Глава 35
Саша проснулся глубокой ночью и почувствовал, что совершенно выспался. На часах было три, лагерь спал. Хотелось пить. Он развел огонь и поставил воду, чтобы заварить чай.
Листья отливали глянцем черного лака. В поверхности каждого листа, как в черном зеркале, светилась звезда. Он поднял голову вверх - в каждой звезде, как в горящем зеркале, сверкала глубина небесного свода. Под дальним фонарем летали огромные бабочки, белые и блестящие, каждая размером с чашку. Они переходили в белую грудь чаек, что кружили в луче света, быстро выныривая из черноты. Еще дальше белые животы чаек превращались в сверкающие белые звезды - в синем волшебном луче фонаря - где бабочки, чайки и звезды сливались в мерцающую стаю.
Небо еще раздвинулось, наполняясь звездами. Саша подбросил ветки в огонь и не видел, что в небе за его спиной, между последними разбегающимися облаками начал расти какой-то предмет. Он быстро увеличивался, мягко светясь изнутри - его свет делался все определеннее. Вместе с ростом у него появились четкие границы и темное пятно на одной стороне. Вскоре бесформенная масса приобрела круглую форму, на ее боках скользящими лучами отражался блеклый свет небесного мира. Несмотря на гигантские размеры было видно, что он находится очень далеко, почти там, где сами звезды. Наконец, оформился весь предмет. Это был огромный глаз: круглой формы белок с горящим черным зрачком. Он не двигался, он был в небе и просто смотрел.
Мой рисунок.
'Хоть бы чудо случилось...' - бормотал Саша свою любимую мысль, наблюдая, как горит в огне прутик.
Он смотрел на закипающую воду в круглом котелке с помятыми боками. Вода казалась сумеречной, плотной. В ней почудилось какое-то движение - как будто что-то всплывало изнутри. Или кто-то! Оно всплывало и снова уходило в глубину, там явно что-то было. Через несколько подъемов и погружений промелькнул какой-то предмет. Раз, другой, что-то поднялось совсем близко к поверхности, развернулось под водой.
Из-под тонкого слоя воды смотрело совершенно живое лицо барана. У него были красиво завинченные рога и мелко завитая шерсть голубого цвета. Баран глядел Саше в лицо, просто глядел. Осмысленным взглядом. Тот не мог оторвать глаз. Он видел мельчайшие черточки и симметричные уступы на шершавых рогах, голубой цвет более яркий на вершинах завитков и более темный внутри них, розовые ноздри и всю эту крупную, красивую голову - перед ним волшебно появилось Золотое Руно.
'Это Ясон плыл за Руном - оно дает деньги и власть, - думал он. - Деньги-то у меня будут, мне бы себя найти... - он не мог оторваться от этого видения. - Значит, это не Ясоново, а мое Руно'.
Оно не говорило о власти или славе, а только о близких ему страстях. На него нахлынуло чувство незаконченного, недодуманного, не сделанного. Прошедших и бездарно потерянных лет, когда он только делал деньги. Мало учился, читал. Сначала было некогда, потом незачем... Пропустил то, что мог иметь - никогда не бывшее, необходимое, что ни поймать, ни доделать в одну минуту. То, для чего нужны годы: оторвать пудовые якоря и придумать собственную жизнь.
Не отрывает он якоря, летело у него в голове, деньги-то, миллионы со дня на день придут! А потом в Клубе накрутить еще десять раз по столько, наплодить эликсира, отравить бабочек и чаек под фонарем, свой грушевый сад, друзей превратить в скотов, сгноить воду и землю!
Выбрать не может? Богатство не нужно? А придет домой - опять передумает - каждый день у него новое решение! И мать, наверное, выбрать не могла... Он понять не мог, как она - с отличными деньгами, кафедрой, домом в центре Города - могла покончить с собой! Ее вела судьба коммерческой выгоды... Но она пошла наперекор навязанной ей воле, сделала выбор, проявила своеволие, покончила с собой. Но если человек в выборе свободен, значит, и бизнес она вела сознательно, и вина лежит на ней...
'Господь создал человека по образу и подобию Своему и наделил правом выбора, и человек волю проявил, когда взял в руки яблоко познания добра и зла - это и была его свободная воля... Но есть и Промысел Божий, он проявился, например, в том, что Господь пришел на землю, зная, что Его распнут. И пророки видели, что Он придет - это предопределение, - думал он в оправдание матери. - Значит, с предопределением, нам свобода воли дана не до конца. Тогда мать не виновата. Она была бы свободна, если могла бы предвидеть последствия своего поступка. Но с другой стороны... - Саша приостановился, - получается... если человек все-таки смог дотянуться до яблока познания, значит, будущее его в раю было не до конца предопределено, он яблоко съел и свое будущее поменял. И мать могла тоже... Так могла или не могла?'
Саша скрючился у огня, разглядывая его всполохи и думая, что человек совершает миллионы поступков, но почти все бессознательно. Дела разные, да и мыслей у него клубится миллион. И человек не знает, каким из них дать ход, какую мысль выделить, как главную, потому что не может просчитать последствия этого множества мыслей. И выбирает спонтанно, раз последствий не знает - по настроению, по вдохновению или по болезни, как будто в кости играет... Он из тысячи поступков выбирает один, думая, что, кажется, знает, что получится, а девятьсот девяносто девять выбирает бессознательно, гадая: да-нет, да-нет? 'Выходит, свобода у нас есть, а воли нет... - подумал он. - Если это правильно, то нет такого сознательного поступка, который бы вел к назначенной цели. В мире есть тысячи тонких движений, которые человек не контролирует, не умеет распознать их последствия, не знает, какие из них приведут туда, куда он хочет. - Он дрова подбросил в огонь и, смотря на его неуправляемую, волшебную игру, сказал: - А Нострадамус войну предсказал - он знал. Какие сочетания действий приведут к войне? Наверняка приведут? Почти все сочетания вели к войне, видел Нострадамус. Но среди них были какие-то, которые не вели. Как простому человеку выбрать нужное сочетание? Если молиться, можно изменить будущее: молитва состоит из особых тонких движений и сдвигает предназначенное. Вот сотни миллионов людей знали предсказание Нострадамуса и боялись войны, их общая сила духа или молитва привела к тому, что предначертанное будущее сдвинулось или совсем изменилось. А потом говорили, что Нострадамус плохой предсказатель... Да люди сами спаслись своей молитвой!'
Саша рассмеялся, хотел закурить, но подумал, а как сочетаются предопределение и молитва у простого человека? Например, приходит к ясновидящему человек и спрашивает о своем будущем. А тот видит, что этот человек поедет на лошади, упадет с нее и разобьется. Но также ясновидящий знает, что если этот человек будет молиться, то, упав с лошади, он не убьется, а только вывихнет руку, встанет и пойдет. И он советует человеку молиться, говорит: по молитве тебе будет. А, может быть, ясновидящий видит - одновременно - целый веер возможных последствий: человек разбивается и умирает; человек вывихивает руку; лошадь падает, разбивает голову о камень, а человек невредим. И ясновидящий точно не знает, какое событие случится, если человек будет молиться. Он только знает, что если человек не будет молиться совсем, то упадет с лошади и погибнет - видит единственное, финальное решение. А в том, захочет ли человек молиться - проявится его свободная воля.
'Значит, у нее не проявилась... ни в церкви, ни наедине с собой. Не захотела верой сдвинуть гору... Или не смогла?' - Мысль опять вывела его к матери и всей проблеме, от которой он был рад на минуту отвлечься. Он думал, почему она, верующая, не положилась на силу веры, и тут же почувствовал, что теперь его привело к той же точке. Логика жизни требует от него особых поступков, толкает на это. Хочет от него той же жатвы... познать добро и зло. Не драма у него в душе, а выбор, поставленный Богом. Мать поняла и с собой покончила - а он в пирамиду лезет?! Бросить все? Поздно! Запущенное дело будет крутиться, люди наживаться, искать акции, вкладывать и хотеть, вкладывать и хотеть... Под эликсир взяты огромные кредиты, и ответственность теперь на нем! Он ничего не может остановить!
Саша качнулся, чувствуя, что все в нем сдвинулось, рухнуло, он больше не тот, кем был всегда. И стерлась линия жизни на ладони...
