обращала на меня внимания и постоянно огрызалась. Ну так вот, сижу я, значит, рядом, голову прислонил к столбу. А волосы мои, видимо, зацепились за какой-то сучок. Когда я встал, что-то хлопнуло меня по голове, я оборачиваюсь и… о Боже, что я вижу!

— Ваш парик?

— Вот именно! Висит на столбе, а шляпа валяется рядом.

— И от прежней полной луны даже краешка не осталось?

— Точно так! Уставилась на меня, как… как на человека, с которого только что сняли скальп…

— А потом?

— Потом принялась орать и вопить, словно скальп сняли с нее.

— И чем все это кончилось?

— Кончилось? Кончилось новолунием — луна исчезла. Выбежала во двор, вот и все.

— Но она вернется!

— Никогда. Она не желает меня видеть, так и просила передать. Глупая скво, ищет, видите ли, мужа с волосами. Ну, что вы на это скажете? Наивно и смешно. Глупо, не правда ли?

— Гм!

— Нечего хмыкать, сэр! Чтоб мне лопнуть! Но когда женщина выходит замуж, ей должно быть все равно, что на голове у ее супруга — настоящие волосы или парик. А последний, наоборот, делает ему особую честь, ведь парик стоит денег, а простые волосы растут бесплатно.

— Ну и пусть себе растут бесплатно.

— Сэр, это свинство с вашей стороны! Человек пришел к вам за утешением в любовных страданиях, а вы изволите шутить. Чтоб вам тоже носить парик! Чтоб вас краснокожая вдова выставила за дверь! Счастливо оставаться! — И Сэм понесся, как сумасшедший.

— Сэм, постойте, один вопрос!

— Что еще? — донеслось издали.

— А где он?

— Кто?

— Ваш новый наряд.

— Я его вернул. Хотел надеть на свадьбу, но свадьбой и не пахнет, а так не нужна мне ее куртка! Хуг!

Так закончился роман Сэма с прекрасной Луной. Впрочем, он скоро утешился и признался: теперь уже радуется, что не женился, и больше никогда не расстанется со своей старой курткой, поскольку чувствует себя в ней гораздо лучше, она практичнее и удобнее всяких там нарядов, сшитых краснокожими портнихами. Я оказался прав: жених из Сэма никудышный.

Вечером того же дня я, как всегда, ужинал вместе с Инчу-Чуной и Виннету. Поужинав, молодой вождь вышел из комнаты, я последовал было за ним, но Инчу-Чуна задержал меня. Он заговорил о злоключениях Сэма, потом вообще о браках между белыми и индейцами. Я догадался — разговор начат неспроста.

— Как считает мой юный брат, может ли белый взять в жены индеанку?

— Если священник его благословляет, а индеанка принимает христианскую веру.

— Следовательно, мой младший брат не взял бы в жены индеанку, если та не перейдет в его веру?

— Нет.

— А трудно стать христианкой?

— Нет, совсем нетрудно.

— А такая женщина сможет уважать своего отца-язычника?

— Да. Наша религия велит детям почитать и уважать своих родителей.

— А какую женщину выберет мой брат: белую или краснокожую?

— Как мне подскажет сердце, цвет кожи тут ни при чем. Мы все равны перед лицом Великого Духа, и кому суждено соединиться, те всегда найдут друг друга.

— Хуг! Найдут друг друга, если полюбят. Ты, как всегда, верно и хорошо сказал, брат мой!

На этом наш разговор закончился. Я неспроста упомянул, что, если индеанка захочет стать женой белого человека, она должна принять христианство. Это серьезное препятствие для индейцев. Я желал Ншо-Чи выйти замуж за самого достойного и благородного воина или вождя, но сам я отправился на Дикий Запад не за краснокожей женой. Более того, я и о белых женщинах пока не мечтал.

В моих планах, как я их тогда себе рисовал, женитьба не значилась.

На следующий день я узнал, какие последствия имел мой разговор с Инчу-Чуной. Вождь привел меня в нижние помещения пуэбло, где лежало наше снаряжение.

— Проверь, все ли на месте?

Все инструменты были в порядке, незначительные поломки я мог выправить самостоятельно.

— Мы приняли их за амулеты, поэтому решили сохранить. Мой младший брат может взять их.

Я стал было благодарить его, но старый вождь прервал меня:

— Они принадлежат тебе, мы забрали их, потому что ты был нашим врагом. А теперь — ты наш брат и должен получить свои вещи назад. Благодарность здесь излишня. Что ты теперь с ними сделаешь?

— Когда возвращусь домой, верну их тем людям, у которых взял.

— А где они живут?

— В Сент-Луисе.

— Я был в этом городе и знаю, как туда пройти. Мой сын Виннету тоже там был. Так значит, ты собираешься покинуть нас?

— Да, но не сейчас.

— Нам будет очень грустно. Ты стал воином нашего племени, я наделил тебя властью вождя апачей. Мы думали, ты останешься с нами, как Клеки-Петра, навсегда.

— Но я здесь по другой причине…

— Ты знаешь, что с ним случилось?

— Да, он мне все рассказал.

— Он оказал тебе большое доверие, хотя видел впервые.

— Наверное, потому, что мы приехали из одной страны.

— Думаю, не только поэтому. Умирая, он говорил с тобой. Я не понимал вашего разговора, ты потом передал мне его слова. Исполняя волю Клеки-Петры, ты стал братом Виннету, а теперь собираешься покинуть его. Я не могу этого понять.

— Но ведь и братья расстаются, когда их пути расходятся.

— Но ты вернешься?

— Да. Мы обязательно будем вместе, мое сердце отныне принадлежит вам!

— Твои слова радуют мне душу! Мы всегда будем рады тебе. Но почему ты заговорил о разных путях? Разве с нами ты не сможешь быть счастлив?

— Я не могу твердо сказать, ведь с вами я провел пока мало времени. Вот две птицы, они сидят и кормятся на одном дереве. Одной птице пищи с дерева хватает, другая же летит в дальние края.

— Мы можем тебе дать все, что ты пожелаешь.

— Я знаю, но имею в виду совсем иное — пищу духовную.

— Да, мне это понятно. Клеки-Петра рассказывал о пище для души бледнолицых. Он тоже тосковал и был часто задумчив, хотя и пытался скрыть от нас свою печаль. Ты моложе его и затоскуешь скорее. Мы не смеем тебя задерживать, но просим: вернись! Кто знает, вдруг ты передумаешь и поймешь, что счастье твое — с нами? Скажи мне, что собираешься делать, когда возвратишься в город бледнолицых?

— Пока сам не знаю.

— Ты останешься с белыми, которые прокладывают дорогу для огненного коня?

— Нет.

— И правильно сделаешь. Ты — брат краснокожих, и тебе нечего водиться с белыми, которые решили отобрать наши земли и богатства. Но там ты не сможешь жить охотой. Ты беден, ты сказал об этом Виннету. И если бы мы не напали на вас, ты бы заработал денег. Поэтому мой сын попросил меня помочь. Тебе нужно золото?

Он испытующе взглянул мне прямо в глаза, и я не решился ответить: да.