что ей приходилось периодически вставать: поить близнецов водичкой, успокаивать, брать их по очереди на руки. Но, даже качая Машу, Елизавета искоса посматривала на гостью.

Жанна Лисовец вела себя безупречно. Она умело разделывала рыбу, умудряясь вести светскую беседу и не говорить с набитым ртом. Дубровская могла понять, почему такая девушка устраивала госпожу Винницкую. В роли профессорской снохи она была бы бесподобна: хорошо воспитана, занятна, внешне привлекательна. Рядом с Вострецовой Евой она смотрелась примерно как породистая борзая рядом с лохматой рыжей дворнягой. Вот только искренности в ней было не больше, чем породы в ее сопернице. Даже когда она улыбалась, глаза ее оставались холодными и пустыми, как у куклы. Но искренность и прямодушие были не в чести ни у Милицы Винницкой, ни у Ольги Мерцаловой.

Когда на стол подали черничный пирог, изготовленный по какому-то старинному рецепту, Жанна обратила свои кукольные глаза на Дубровскую.

– А вы чем занимаетесь, Лиза?

Вопрос был задан неумно, тем более что в этот самый момент Елизавета качала на руках Сашу. Мальчик мусолил беззубым ртом краешек ее блузки и никак не хотел засыпать. Соску он не выносил категорически.

Разумеется, Дубровская сообразила, что гостью интересует профессия, а не ее материнские обязанности.

– Мы с вами коллеги, – сказала она. – Я – адвокат.

– Когда-то была, – внесла свою лепту свекровь. – Слава богу, что это занятие уже далеко в прошлом. Признаться, я никогда не одобряла ее тяги к загадкам и расследованиям.

Лисовец непонимающе посмотрела на Лизу. То ли она придерживалась того же мнения, что и свекровь, то ли не разобралась, при чем тут адвокат и расследования.

– Я – адвокат по уголовным делам, – пояснила Дубровская. – Конечно, я не веду расследований. Моя задача – защита клиента на следствии и в суде.

– А! – понимающе закивала головой Жанна. – А вот я всегда предпочитала хозяйственные дела. Там меньше жути и больше денег.

Мерцалов иронически поднял бровь. Лисовец поняла взгляд начальника по-своему.

– Конечно, Андрей Сергеевич, я только хотела сказать, что предпочитаю реальную отдачу от того, что я делаю. Уголовщина мне претит. Я живу в благополучном мире, среди порядочных людей, и мне хочется заниматься чем-то столь же пристойным.

– Весьма разумно, – похвалила свекровь и с неудовольствием посмотрела на невестку. Сколько, мол, я тебе об этом же говорила?

Неизвестно, что задело Дубровскую: то ли осуждающий взгляд Ольги Сергеевны, то ли высокомерие Жанны и этот ее полупрозрачный намек на то, что Лиза занимается чем-то второсортным, «непристойным».

– Не знаю, не знаю, – сказала вдруг Дубровская. – Мне кажется, что в мире «порядочных» людей тоже происходят неприятные казусы. Взять хотя бы Винницких. Их сын Артем погиб. А ведь, по словам Милицы Андреевны, он приходился вам женихом, – тут Елизавета взглянула на мужа, наблюдая, какое впечатление это на него произведет.

Мерцалов остался спокоен, зато Ольга Сергеевна схватилась за сердце.

– Ох, господи, милочка! Честно говоря, это для меня новость. Ты правда собиралась замуж за сына Винницких? Какая потеря!

– Мы были очень дружны с его родителями, – уклончиво ответила Жанна. – Они всегда мечтали о том, что когда мы вырастем, то обязательно поженимся. Мы дружили семьями.

– Вы были бы чудесной парой! – с чувством произнесла Мерцалова, беря за руку Жанну. Должно быть, она всей душой выражала ей соболезнования.

По всей видимости, Лисовец не была признательна Лизе за напоминание о том, какой лакомый кусок уплыл некогда мимо ее носа. Артем Винницкий со всех сторон был привлекательной добычей.

– Да, Артема мы потеряли по вине одной бессердечной девицы, которая заявилась к ним в дом вместе со своим пьяным дружком, – сказала Жанна, ставя чашку на блюдечко чуть более порывисто, чем это требовали приличия. Фарфор жалобно дзынькнул. – Вот что бывает, когда люди из подворотни пытаются войти в наш мир. Именно поэтому я когда-то выбрала арбитраж. Во всяком случае, мне не приходится защищать всякое отродье.

– Говоря «отродье», вы, конечно, имеете в виду Еву? – уточнила Лиза. Она уже тоже завелась, потому что качала Сашеньку слишком активно для того, чтобы он заснул. – Вы считаете, что она недостойна защиты?

– Человек, лишивший жизни другого человека, недостоин ничего, кроме виселицы, – категорично заметила Жанна.

– Это с какой стороны посмотреть. Я вот считаю, что Ева не виновна в смерти Артема, и собираюсь это в скором времени доказать.

Мерцалов снисходительно улыбнулся.

– Дорогая, интересы девушки защищает, как я понимаю, другой адвокат. Мы с тобой говорили об этом. Так что пусть он занимается ее делом. В конце концов, кто виновен, покажет следствие.

Дубровская поняла, что проговорилась. Она была не готова сказать родным, что ведет защиту Вострецовой, а тот адвокат, о котором они сейчас вели речь, едва не вылетел из дела за рукоприкладство.

– Да, конечно, – поспешно согласилась она. – Защиту Евы ведет опытный адвокат, без пяти минут доктор наук, и он считает, что перспективы защиты приличные. Мы обсуждаем с ним все, что происходит, и я надеюсь, что в скором времени девушка будет освобождена.

Конечно, тут она хватила через край. Пока в освобождение Евы мог поверить только отчаянный оптимист. Но что не скажешь в запальчивости! Напыщенность гостьи действовала на нервы.

– Никогда бы не подумала, что у этой девицы хватит денег для того, чтобы нанять приличного адвоката, – озадаченно молвила Жанна. – Вы говорите о каком-то докторе наук.

– Разумеется, сама Ева вряд ли могла себе позволить подобную роскошь. Но мир не без добрых людей, правда, Андрей? – она подмигнула супругу. – Вот, Андрей Сергеевич финансирует юридическую помощь. Мне кажется, это очень благородно.

Неизвестно, что двигало в этот момент Дубровской, но она испытывала радостное возбуждение, видя, как лицо гостьи вытягивается. Губы ее оттопырились, и Лиза с удовлетворением заметила, что Жанна ничуть не привлекательна.

– Как, Андрей Сергеевич? – пробормотала она. – Вы даете деньги на адвоката для этой… убийцы?

Мерцалов почувствовал себя так, словно финансировал международный терроризм и его внезапно уличили в этом. Умом он понимал, что ничего постыдного в его поступке нет. Он всего лишь дал деньги няне его детей. Бог знает почему Лиза этот факт вывернула наизнанку, так, что ему внезапно стало душно. Разумеется, он не собирался оплачивать свободу какой-то там разбойнице.

Чувствуя, что сын находится в неловком положении, Ольга Сергеевна ринулась ему на помощь:

– Душечка, о чем вы подумали? Андрюша никогда не знал Винницких, впрочем, он незнаком и с этой… как ее… с этой девицей. У него доброе сердце. Он не смог отказать в помощи нашей няне. У той возникли семейные проблемы, и Андрей Сергеевич оказал ей материальную помощь, не более того. Конечно, он не выяснял, как она потратила деньги: купила себе еду или наняла для дочери адвоката.

– Да, – кашлянул Андрей, проглотив комок в горле. – Этим больше занималась Лиза. Честно говоря, я не интересовался делом. Мне не в чем оправдываться. Если девушка виновна, то ей не поможет никто, даже светило юриспруденции. Она будет отвечать по закону.

Возникла неловкая пауза. Конечно, Жанна была далека от того, чтобы обвинять своего босса в пособничестве убийце, да и к памяти ушедшего в мир иной Артема она относилась без особого трепета. Он умер. Она жива, и ей нужно строить карьеру и развивать отношения с теми, кто может быть ей полезен. Прошлого не вернешь. Именно поэтому она улыбнулась, стряхнув с себя тяжесть воспоминаний.

– Да бог с ним, с этим делом, – улыбнулась она. – Я думаю, эта девица не стоит того, чтобы мы сейчас портили себе вечер, говоря о ней. Бедняга Артем связался с ней на спор, знал бы он тогда, что заключает пари со смертью. Но довольно об этом… Мне лично очень по вкусу этот черничный пирог, – она подцепила