этого… Ван Гогена… Ну, художника, который вроде Стрелкина к папуасам ездил…
– Что-то я детей на той презентации не заметила…
– Ну ты даешь! – Вера громко и раскатисто расхохоталась. – Кто же маленьких детей на тусовки приводит? Что там с ними делать? Абсент пить? Просто Мандаринов – знаменитый отец знаменитых детей… Ты меня не перебивай, а то я кого-нибудь забуду. Ну конечно, Стаканский был…
– Модельер?
– Конечно! Какой еще есть Стаканский? С ним, конечно, Ильханов, танцор. Они друг без друга никуда. У Ильханова были такие волосы! Это что-то! Лиловые, с серебристыми нитями…
– Слушай, а они как – с женами были?
– Ну ты даешь! – Вера снова расхохоталась. – Кто же ходит на пати с женами? Ну вот я же сказала – Стаканский был с Ильхановым…
– Но ведь были же женщины, я помню! Некоторые даже очень…
– Слушай, Ольга, ты что – лесби? А я и не знала! Вот это новость!
– Да ты что! – Лола поперхнулась. – Мне просто нужно знать, кого еще пригласить…
– Да ты не стесняйся, что такого, если и лесби! Очень даже пикантно. А с женами… с женами только банкиры были и всякие прочие шишки. Славу Ангелова мы звали, но он не пришел…
– Да-да, я знаю, – несколько напряженно отозвалась Лола, которую в прошлом связывали с известным банкиром Вячеславом Ангеловым сложные неоднозначные отношения.
– Маскин был, который хлебопекарни… вот он как раз был с женой, да ты ее знаешь, Варвара Булочкина, бывшая актриса… Потом был этот, как его, из мэрии, мордатый такой… Богомолов, тоже с женой…
Маркиз, который слушал разговор по параллельному телефону, подпрыгнул и сделал круглые глаза. Затем он схватил листок бумаги и, написав на нем несколько слов, протянул листок Лоле.
Лола прочла записку, послушно кивнула и, лениво растягивая слова, перебила свою собеседницу:
– А эта… жена Богомолова, она как выглядит?
– Нет, ну ты точно лесби… – Вера захихикала. – Вот девки удивятся… Ну как она может выглядеть при таком муже? Шикарная сука, в платье от Пако Рабанна и вся увешана бриллиантами…
– Верунчик, а у вас на презентации кто-нибудь фотографировал?
– Конечно, Гарик Плюшкин. Он всегда на пати с аппаратом приходит, мало ли какая знаменитость подвернется в пикантной ситуации… Мы некоторые фотографии потом в галерее развесили – знай наших…
– А можно мне посмотреть?
– Да пожалуйста! – В голосе Веры звучало недоумение. – Не пойму, правда, зачем это тебе нужно, но раз ты хочешь… Когда, кстати, вы у себя в театре презентацию будете проводить?
– Недели через две, – ответила Лола неуверенно.
– Меня-то не забудь пригласить!
– Конечно, какая же без тебя презентация! Так как насчет фотографий? Если я сейчас приеду, тебя наверняка уже не будет?
– А как же, не сидеть же мне у них целый день за те смешные деньги, которые они мне платят…
Лола подумала, что за то, чем занимается Вера Соловей, ей не стоило бы платить никаких денег, но промолчала.
А Вера крикнула кому-то:
– Светик, к нам приедет Ольга Чижова из Театра на Фонтанке, это которая… ну, я тебе после расскажу, так ты покажи ей фотографии с презентации, которые Гарик делал. Они у меня лежат в верхнем ящике.
– То ты говоришь, что мне из дому носа показывать нельзя, а то вдруг посылаешь через весь город за какими-то дурацкими фотографиями, – обиженно выговорила Лола, повесив трубку, – а я, между прочим, боюсь! За мной киллер охотится!
– Никуда ты не поедешь, – невозмутимо ответил Маркиз, – я не собираюсь твоими руками жар загребать.
– Зачем же я тогда с Веркой обо всем договаривалась, свое честное женское имя марала?
– Ничего ты не марала, сейчас чем больше скандала вокруг, тем человек популярнее. А договорилась ты с ней очень удачно, сейчас я туда съезжу и все фотографии тебе привезу, ты их прямо здесь, на месте, посмотришь. Правда, очень может быть, что этот Гарик и не сфотографировал того, кто нас интересует, – он же больше за звездами, за знаменитостями охотился… Но уже само то, что на той презентации присутствовал Богомолов, наводит на размышления…
Как всегда перед выходом из дома, Маркиз уселся в кресло и вверил себя Лолиным заботам. Нужно было создать для него новый образ, причем такой, в котором его не узнал бы никто.
Лола внимательно осмотрела лицо компаньона и принялась за работу.
При помощи специальных насадок она изменила форму его носа, поработала над бровями, нашла контактные линзы нужного цвета, нанесла грим самого темного тона и наконец подобрала густой курчавый черный парик.
Теперь из зеркала смотрел симпатичный молодой негр.
– Ну, теперь у Веры Соловей будет вдвое больше тем для сплетен! – резюмировала Лола, оглядев дело своих рук. – Когда ей скажут, что я прислала за фотографиями чернокожего красавчика…
– Так точно, мэм, – гнусаво подтвердил Маркиз, как можно выразительнее выпятив губы.
Но прежде чем Маркиз добрался до художественной галереи «Аквилон», он дал повод для размышлений о морали нынешней молодежи наблюдательной консьержке Вере Анатольевне.
Услышав, как хлопнула дверь шестнадцатой квартиры, и привычно подняв глаза от вязанья, она лишилась дара речи.
По лестнице спускался… Негр!
Конечно, Вера Анатольевна не была расисткой, но все же эта особа из шестнадцатой перешла всякие границы. Ее мужа не видно уже несколько дней – наверное, он в командировке, или как там это сейчас называется, – а у нее что ни день, то новые мужчины. Ну кому это может понравиться? И какие у нее экзотические вкусы! То старик какой-то, то кавказец, а теперь уже до негров добралась…
Причем особенно возмутило Веру Анатольевну то, что на этом негре было надето кашемировое пальто симпатичного хозяина квартиры.
Прошло каких-нибудь полчаса, и негр в кашемировом пальто вернулся обратно, весьма любезно поклонился консьержке, поднялся по лестнице и, судя по звуку, открыл дверь шестнадцатой квартиры собственным ключом.
Нет, ну что же это творится на свете?!
Вернувшись из «Аквилона», Леня разложил на столе перед Лолой целую пачку фотографий.
– Ну, смотри внимательно, найдешь ты здесь свою таинственную незнакомку?
– Ну как там, в «Аквилоне», не удивились, что вместо меня приехал такой симпатичный негр? – спросила Лола, разглядывая первую фотографию.
– Да нет, ничего особенного. – Леня улыбнулся. – Я им представился твоим шофером и старался говорить с ужасным акцентом. Так одна рыжая девица чуть меня не изнасиловала в коридоре!
– Это, конечно, Вика Мигунова, – невозмутимо прокомментировала Лола, – она от симпатичных негров просто сама не своя… Ну и как ты – я надеюсь, ответил девушке взаимностью?
– Как можно! Я мальчик приличный, тем более – на работе, моя хозяйка мадам Чижова будет сердиться… ну ладно, узнаешь ты кого-нибудь?
– Ну, это понятно, это Пеликанский, обжимается с Веркой, старый греховодник… Это модельер Стаканский со своим балетным мальчиком Ильхановым… он на Ильханове пробует все свои коллекции от- кутюр… И конечно, еще многое другое… Ну, это, кажется, отец целого выводка вундеркиндов. – Лола перевернула фотографию и прочла карандашную надпись на обратной стороне. – Да, точно, это Мандаринов… Ну, здесь у нас знаменитый писатель Абевекин – его никто не читает, говорят, скука смертная, но очень модный, у него даже «Плейбой» брал интервью… А рядом с ним – не знаю кто такой,
