в стане крестоносцев произошел раскол. Образовалось две партии: сторонников мира — во главе с иерусалимским
