кормить, кашки сладенькие тебе варить. Бери копье и меч! Сражайся со страшилищем, сейчас же!

Стыдно стало Крепышу, но только сил у него никаких нет. От пряников и лени он совсем ослаб и растолстел. Схватил копье, но от страха и немощи метнуть его не может. Попытался меч поднять, но руки трясутся, удержать его не получается. Даже замахнуться не смог. Заплакал Крепыш горькими слезами и во всем признался:

- Не сражался я Дуралуком никогда и не убивал его. Я под корягой сидел, прятался. Это брат мой Слабачок с ним бился. Нет у меня сил и смелости, чтобы чудище победить. А брата моего младшего, который в прошлый раз Дуралука одолел, я сам и сгубил. К дереву в лесу привязал на растерзание голодным диким зверям. Горе мне, горе! Погибнем мы теперь все без Слабачка-хилячка!

Тут Дайна заверещала так, что окна в тереме зазвенели:

- Ах ты, трус позорный! Всех обманул, с чудищем не справился! У брата родного победу украл, а его в лесу загубил. Жену его в башню заточил. Теперь и меня зверю поганому отдать хочешь! Не пойду я к нему, не будет этого!

Стали они прилюдно ругаться и друг друга скверными словами обзывать. Крепыш плачет, пощады просит, по полу катается. Жена его подушками пуховыми лупит, за волосы таскает, оплеухами и тычками награждает. Люди стоят в оцепенении и не знают, что им делать. За княжескую чету стыдно. И чудища боятся, такое оно страшное и безобразное.

Лишь Слабачок в шкуре Дуралука стоит, смеется и потешается. Грозным рыком всех пугает. Надоела ему эта комедия, скинул он с себя маску страшилища. Увидели все, что это на самом деле тот, кого все хиляком считали и кто героем оказался и чудовище победил. Забрал он меч и копье у старшего брата и говорит:

- Приведите из башни жену мою любимую, Милу!

Побежали стражники и привели младшую княжну в покои. Увидела она мужа своего Слабачка живым и здоровым. На шею ему кинулась, целует его, обнимает, ласкает и приглаживает. Да с такой любовью и нежностью, что служанки, поварихи и прачки даже прослезились от умиления. А бывалые войны суровые лишь в усы кряхтели и глаза в сторону смущенно отводили. Так сильно Мила по мужу соскучилась и обрадовалась. Помиловались они, порадовались встрече и говорит Слабачок брату:

- Успокойся, братец мой. Ничего мне от тебя не нужно. Хотел я тебя проучить за то, что бросил ты меня в лесу помирать. И еще я желал вернуть себе то, что мне принадлежит по праву – жену мою любимую и победу над Дуралуком.

Начали люди, что в покоях собрались и под окна сбежались, роптать и возмущаться. Поняли они, что Крепыш всех обманул и себя опозорил. Зашумели все, что не нужен им такой князь трусливый, бессильный и нечестный. И княгиня такая, как Дайна, сварливая и вздорная не нужна. И прогнал народ их из дворца, чтобы не бесчестили они княжество.

Когда Слабачок с Милой уходить из покоев собрались люди к нему обратились и начали уговаривать его стать новым князем. Слабачок не хотел править. Но по доброте своей он на любую просьбу и на всякую работу откликался. Никому не мог отказать в помощи. Потому недолго он отнекивался и отговаривался. Поклонился народу в пояс и согласился.

Только имя ему после этой истории другое дали. Но это уже другая сказка.

z z z z z Сапфировое зернышко.

Ехала с ярмарки купчиха. Тряслась на повозке и ворчливо бормотала сама себе, что плохо сторговалась. Товар она весь распродала, но была недовольна. Слишком жадная она была, даже глупость свою в голове копила и не выбрасывала. Казалось ей, что продешевила, что мало денег выручила. Ругала покупателей, что те не хотели платить столько, сколько она желала. Ругала погоду, что солнце светит ярко и слепит ей глаза. Ругала дорогу, что та длинная и приходится трястись по ухабам и буграм. Всем была недовольна купчиха. Все вокруг ее раздражало и злило.

Вдруг видит торговка - что-то на обочине блестит. Да так ярко и привораживающее. Остановила она повозку, подошла, нагнулась и от удивления вскрикнула. Лежит на земле прекрасное большое синее сапфировое зерно. Такое чудное, такое очаровательное, что описать невозможно. Лежит, переливается, солнечными лучами сверкает.

Осмотрелась купчиха по сторонам, никого рядом нет. Дорога пустынная. Только ветер гуляет и птицы щебечут. Подняла она находку и от радости даже засмеялась. «Вот, - думает, - счастье мне привалило! Такое большое зернышко дорого стоит». Спрятала она сапфировую ценность подальше, села снова на свою повозку и скорее поехала домой.

Едет, а сама уже думает, как ей лучше с зернышком поступить. Как из этой находки самую большую выгоду для себя получить. «Приеду домой в королевство, продам зернышко подороже, выручу много денег. На эти деньги накуплю товара дешевого и продам его втридорога. Заработаю еще больше денег! Стану самой богатой торговкой в городе. Все меня будут уважать. Брошу сама трудиться – заставлю работать на себя других, а сама буду бездельничать и пировать».

Вернулась купчиха домой и такая ее жадность обуяла, что она даже лошадь распрягать не стала. Побежала быстрее к другим купцам, чтобы сапфировое чудо продать и скорее деньги получить. В одном месте торговалась, в другом, в третьем. Все мало ей казалось. И каждый, кому она предлагала купить свою находку, виделся ей мошенником. Всех людей она по себе мерила. Сама привыкла людей обманывать, вот и думалось ей, что ее тоже все хотят обдурить и меньше чем следует за зернышко заплатить.

Со всеми городскими торговцами переругалась купчиха. Всех обозвала дураками и негодяями. На кого- то просто наорала, а кому-то кулаком пригрозила и беды всякие пообещала. Купцы от такого ее поведения и незаслуженных оскорблений все разобиделись. Сказали, что больше с ней никаких дел иметь не будут. Но купчиха вместо того, чтобы умолкнуть и устыдиться, наоборот, пуще прежнего разъярилась. Встала посреди базарной площади и давай кричать и срамить всех подряд. Стала даже им угрожать, что когда станет самой богатой в городе – всех разорит, по миру пустит и из города выгонит. Одна будет в королевстве торговлю вести. Так жадность и гордыня купчихой овладели, что совсем разум ей помутили. Плюнула она на своих бывших товарищей по торговле и пошла домой.

Да так крепко осерчала купчиха, что когда с базарной площади уходила, пнула со злостью, проходившую мимо юную девушку. Это была сирота-служанка из трактира. Она пришла на рынок по