по Саратову, мысленно прощался с городом своего детства, который покидал одному Богу известно на какой период. Как минимум на несколько лет, а вполне возможно, что и навсегда. Он зашел к каждому из более- менее знакомых товарищей, сообщил о скором отъезде и обещал приезжать в отпуск. Но мысленно Прохорову нестерпимо хотелось как можно быстрее покинуть периферию и уехать в западном направлении, где, по его твердому мнению, и была настоящая жизнь. В Саратове оставалась только двоюродная сестра Маши, все остальные родственники или проживали в самых разных уголках страны, или уже умерли. В том числе и родители обоих супругов Прохоровых. Так что Вадим Витальевич пребывал в незыблемой уверенности, что возвращаться обратно его уже никогда не потянет. Уехать, скорей уехать!

В назначенный день у подъезда дома по улице Социалистическая прямо на тротуаре примостился военный, выкрашенный традиционным зеленым цветом бортовой грузовик «ГАЗ-66». Рядом с ним стояла светло-коричневая «Латвия» с водителем и двумя дюжими молодцами в свободной гражданской одежде, под которой опытный глаз профессионала смог бы без труда определить спрятанное в кобуре оружие. В реалии это были уже с успехом проверенные в «работе» «стечкины». Правда, никто, кроме их обладателей, двух сотрудников взвода охраны «Золотого ручья», об этом даже не догадывался.

Молодцы в течение сорока пяти минут, при чисто номинальной помощи самого хозяина, загрузили в металлический контейнер все пожитки Прохоровых, еще раз поинтересовались у супруги инженера, все ли взяли, а затем пригласили отъезжающих занять удобные им места в салоне микроавтобуса. Путь предстоял не близкий, так что можно устраиваться любым способом. Хоть на голове, лишь бы удобно.

Водитель грузовика ловко вскочил на край кузова, закрыл контейнер, спрыгнув вниз, поднял и закрепил борт, потом сел в кабину и первым сорвался с места. Сзади пристроилась «Латвия». Затем, уже за городом, микроавтобус обогнал идущий на скорости девяносто километров в час «ГАЗ-66», посигналил и резво умчался вперед после того, как шофер до предела выжал педаль газа.

Огни Москвы засверкали на горизонте уже поздним вечером, когда утомленные ездой Мария и Дашенька мирно спали на широком заднем сиденье. Прохоров же не спал, а прилип щекой к холодному стеклу и как завороженный смотрел вперед. Он представлял, что въезжает на стройном белом коне в золотые ворота, за которыми открывается совсем иная, не похожая на почти четыре десятилетия прожитой ранее жизнь. Обеспеченная, беззаботная, сытая и красивая, с признанием его бесспорных заслуг в создании основополагающих принципов психотропного оружия. Оружия, по скрытой в нем силе на несколько порядков более мощного, чем самая разрушительная межконтинентальная баллистическая ракета, когда-либо ранее изобретенная человеком.

«Наверно, так же чувствовал себя Эйнштейн, когда осознал исключительность своего открытия и то, что на всей Земле он такой ОДИН!» – как вихрь, пронеслось в мозгу у Прохорова, едва «Латвия» пересекла границу города и оставила позади светящийся от света автомобильных фар дорожный указатель с крупными белыми буквами: «Москва».

Квартира, где семье инженера-радиотехника Прохорова предстояло жить все последующие годы, оказалась в действительности такой, как и представлял себе Вадим Витальевич. После тесной коммуналки отдельные двухкомнатные апартаменты казались настоящим дворцом. Особенно рады были жена и дочка. Мария со знанием дела осмотрела в квартире каждую мелочь, а Дашенька принялась звонко смеяться и бегать по комнатам. Сам глава семьи придирчиво оценил обстановку и неожиданно обратился к одному из молодцов, сопровождавших их в дороге:

– Профессор говорил, что квартира новая. Но мне кажется, что кто-то здесь уже жил до нас.

– Да, это правда, – согласился высокий светловолосый парень с аккуратной армейской прической. – Наш бывший начальник охраны, Валерий Николаевич. Он погиб в автомобильной катастрофе месяц назад. Кое- что из вещей, совсем мало, забрала его бывшая жена, прочее осталось здесь. Потом специально для вас провели косметический ремонт и привезли немного мебели. Думаю, остальное сами купите со временем, – парень добродушно улыбнулся, в очередной раз посмотрев на золотоволосую Дашеньку. – Ключи, три комплекта, в дверях, располагайтесь. А нам пора ехать.

– Конечно, конечно, – Прохоров торопливо пожал протянутую руку. – А какой тут номер? – Он покосился на стоящий на полочке в коридоре радиотелефон.

– Не знаю, его меняли. Спросите у профессора. Завтра в восемь тридцать за вами придет машина. До свидания, – охранник открыл входную дверь и вышел. Вадим Витальевич услышал, как быстро сбежали вниз торопливые шаги, и посмотрел на ручные часы. Без четверти три. А спать совершенно не хочется.

– Вы давайте как-нибудь устраивайтесь, поздно уже, – сердито сказал он жене и дочери. – Завтра привезут шмотки, тогда будем думать, что куда, а сейчас пора спать. Я схожу, пройдусь перед сном…

– Вадим, не ходи! – попыталась остановить мужа Мария, но Прохоров не слушал. Он быстро отцепил от вставленной в замок связки один ключ, остальные положил рядом с телефоном, вышел на лестничную клетку и запер снаружи дверь. Ему чертовски захотелось пройтись по ночной Москве, вдохнуть полной грудью чуть более терпкий, по сравнению с Саратовым, холодный воздух, затем сесть в такси и поехать на Красную площадь. «Ночью, – думал Прохоров, – в свете мощных прожекторов Кремль должен быть удивительно красив…»

Он вышел на ближайшую центральную улицу, еще издали заметил зеленый огонек приближающейся «Волги», остановил ее, согласился с названной таксистом баснословно высокой суммой и поехал к Васильевскому спуску. Там попросил шофера заехать за ним на это же место через час, сам же несколько минут постоял на набережной, наблюдая за отраженными в черной воде Москвы-реки сверкающими городскими огнями, а потом не спеша пошел на Красную площадь.

Едва Прохоров поднялся по вымощенной булыжником мостовой, как куранты на Спасской башне Кремля начали бить три часа. Патрульные милиционеры, о чем-то лениво переговаривающиеся по рации, проходя мимо застывшего, как изваяние, мужчины, настороженно покосились в его сторону. «Вроде не пьяный…» И ушли дальше. А Вадим Витальевич за отпущенное ему время сделал «круг почета», дошел до Музея Ленина, до очень красивой церквушки, названия которой не знал, а затем, по противоположной от Мавзолея стороне, медленно вернулся обратно к собору Василия Блаженного и дальше – на набережную.

Спустя десять минут примчался таксист, очень обрадовавшийся, что нашел клиента на оговоренном месте, любезно открыл дверцу, впустил Прохорова и всю дорогу обратно до дома без остановки болтал о чем-то своем. Вадим Витальевич не слушал его. Он снова, как и в «Латвии», прислонившись щекой к дверному стеклу, смотрел на огни ночного города и думал. О Саратове, оставшемся где-то далеко, новом месте работы, где ему предстоит продвигаться дальше к цели создания совершенного оружия, о мафии, так прочно втянувшей его в свои сети, и о неизвестном бывшем начальнике охраны Центра, который всего четыре недели назад погиб в автомобильной катастрофе…

На следующее утро, в половине девятого, за новым сотрудником Экспериментального исследовательского центра пришла машина. Когда Прохоров спустился вниз и зашел в салон «Латвии», то там заметил еще шестерых мужчин – одним из них был сам Славгородский – и одну молодую девушку. Профессор сразу же предложил место рядом с собой, подождал, пока Вадим Витальевич усядется, и обратился ко всем присутствующим.

– Друзья! Разрешите представить вам моего нового помощника, о котором я уже не раз говорил, первооткрывателя алгоритма, еще до вчерашнего дня ведущего научного сотрудника Саратовского НИИ радиотехники, Прохорова Вадима Витальевича. Сегодня он приступает к работе вместе с нами, – и Славгородский обнял сидящего рядом «новичка» за плечо, публично демонстрируя, как к тому следует относиться.

Сразу же несколько рук потянулись к Прохорову, мужчины наперебой представлялись, так что он все равно никого не запомнил, за исключением чернявого и бородатого Геннадия Ожогина, очень напоминавшего цыгана Будулая из известного фильма.

Прохоров быстро пожал руки и обратил внимание на молча сидящую напротив высокую и стройную девушку, до сих пор не проронившую ни слова и не выказывавшую желания познакомиться с новым коллегой. Она была чем-то опечалена, и это легко читалось на ее бледноватом, но достаточно милом личике. Красивые каштановые волосы, зеленые глаза и тонкая, чуть розоватая кожа вызвали у Прохорова чувство желания, чему он поначалу даже несколько смутился. Он и не припоминал, когда в последний раз испытывал нечто похожее. Жена Вадима Витальевича уже несколько лет подряд довольствовалась двумя- тремя интимными моментами с мужем в месяц, как правило, заканчивающимися сразу после первого акта близости. Секс у старшего научного сотрудника был не на первом, не на втором и даже не на третьем месте