Охотник поднялся и, обведя взглядом все собрание, начал:

– Я, действительно, прибыл из страны гачупин[60], я посетил их города, побывал в их селениях, проник в их форты. Они отдают себе отчет в угрожающей им опасности, принимают все меры, чтобы пресечь ее, – словом, они, так же как и мы, готовятся к войне.

– Это довольно общие и расплывчатые сведения; мы надеялись, что Твердая Рука более точно осведомит нас о передвижениях неприятельских сил, – упрекнул охотника Огненный Глаз.

– Я, действительно, могу это сделать… – ответил Твердая Рука.

– К чему же тогда хранить молчание? На мгновение молодой человек замялся, смутившись под множеством устремленных на него глаз.

– У белых есть поговорка, – вымолвил он наконец, – мудрость которой я ценю сегодня как никогда.

– Что за поговорка?

– Слово – серебро, молчание – золото…

– Может быть, сын мой выскажется яснее? – настаивал Огненный Глаз.

– Самое страшное оружие белых – это умение сеять измену среди своих врагов, – продолжал охотник. – Они всегда побеждали нас с помощью измены, избегая открытой и честной встречи с индейцами лицом к лицу. Вот поэтому-то нам не следует решать на таком многочисленном собрании дела, от которых так много зависит. Кто знает, не затесался ли в нашу среду предатель? Пока речь идет об общих вопросах войны, это еще куда ни шло; но раз уж мы приступаем к обсуждению действий, от которых зависит исход войны, необходимо принять меры, чтобы неприятель не был осведомлен о наших решениях.

– Но у нас нет возможности поступить иначе.

– Есть. И вот наглядный пример того, насколько бледнолицые хитрее нас: с объявлением войны они создают комиссию из трех… самое большее из пяти человек, специальное назначение которой и состоит в том, чтобы наметить план военных действий. Почему бы и нам не поступить так? Дело это нехитрое да имеет к тому же и другую хорошую сторону. Если мексиканцы проведают все же о решениях такой малочисленной комиссии, предатель будет вмиг обнаружен. Что же касается остальных вождей и уполномоченных дружественных наций и союзных племен, то они займутся в большом совете общими интересами индейских народов и их взаимоотношениями. Это позволит задушить в зародыше споры, которые возникают часто из- за простых недоразумений и почти всегда перерождаются в кровавые и бесконечные распри. Я сказал, и пусть братья мои сами рассудят, следует ли им принять во внимание мои слова. – И, отдав собранию круговой поклон, Твердая Рука снова занял свое место. Здравый смысл – отличительная черта индейского народа. Всем было ясно, что Твердая Рука не высказал до конца свою мысль; тем не менее вожди прекрасно поняли его. Они сообразили, что у охотника имеются основания не называть до поры до времени имя. Вожди оценили справедливость его рассуждения и почувствовали необходимость немедленно принять подсказанное охотником решение, в котором были заинтересованы все индейские народы. Неудивительно, что шепот одобрения прошел по всему залу, когда Твердая Рука кончил свою речь. Такого рода свидетельство успеха всегда ласкает слух оратора, где бы ни случилось ему блеснуть своим красноречием.

Огненный Глаз обвел вопросительным взглядом всех членов совета; каждый из них ответил ему утвердительным кивком.

– Предложение сына нашего. Твердой Руки, принято, – обратился к охотнику великий сашем. – Мы все признали необходимым воплотить его в жизнь. Но мы снова вынуждены прибегнуть к мудрости сына нашего: пусть научит он нас, как произвести назначение членов комиссии.

– На мой взгляд, в этом деле должен решать случай. Все собравшиеся здесь сашемы – самые избранные и самые храбрые воины своих народов. Но на кого бы из них ни пал выбор судьбы, он сумеет с честью справиться со своей задачей.

– Сегодня, как и всегда, когда совет вождей запрашивает мнение Твердой Руки, сын наш сказал мудрые слова. Так пусть же он закончит так хорошо начатое дело и научит нас, как узнать волю судьбы!

Охотник поднялся со своего места и направился к выходу.

– Я выполню волю моего отца. Огненного Глаза, – сказал он, выходя из зала.

Его отсутствие длилось всего лишь несколько минут, но вернулся он не один, а в сопровождении Ястреба. Заметим тут в скобках, что Ястреб как вождь имел право участвовать в совете, но не мог им воспользоваться, так как ему доверили охрану совета. Юный вождь нес в руках шерстяное одеяло, свернутое в виде мешка.

– Я бросил в этот мешок, – начал Твердая Рука, – столько же пуль, сколько присутствует здесь вождей. Эти пули я вынул из патронташей вождей, по одной из каждого патронташа. Пули эти разных калибров; каждый по очереди будет тянуть жребий. Потом мы сравним пули, и те трое или пятеро – как вам будет угодно – вождей, которым достанутся пули самых крупных размеров, и будут считаться избранными.

– Дельное предложение! Так по крайней мере не будет задето ничье самолюбие! – воскликнул Огненный Глаз. – Я думаю, что нам следует одобрить его.

Все молча кивнули в знак согласия.

– Нам остается еще решить, сколько будет членов комиссии. Три? Пять?

Слово на этот раз попросил один из бледнолицых членов совета.

Это был коренастый охотник лет сорока, с открытым и энергичным лицом, известный всему Дальнему Западу под странным прозвищем Свистун.

– Да позволено будет мне, простому охотнику, высказать свое мнение перед этим собранием мудрых и знаменитых воинов. Я думаю, что комиссия из трех человек не сможет плодотворно обсуждать и решать такие важные дела, ибо слишком легко будет какому-нибудь мнению собрать большинство голосов. При пяти членах комиссии это будет затруднительнее, люди вынуждены будут отстаивать свои идеи и спорить, а в спорах, как известно, рождается истина. Поэтому я за комиссию из пяти человек. Да, вот еще что: будут ли участвовать в жеребьевке присутствующие здесь креолы и бледнолицые?

– А разве они не будут сражаться бок о бок с нами? – живо откликнулся Огненный Глаз.