Что касается Феодосия, то, в отличие от своей сестры, он не обладал ни твердой волей, ни определенностью убеждений: это был добрый, но слабохарактерный человек, легко поддававшийся посторонним влияниям. Феодосию был 21 год, когда он, под влиянием сестры, женился на дочери афигаскато софиста Леонтия, красавице Афеваис, умной и разносторонне образованной девушке. Афенаис была язычницей; ее крестили и дали ей имя Евдокии. От брака с Феодосией у нее родилась дочь Бвдоксия, которая впоследствии (в 437 г.) вышла замуж за западного императора Валентиниана.

Около 440 г. значение Пульхерии начинает падать; император попал под влияние евнуха Хрисафия, который вскоре стал главным камергером и получил господствующее положение в государстве. Устранение Пульхерии было вызвано отчасти также и разладом между нею и невесткой, которой давно уже была не по сердцу преобладающая роль сестры императора. К этому примешивалась и религиозная рознь: Феодосии и его жена, с самого начала сороковых годов, стали ревностными монофизитами (см. ниже), тогда как Пульхерия всегда оставалась строго православной.

Однако, и Феодосии с Евдокией не сумели ужиться; они разошлись, и Евдокия, покинув столицу, поселилась в Иерусалиме.

Около 447 г., вследствие интриг Хрисафия, Пульхерия тоже должна была уехать из Константинополя: она поселилась в Гебдомоне, прекрасном столичном предместье, на берегу Мраморного моря. Здесь она жила, погруженная в молитву, молчание и дела благочестия.

Хрисафий завладел всем. Это был всесильный фаворит, пользовавшийся неограниченным доверием императора. Он был властолюбив, энергичен, злопамятен, жесток и жаден.

В царствование Феодосия II появилось несторианство, ересь, получившая свое название от имени ее основателя, Нестория, ставшего в 428 г. Константинопольским архиепископом.

В Священном Писании есть места, в которых об Иисусе Христе говорится уничижительно, как будто Он — не Бог. (Напр. Мф. 11, 27; 16, 13; 27, 46; 28, L8; Мк. 13, 32; Лк. 2, 52; Ио. 6, 37; 11, 34; 12, 27–28; 14, 28; 17, 5). Еретики–ариане, отвергавшие Божественную природу во Христе, основывали на этих местах свое лжеучение. Чтобы опровергнуть их еретическое перетолкование, православные отцы Церкви объяснили, что все подобные изречении относятся исключительно к человеческой природе Христа. Но если Христос одно говорил и возвещал, как человек, а другое, — как Бог, то не следовало ли отсюда, что две природы: — человеческая и Божеская были в Нем разделены? Так именно и понял дело Несторий, который учил, что Иисус Христос не был Богочеловеком, а лишь Богоносцем,: от Девы Марии родился не Бог, а только одежда, которая должна была облекать Сына Божия, храм, в котором Он имел обитать. Пресвятая Дева Мария не может называться Б о г о родящей, а должна называться X р и с т о родицей. Из всего этого вытекало, как будто, что, до учению Нестория, во Христе было д в а лица — Бог и человек. На это Несторий пытался возражать, но неудачно: он говорил, что признает общение Божества и человечества во Христе, и назвал это общение с о п р и к о с н о в е н и е м. Таким образом, Несторий и его последователи, православно различая во Христе две природы — Божескую и человеческую, пришли, вместе с тем, к еретическому утверждению, признавая в Нем два отдельные одно от другого, хотя и «соприкасающиеся» существа, два лица, вместо одного Лица Богочеловека. Но такое учение уничтожало веру в действительность Искупления: если страдавший на Кресте Человек не был ипостасно соединен с Богом, то–есть не был соединен с Ним в одном Лице, то такой человек, хотя бы он и был высшей праведности, удовлетворить правде Божией, искупить людей не мог. Но. отрицание Искупления обозначало и отрицание всего христианства.

Главным противником Нестория был св. Кирилл, епископ Александрийский. Он учил, что лицо во Христе было одно: что ни совершает Богочеловек, все факты земной жизни Христа принадлежая обеим природам в их гармоническом сочетании.

Воззрения Нестория во мгаогом разделяли епископы Антиохийского церковного округа, т. е. Сирии, но эти епископы выражались гораздо мягче и сдержаннее, чем сам Несторий. У очень многих из них встречается весьма чистое и вполне православное учение о соединении двух природ в едином Лице Богочеловека–Христа. К этому надо добавить, что не все из антиохийцев, или «восточных», как их еще называли, правильно понимали учение св. Кирилла: многие говорили, например, будто Кирилл, утверждает, что во Христе из Божества и человечества произошла одна; природа, чему на самом деле св. Кирилл не учил. Вообще, можно сказать, что полемика между св. Кириллом и его противниками часто происходила по недоразумению.

Ересь Нестория была осуждена в 431 г., на Третьем Вселенском Соборе, в Малоазийском городе Ефесе. Однако и после этого Собора антиохийские епископы далеко не сразу вошли в церковное общение со св. Кириллом. Лишь в 433 г. это общение вполне восстановилось, после того как антиохийские епископы, с Иоанном Антиохийским во главе, представили ему исповедание веры, вполне согласное с постановлением Ефесского Собора. В этом исповедании говорилось, что «Сын Божий есть совершенный Бог и совершенный человек… Он — единосущен Отцу по Божеству и единосущен нам по человечеству, ибо в нем — совершенное соединение двух природ. Поэтому мы исповедуем одного Христа, одного Сына, одного Господа. На основании такого неслиянного соединения мы исповедуем Пресвятую Деву Богородицею, потому что Бог–Слово воплотился и вочеловечился, и в самом зачатии соединил с Собою храм, от Нее воспринятый». При этом; антиохийские епископы отреклись от Нестория и анафематствовали его лжеучение. На основании этого примирительного исповедания, с согласия и одобрения предшественника св. Льва, папы Сикста Ш (432–440), и произошло в 433 г. примирение антиохийцев со Вселенскою Церковью.

В исповедании антиохийцев не было ничего нового, не было ничего и противного — ни решению Третьего Вселенского Собора, ни подлинному смыслу учения св. Кирилла. Все дело было только в том, что на Соборе момент соединения природ во Христе преобладал над мыслью об их различении, над мыслью о том, что их две. Напротив, в согласительном антиохийском исповедании это различение природ подчеркивается с явным признанием, однако, их полнаго соединения в единюм Лице Богочеловека. Но многие этого не поняли. Уже вскоре после Ефесского Собора св. Кирилл жаловался на то, что многие из его сторонников и единомышленников проповедуют тождество или смешение или, иногда, слияние Бога–Слова с плотию, приписывая это учение ему. Так кажущиеся единомышленники св. Кирилла думали, что допущение учения о двух природах во Христе есть ересь, несторианство. Поэтому они возмущались