Странный случай, о котором пойдет речь, произошел с камергером шведского короля бароном Зульцем. Происшедшее показалось барону столь необъяснимым, что он постарался возможно подробнее записать все в своем дневнике.

'Я встретил у входа в парк, — писал барон, моего отца в его обычном костюме, с палкою в руках. Я поздоровался, и мы с ним долго говорили, направляясь к дому; уже войдя в его комнату, я увидел в постели крепко спящего отца; в этот момент призрак исчез; через несколько минут отец проснулся и вопросительно посмотрел на меня'.

В 1810 году, когда лорд Байрон (1788–1824), находясь в Греции, лежал с приступом жестокой лихорадки, люди, хорошо знавшие поэта, несколько раз видели его на лондонских улицах. Статс-секретарь Пиль писал Байрону, что в те дни он дважды встречал его на Сен-Жерменской улице, причем один раз видел лорда, прогуливаясь вместе с братом самого Байрона. Отвечая на это письмо, Байрон писал с присущим ему сочетанием серьезности и иронии: 'Не сомневаюсь, что мы можем — хотя, как это происходит, нам неизвестно — раздваиваться; причем возникающий при этом вопрос о том, какой из близнецов в данное время действителен, а какой нет, предоставляю на ваше решение'.

Как-то во время поездки Марка Твена (1835–1910) по Канаде, в день, когда ему предстояло выступление в Монреале, в его честь был дан прием. Там среди присутствовавших он заметил миссис Р., давнюю свою знакомую, которую потерял из виду лет двадцать назад. Он видел ее совсем рядом, разговаривающую с другими приглашенными, но удивило и несколько озадачило его то, что она даже не поздоровалась и не подошла к нему.

Вечером, когда Марк Твен готовился к выступлению, ему передали, что какая-то дама хочет видеть его. В посетительнице он узнал миссис Р., которая выглядела и одета была точно так же, как на приеме, где он видел ее днем.

— Я сразу узнал вас, — галантно заметил Твен, как только вы появились сегодня на приеме. Миссис Р. была крайне удивлена:

— Меня не было на приеме. Я только что, не позже чем час назад, приехала из Квебека.

'Ее не было ни на приеме, ни даже в городе, заключал Твен свою запись об этом событии. — И тем не менее я видел ее там, видел совершенно ясно и безошибочно. Я готов поклясться в этом. Я совершенно не думал о ней в тот момент, как я не думал о ней в течение многих лет. Но она, несомненно, думала обо мне в то время. Возможно, ее мысли, пролетев то расстояние, которое разделяло нас, принесли с собой такой четкий и приятный образ ее самой. Мне представляется, что это так'.

Как-то в студенческие годы известный ирландский поэт и драматург лауреат Нобелевской премии Уильям Батлер Йитс (1865–1939) узнал новость, которую ему нужно было срочно передать приятелю, жившему в другом городе. И в то самое время, когда он собирался написать ему и интенсивно думал об этом, его приятель, живший в другом городе, увидел вдруг Йитса среди большого скопления народа в холле гостиницы, где он тогда жил. Не сомневаясь в его реальности, приятель попросил поэта зайти к нему позднее, когда разойдутся собравшиеся. После этого, по рассказу его друга, Йитс исчез, но появился снова в полночь и сообщил ему ту новость, которую Йитс хотел передать ему. При этом сам Йитс, находившийся в другом городе, не имел ни малейшего представления о происходившем.

Еще один случай, зафиксированный в исторических источниках, повествует об Альфонсе де Лигори (1696–1787), настоятеле одного из католических монастырей. Как-то в 1774 году, во время многодневного сурового поста, находясь в своей келье, он впал в забытье. Когда же вышел из него, объявил, что присутствовал у смертного одра папы Климента XIV. Тем, кто слышал его, это представилось делом совершенно невозможным — резиденция папы находилась на расстоянии не менее четырех дней пути. Однако рассказ Альфонса де Лигори неожиданно подтвердили другие лица, присутствовавшие при кончине папы. Они видели настоятеля при последних минутах папы, а затем и во время погребальной службы, причем некоторые даже разговаривали с ним, не догадываясь при этом, что общаются не с самим настоятелем, а с его двойником.

Среди свидетельств о прижизненных призраках-двойниках особое место занимает эпизод, связанный с князем П. А. Вяземским (1792–1878), поэтом и эссеистом. Эпизод этот сохранился в записи петербургского епископа Порфирия (Успенского), сделанной им со слов самого поэта.

'Однажды, — рассказывал Вяземский, — я ночью возвращался в свою квартиру на Невском проспекте у Аничкова моста и увидел яркий свет в окнах своего кабинета. Не зная, отчего он тут, вхожу в дом и спрашиваю своего слугу: 'Кто в моем кабинете?' Слуга сказал: 'Там нет никого', — и подал мне ключ от этой комнаты. Я отпер кабинет, вошел туда и увидел, что в глубине этой комнаты сидит спиной ко мне какой-то человек и что-то пишет. Я подошел к нему и, из-за плеча его прочитав написанное, громко вскрикнул, схватился за грудь и упал без чувств; когда же очнулся, уже не увидел писавшего, а написанное им взял, скрыл и до сей поры таю, а перед смертью прикажу положить со мною в гроб и могилу эту тайну мою. Кажется, я видел самого себя пишущего'.

Американская пресса долгое время пересказывала случившееся в 1997 году с супругами Томом и Дорис Маршун из Канзаса, которые, по их собственным словам, внезапно оказались в… 1949 году.

Они заправили свою новейшую «тойоту» бензином за 22 цента, купили ситро по 5 центов за бутылку и четверть галлона машинного масла за 10 центов. Самым шокирующим оказалось то, что они приобрели сигареты марки 'Майлд энд Меллоу', которые прекратили выпускать с 1950 года.

По рассказам 34-летней Дорис, все произошло тогда, когда они с мужем, навестив своих друзей, ехали по дороге из Салины в Топеку. Обнаружив, что бензин на исходе, они подъехали к первой попавшейся на пути бензоколонке. Неожиданно сверкнула молния, и супруги с удивлением заметили проезжавшие мимо старомодные машины, которые они видели только в старых кинофильмах. На бензоколонке к ним подошел парень и предложил пройти в магазин, где они обнаружили убийственно низкие цены и множество давно вышедших из употребления вещей. В довершение всего Дорис увидела несколько лежавших на прилавке газет, датированных маем 1949 года.

— Мы спросили парня, не разыгрывает ли он нас. Но он не понял, в чем дело, и когда мы задали вопрос о том, какой сейчас год, он решил, что мы сошли с ума, — вспоминает еще не оправившаяся от шока Дорис.

Самым интересным в происшествии Том считает разговор с парнем. Речь шла об их «тойоте». Тот сказал, что за все время работы на разных бензоколонках никогда не видел подобной машины, а особенно его удивило, что она 90-го года выпуска.

— Как же такое может быть? Сейчас ведь только сорок девятый! — изумленно воскликнул он.

Когда испугавшиеся супруги отъехали от бензоколонки, они снова увидели родные современные машины.

Приехав домой, они рассказали о случившемся друзьям и показали сигареты, которые оказались на удивление свежими, учитывая то, что не выпускались уже 47 лет. Потом они колесили вдоль той трассы много раз, но больше им так и не удалось отыскать таинственное место.