очарована, она смотрела ему в глаза, улыбалась вместе с ним, ее губы что-то шептали.

— Это помещение циклона, — объяснял Бенедикт Ван дер Бил, помогая Руби спуститься по лестнице. — Я тебе говорил, как он работает.

— Да, — кивнула Руби Ленс, с интересом осматриваясь. Грубо склепанные и окрашенные листы обшивки корпуса «Кингфишера» образовывали прямоугольный металлический ящик, в центре которого стоял циклон. Коническая десятифутовая башня, тоже выкрашенная серой краской.

— Гравий всасывается вот здесь. — Бенедикт указал на восемнадцатидюймовый шланг, выходивший из передней переборки и исчезающий в дне циклона. — Он уходит вверх. — Бенедикт поднял руку. — И вокруг. — Он сделал вращательное движение. — Тяжелые материалы уходят сюда. — Из стены циклона выходила меньшая труба, исчезая в дальней переборке. — А легкие уходят вверх и выбрасываются за борт.

— Понимаю. Но где же слабое место? — спросила Руби.

— Идем. — Бенедикт провел ее по помещению, пробираясь между многочисленными рабочими, суетившимся по всему «Кингфишеру». Они добрались до стальной двери в переборке.

— Осторожнее. — Нагнувшись, они прошли в длинный коридор с дверями по обоим концам. Справа вдоль всего коридора шел закрытый туннель.

— Это помещение конвейера, — объяснил Бенедикт. — Концентрированный гравий проходит через поток горячего воздуха от электропечи и просушивается. Потом собирается на поясе конвейера, размещенного в этом туннеле, и проходит через помещение с рентгеновским аппаратом.

— Здесь ты и поместишь его?

— Да, в конвейерном туннеле. Придется передвинуть дверь назад на двенадцать футов.

Руби кивнула.

— Можно ли доверять человеку, который это сделает?

— Да. Он уже работал со мной. — Бенедикт не стал говорить, что этот человек разработал электронное оборудование для баллонов, использовавшихся Кругом, и специально прилетел из Японии, чтобы установить поисковое оборудование на «Диком гусе».

— Хорошо. — Руби казалась удовлетворенной. Она все больше и больше становилась движущей силой их союза, подкрепляя решимость Бенедикта, когда он проявлял робость или пытался уклониться от действий, которые со временем могли привести его к столкновению с Джонни Ленсом.

— Посмотрим рентгеновское помещение.

Это была крошечная комнатка, похожая на шкаф. Пол, потолок и все четыре стены были выложены толстыми плитами свинца. С потолка свисал ренгеновский аппарат, стальной стол под ним состоял из множеста ячеек, похожих на ячейки пчелиного улья.

— Концентрированный гравий попадает на этот стол, который вращается под рентгеновскими лучами. Аппарат высвечивает каждый алмаз и сообщает компьютеру его вес и точное расположение на столе. Компьютер командует вот этим… — Бенедикт указал на лес жестких пластиковых трубок, каждая из которых была прикреплена к металлической руке, — приказывает им опуститься к столу точно над алмазом и всосать его. Копьютер подбирает размер трубки для каждого алмаза, и после того как трубка выполнила приказ компьютера, стол проходит под вторым рентгеновским аппаратом, который подтверждает, что алмаз взят. Если случайно трубка не засосет алмаз, компьютер пускает стол по второму кругу. Когда все алмазы отобраны, пустая порода убирается со стола, стол возвращается за новой порцией гравия, и вся операция повторяется. Система эффективна на сто процентов. Отбираются все алмазы. Даже камешки размером с сахарную песчинку.

— Где компьютер? — спросила Руби.

— Здесь. — Бенедикт указал на небольшое закрытое свинцовым стеклом окно, выходящее на ренгеновский аппарат. За ним оказалось еще одно небольшое помещение. Руби прижалась носом к стеклу и всмотрелась. Большую часть помещения занимал компьютер, большой эмалированный шкаф, похожий на холодильник, со множеством шкал и кнопок. Бенедикт тоже посмотрел туда.

— Компьютер руководит всей операцией. Он контролирует поток сжатого воздуха в трубе, регулирует работу циклона, командует поворотами ренгеновского аппарата и стола, взвешивает и подсчитывает обнаруженные алмазы перед помещением их в сейф и даже управляет движением «Кингфишера» и сообщает на мостик точное местонахождение корабля в море, проверяет состояние смазки и температуру всех механизмов и двигателей и по требованию дает точные и немедленные сообщения о состоянии любой части операции.

Руби по-прежнему всматривалась в компьютерную комнату.

— А что происходит с алмазами, когда их снимают с вращающегося стола?

— спросила она.

— Они проходят через электронную шкалу, которая взвешивает каждый камень, затем перемещаются в сейф. — Бенедикт указал на стальную дверь в одной из переборок. — Сейф с двумя замками, с цифровой комбинацией и с указанием времени. Система работает таким образом, что к алмазам ни разу не прикасается человеческая рука.

— Пойдем поговорим с этим итальянским крестьянином, — предложила Руби. Она отвернулась от окна, а Бенедикт с видом собственника положил руку ей на плечо.

— Не сейчас, — раздраженно сказала Руби, сбросив его руку, и вышла из помещения. На нее произвело сильное впечатление сложное оборудование, но то, что его сконструировал Джонни Ленс, рассердило ее.

Руби полностью сменила свои привязанности, они перешли к тому, кто предложил большую сумму.

Сержио Капоретти почувствовал жалость, впервые увидев Руби Ленс. Такая худая, фигура как у мальчишки. В холодную ночь от нее мало радости мужчине. Сержио передвинул сигару из одного угла рта в другой, смочив ее при этом слюной. И слишком хладнокровная, решил он. У Сержио прекрасная интуиция, когда нужно измерить температуру женской страсти. Холодная, как змея, решил он и почувствовал отвращение. Сдержав легкую дрожь, он смотрел, как она садится на койку в его каюте, аккуратно скрестив длинные золотые ноги. Как змея, и проглотит мужчину, как маленькую лягушку. Сержио восхищался Джонни Ленсом, но даже он, решил Сержио, в опасности рядом с такой женщиной.

— Понравился корабль? — спросил он, пытаясь изобразить дружелюбие. — Очень хороший корабль.

На самом деле Сержио выразился несколько по-другому, подчеркнув созидательные способности «Кингфишера», и губы Руби скривились в отвращении. Не обратив внимания на вопрос, она зажгла сигарету, нетерпеливо дернула ногой и повернулась к иллюминатору.

Сержио обидела ее реакция, но времени сердиться у него не было, потому что Бенедикт Ван дер Бил остановился в центре каюты, скрестив руки за спиной.

— Мистер Капоретти, — негромко спросил он, — любите ли вы деньги?

Сержио улыбнулся и сдвинул назад свою морскую шапку.

— Очень люблю, больше матери, а маму я люблю больше жизни, — сказал он.

— Хотите стать богатым человеком? — спросил Бенедикт, и Сержио тоскливо вздохнул.

— Si, — кивнул он. — Но это невозможно. Слишком много vino, слишком много красивых девушек, а карты бывают жестоки ко мне… — Сержио остановился, подыскивая подходящее сравнение, и взглянул на Руби, — как тощая женщина. Нет. Деньги не остаются у меня надолго, они приходят и уходят.

— А что вы скажете о двадцати пяти тысячах фунтов? — спросил Бенедикт.

— Нет ничего в мире, — глаза Сержио потемнели и заполнились любовью, как глаза газели или влюбленной женщины, — чего бы я не сделал ради двадцати пяти тысяч фунтов.

«Кингфишер» отплыл в Африку 4 октября. Как представитель владельца, Бенедикт Ван дер Бил приехал из Лондона пожелать ему bon voyage и провел за закрытыми дверьми час с Сержио Капоретти.

«Кингфишер» быстро проделал первую часть пути, но непредвиденная десятидневная задержка на острове Лас Пальмас рассердила Джонни. Он срочно телеграфировал, добиваясь ответа о причинах задержки, и получил сообщение, что возникли неполадки в двигателе, которыми занимаются в доке Лас Пальмаса. Как только их устранят, переход будет возобновлен.

В Лас Пальмасе на борт «Кингфишера» поднялся японец по имени Каминикото. Для Сержио это было