инерционному маневрированию! Посадка на хвост по третьему классу! Разворот на сто восемьдесят градусов! Живей!

В момент торможения Киннисон отметил про себя, что перегрузка была втрое больше нормальной гравитации. Тем не менее он продолжал стоять на ногах, глядя на экраны внешнего обзора.

Открывшийся перед ним мир явно не страдал от перенаселения. Несколько довольно крупных городов располагались вдоль экватора. В зоне умеренного климата вообще не заметно следов человеческой деятельности. Только девственные леса и нетронутые прерии. В тропиках множество дорог и каких-то построек, но кроме них-ничего искусственного. Незадолго до спуска «Неустрашимого» быстроходный космический корабль благополучно совершил посадку.

Поле, которое медленно приближалось снизу, находилось на окраине большого города. Удивительно — оно вовсе не было космодромом! На нем нет ни доков, ни шахт, ни космических кораблей. Просто взлетное поле, хотя и не похоже на все, которые Киннисон видел до сих пор. Слишком маленькое. Для чего оно предназначалось? Для гиропланов? Для вертолетов? Но ни тех, ни других на поле не было, только самолеты — бипланы и трипланы, изготовленные из проволоки и ткани. Какая дикость!

«Неустрашимый» совершил посадку рядом с быстроходным кораблем, когда тот уже опустел.

— Ребята, будьте настороже, — предупредил Киннисон. — Место довольно странное. Я немного осмотрюсь, прежде чем мы откроем шлюзы.

Его не удивило то, что существа на летном поле и вокруг аэродрома напоминали людей как минимум по десяти пунктам классификации. Изучив информацию о планете, он этого ожидал. Не удивило его и то, что на них нет никакой одежды. Он уже давно понял, что ношение одежды у большинства человекоподобных жителей галактики скорее исключение, чем правило, — разумеется, если им не нужно предохранять тело от вредных воздействий окружающей среды. И как марсиане облачаются на Земле в световые колпаки, чтобы не нарушать чужих традиций, так и Киннисон не раз был вынужден соблюдать обычаи тех планет, где обнаженность считалась нормой приличия. В таких случаях он использовал эрайзианскую Линзу в качестве экзотического украшения.

Изумило же его то, что нигде он не заметил ни одного мужчины. Не было их и там, куда проникало его внутреннее зрение. Работали, наблюдали и управляли машинами только женщины. Женщины летали на самолетах и обслуживали их. Женщины были в офисах и в транспортных средствах, похожих на автомобили. Женщины, девушки и совсем маленькие девочки заполняли комнаты ожидания и посадочные залы.

И, еще не успев до конца произнести свое предупреждение, Киннисон почувствовал, как какая-то чужая сила пытается проникнуть в его сознание.

Пустая затея! Если бы у Киннисона был обычный мозг, то подобные старания могли иметь успех. Однако в отношении Серого линзмена действовать так — все равно что уколоть иголкой пантеру. Мгновенно его рука автоматически рванулась к тумблеру, и всего через долю секунды надежный мыслезащитный экран окружил корабль.

— Ребята, вы ничего не… — начал он, но оборвал себя на полуслове. Конечно, они ничего не почувствовали — он прочитал это в их мыслях, среди них нет линзменов. И ни один линзмен не стал бы… ведь на корабле он как у себя дома! Но подобные вещи на такой явно отсталой планете? Нет, абсолютно невозможно — если только не цвильник… Ах, вот оно что! Здесь цвильник у себя дома! — Дело даже занятнее, чем я думал, — договорил Киннисон. — Я полагал, что мне следует выйти наружу раздетым, но, пожалуй, лучше поступить иначе. Надо бы взять с собой полное вооружение, но лучше оставить руки и ноги свободными — они могут понадобиться. Если моя одежда кого-нибудь оскорбит, то я извинюсь.

— Но послушай, Ким, тебе нельзя выходить отсюда в одиночку, тем более без оружия!

— Почему? Сам я ничем не рискую. Вы же снаружи мне не поможете, а здесь принесете пользу. Подготовьте вертолет и держите меня в следящем луче. Если я дам сигнал, то поработайте узконаправленным лучом. Не думаю, что мне понадобится ваша помощь — но кто знает?

Воздушный шлюз открылся, и Киннисон вышел наружу. У него был мощный экран мыслезащиты, но пока он не нуждался в нем. Он взял с собой излучатели и, кроме того, более смертоносное оружие, которым еще не пользовался. Киннисону не нужно испытывать его, раз Ворсел сказал, что оно действует. Трудность состояла именно в том, что, пущенное в ход, оно уничтожало мгновенно и безотказно. Кроме того, за его спиной вся несокрушимая мощь «Неустрашимого». Итак, ему не о чем беспокоиться.

Лишь когда космический корабль замер на месте и его опоры глубоко вдавились в плотный грунт аэродрома, работающие на поле поняли, насколько он тяжел и огромен. Почти все бросили работать и молча смотрели то на судно, то на Киннисона, направившегося в сторону офиса. Линзмену приходилось бывать на многих странных планетах, где его встречали по-разному и с неодинаковыми чувствами, однако никогда его появление не вызывало столь бурных эмоций, выраженных на лицах женщин, и еще более отчетливо в их мыслях.

Отвращение, гнев и ненависть — вот далеко не полный перечень чувств, вызванных его появлением. Словно он какое-то чудовище, оскорблявшее зрение всех, кто пристально смотрел на него. Фантастически уродливые паукообразные обитатели Деканора VI вздрагивали при виде его, но их мысли были вполне дружелюбными по сравнению с этими! Он не удивлялся тому, что какие-либо чудовища видели в нем гадкого монстра, — это было вполне нормально. Но женщины — такие же люди, как и он сам!

Киннисон отворил двери и чуть не столкнулся с управляющей аэропорта та собиралась выйти наружу. При взгляде на ее внешность он вдруг заметил особенность, на которую сначала не обратил внимания. Впервые в жизни он видел женщину, не носившую никаких украшений. Она была высока и великолепно сложена, а ее кожа чистой и слегка загорелой.

Однако у женщины не было ни ожерелья, ни браслетов, ни колец. Она явно не пользовалась ни пудрой, ни ароматизирующими веществами. Ее густые брови не знали ни карандаша, ни пинцета. У нее видны два или три искусственных зуба, которые составили бы честь любому земному дантисту. Но волосы! Чистые и густые, они напоминали неухоженную копну растительности. Несколько прядей спускались почти до плеч, но, очевидно, что, когда они отрастали и начинали мешать, она отрезала их под самый корень — пользуясь ножом, бритвой или тем, что попадалось под руку.

Наблюдения, конечно, не отняли у него много времени. Прежде чем сделать шаг навстречу, он мысленно обратился к ней:

— Киннисон, линзмен с Солнца III. Известно ли на вашей планете что-либо о Линзах или о Земле?

— Жители Лирейна ничего не знают и не желают знать о них, — холодно ответила она. Ее мысли были ясными, а характер — сильным и энергичным. Однако по сравнению с Киннисоном, который дважды пропел обучение на Эрайзии, ее мозг работал удручающе медленно. Он видел, что она собирала мысленный заряд, намереваясь прикончить его на месте. Позволив направить заряд на себя, он отразил его с немного уменьшенной стой — не смертельной и даже не парализующей, но достаточной для того, чтобы она упала в стоявшее рядом кресло.

— Никогда не спеши, сестренка, расправиться с человеком, пока не узнаешь его, — посоветовал Киннисон, когда женщина пришла в себя. — Ну как, ты уже поняла, что не пробьешь мой экран мыслезащиты?

— Боюсь, что да, — уныло признала она. — Но я должна была убить тебя. И раз ты оказался сильнее, то, конечно, лишишь меня жизни. — Какой бы странной ни была логика женщины, очевидно, она привыкла подчиняться ей. — Ну давай, не тяни… Но ведь этого не может быть! — Все ее мысли вдруг запротестовали. — Я не таю, кого ты называешь «человек», но сам ты несомненно мужчина, а ни один обыкновенный мужчина не может быть сильнее, чем личность!

Киннисон правильно принял ее мысль, которая шокировала его. Она не представила себя как женщину — человека женского пола, а была просто «личность». Для нее «человек» и «мужчина» — синонимы. То и другое обозначало пол, и ничего, кроме пола.

— У меня нет намерения убивать тебя или какого-нибудь другого жителя вашей планеты, — спокойно объяснил он, — пока меня не вынудят. Но здесь стоит быстроходный космический корабль, за которым я гнался от самой Земли. Мне нужен человек, управлявший им, и я доберусь до него, даже если потребуется уничтожить половину твоих соотечественников. Я достаточно ясно выразился?

— Совершенно ясно, мужчина! — Ее мысли смешались от противоречивых чувств — облегчения и удивления тем, что ее не убьют, отвращения и негодования из-за того, что такой ужасный мужчина имеет наглость существовать, недоверия и изумления его беспрецедентной силой мысли и, наконец, неприятного