обеими руками вцепился в болтающееся стремя и, погромыхивая кирасой, неуклюже вскарабкался в седло.

– Они нас арестуют! – испуганно завизжала Кисонька. – Лейтенант! – вцепившись в лацканы пилипенковского форменного кителя и волоча его к ворочающимся на газоне милиционерам, закричала она. – Быстро скажите им, что лошади понадобились для спецоперации. Говорите – а то никакого сотрудничества с мафией вам не видать! Некого будет хитроумно обманывать!

– Старший лейтенант Пилипенко! – возникая над поверженными милиционерами, хмуро откозырял толстый мент, которому все больше начинало казаться, что возможность хитроумно обмануть детскую мафию явно того не стоит…

– Отдел защиты историко-культурных ценностей! – выскакивая у него из-за спины, выпалила Кисонька.

– Не слышали о таком отделе, – рявкнул поднимающийся с газона милиционер.

– Конной милиции в нашем городе тоже недавно не было, – парировала Кисонька.

– Это вы так историко-культурные ценности защищаете? – ошалело спросил второй.

Кисонька поглядела на Саляма и Зарину.

Темноволосая всадница уверенной рукой развернула своего гнедого и ударила его пятками в бока:

– Хей-я!

Словно подстегнутый этим криком, конь рванул с места, разгоняясь в стремительный галоп. Со всего маху он летел прямо на стеклянную громаду. Грива полоскалась на ветру, волосы всадницы развевались. На полном скаку Зарина сорвала с плеча лук. Стрела ударила в стекло первого этажа, за которым скрывался громадный офисный холл позади турникета и охранников. Со звоном отскочила, оставив после себя длинную поперечную трещину. Стекло устояло. Не снижая хода коня, Зарина наложила вторую стрелу, прицелилась…

– Не поможет лук, – подтвердил ошеломленно замерший у входа Вадька.

Над плечом Зарины со страшным свистом пронеслось брошенное копье. И со всей мощью грянулось острием в уже надбитое стекло. Раздался оглушительный звон. Мерцая и переливаясь, осколки прозрачным водопадом брызнули во все стороны.

Сидя в седле прямо, будто бронзовая статуя, Салям мчал вороного к башне. Кираса сверкала в электрическом свете. Перед разбитым стеклом Салям обогнал Зарину и пустил своего коня в высокий прыжок, широкой грудью вынося уцелевшие куски стекла. Мимо ошалелых охранников конь и всадник ворвались в здание. Зарина прыгнула следом.

– Во дают! – выдохнул конный милиционер.

– А что? – невозмутимо ответила Кисонька. – Очень исторично. Вполне в духе нашего отдела.

– За ними, скорее! – перекрывая завывание сирены, кричала Мурка, во главе остальных сыщиков несясь к пролому в стекле.

– А вы вызывайте подмогу! – скомандовала Кисонька оставшейся на лужайке троице милиционеров. – В этом здании скрывают похищенную культурную ценность!

И, стараясь не думать о том, что сделает с ними эта самая подмога, если пекторали в офисе Неваляшкина не окажется, девчонка со всех ног ринулась вдогонку за друзьями.

Он на такое… не подписывался! Не соглашался, не рассчитывал, не предполагал даже, что такое может случиться – и с кем! С ним самим! Ну, позвонил ему начальник охранного бюро их фирмы. Ну, сказал, что сегодня в офисе – всего на одну ночь! – хозяин припрятал в сейфе то ли какие-то сверхважные документы, то ли деньги, то ли мешок драгоценностей. И что нужна усиленная охрана. Так разве ж он против? Всех дел-то – натянуть форму и посидеть в офисе ночь, с парнями потрепаться… А утром, получив конвертик со сверхурочными, по утреннему холодку неторопливо направиться домой…

А вышло-то все совсем не так! Вышло-то еще страшнее, чем в рекламе немецкого пива, где двое рыцарей вламываются в современный бар, бармену руку рубят и открывалку вместо нее вставляют!

Что-то звонко тюкнуло в высоченную стеклянную витрину первого этажа. Он обернулся… и увидел! Сперва прозрачную поверхность перечеркнула длинная трещина, будто проведенная быстрым штрихом карандаша. Потом огромное стекло словно взорвалось, разлетаясь во все стороны. Острый осколок просвистел у самой его щеки и врезался в стену, а в выбитый проем влетело копье.

Сверкнув стальным наконечником в белом свете галогенных ламп, копье пронеслось над его головой – порыв воздуха сдул черный берет – и, хищно подрагивая древком, будто досадуя, что промахнулось по человеку, застряло в офисном пластике.

Сигнализация взвыла, как кошка с отдавленным хвостом. В ее диких воплях и судорожных отблесках заметавшихся прожекторов подсветки за разбитым стеклом взвилась конская грива – и прямо в громадный пустой холл здания влетел рыцарь! Доспехи его сияли. Давя осколки, храпящий вороной конь нервно перебирал точеными ногами по ламинату… А следом за рыцарем в разнесенный вдребезги проем ворвалась всадница на ярящемся гнедом! С луком в руках! За конной парочкой полезли пешие: какие-то маленькие, рыжие, черные, белобрысые, всякие! Страшные, аж жуть! Над ними, широко простирая белоснежные крылья с играющей по ним радугой подсветки, зависла словно сошедшая с древнего герба могучая грозная птица. Орел! Сокол! Только с длинной шеей и перепончатыми красными лапами!

– Туда! – отрывисто бросила всадница и, потянув узду, повернула коня из холла в коридор. Маленькие- страшные ринулись за ней, и только рыцарь задержался.

Широченная грудь вороного коня надвинулась, заставляя вжаться в стену. Рыцарь наклонился из седла, закрывающие его лицо здоровенные темные очки уставились прямо в лицо мертвящим черным взглядом. Он судорожно сжался в комок, понимая, что хоть к пиву всегда с полным уважением, но сейчас точно что- нибудь отрубят! Этот в доспехах найдет – что и за что!

Рыцарь протянул руку… и рывком выдрал из стены застрявшее копье. Упер его тупым концом в стремя, развернул своего вороного и, царапая подвесной потолок стальным наконечником, поскакал по коридору за остальными.

…На мгновение оставшийся в пустом холле один, охранник с трудом оторвал себя от стены, к которой, казалось, прилип мокрой от пота спиной. Поглядел вслед умчавшимся всадникам и пешим – и, уже не думая о сверхурочных, сиганул в выбитое стекло. Приземлился на асфальт и со всех ног припустил прочь по бульвару. Дальнейшие события показали, что из всех охранников офиса он был самым умным.

– Держите полоумную девку! – бросаясь наперерез Зарине, выкрикнул один из охранников, выскакивая из бокового коридора.

– Которую? – в один голос поинтересовались Мурка и Кисонька, выпрыгивая, словно взведенные пружины. От сдвоенного удара пятками в грудь охранника снесло, приложив спиной о ламинат. Пластик бронежилета жалобно крякнул – девчонки приземлились прямо на поверженного противника, припечатав его для верности коленями к полу.

Его выскочивший следом напарник попытался схватить гнедого Зарины под уздцы. Девушка вздернула коня на дыбы, сама едва не стукнувшись макушкой о потолок. Гнедой отчаянно заржал, подкованные копыта замелькали перед лицом незадачливого охранника. Тот с криком отпрянул в сторону. Вокруг светильника заложила стремительный вираж белая птица. Крыло ударило по лампе – и стеклянный плафон полетел вниз, расколовшись о голову охранника. Тот ахнул – и затих в уголке, то ли без сознания, то ли не желая больше подворачиваться ни под крыло, ни под копыто. Зарина погнала коня прямо к ведущей на второй этаж лестнице.

– Ржут в коридорах, топочет кто-то… Что там происходит? – над перилами лестницы высунулась голова в черном берете. Говорящий тут же умолк, будто подавился, завидев на ступеньках двух всадников. За ними, словно свита, неслись какие-то маленькие, но очень стремительные фигурки.

– Все сюда! – перевешиваясь через перила, заорал охранник. – Напад…

В лицо ему пахнул мощный порыв ветра, и его будто огромной подушкой накрыло – в глаза, в рот, в нос моментально набились щекочущие перья. Подушка была живая и очень больно клевалась!

Сверху раздался топот, и наперерез атакующему отряду «Белого гуся» вывалила толпа охранников. Сгрудились в дверях второго этажа, блокируя проход. Топот раздался и сзади – наконец очухавшиеся и понявшие, что противник уже в здании, охранники входа теперь мчались вдогонку. Компания сыщиков оказалась заблокирована на лестнице. Враги поджидали впереди, враги напирали сзади…