Мы знали, что бесконечные, перемежающиеся допросы и пытки так и не заставили Сен-Гаста заговорить. У нас оставалась слабая возможность спасти его — организовать нападение на поезд, в котором Сен-Гаста должны были перевозить в парижскую тюрьму Фрэн.

Операция выглядела сложной, но отнюдь не фантастической, особенно после вторичного освобождения Раймона Валлэ. С этим руководителем тайной армии мы уже встречались в рассказе о бегстве из госпиталя при помощи «фальшивых» гестаповцев. Вскоре он снова был арестован, осужден и ожидал расстрела. Его жена и несколько друзей составили боевую группу для спасения Раймона.

Они знали, что тюремный автомобиль, в котором будут находиться пленные, непременно должен будет пересечь мост Гильотьер.

Нападение должно было произойти среди бела дня, на улице, полной немецких солдат и агентов, не говоря уже о дарнановских милиционерах. Ставка была сделана на неожиданность. Боевая группа состояла из горсточки хорошо вооруженных мужчин, которыми руководила беременная женщина. Счастье улыбнулось смельчакам. Шофер тюремной машины, получив пулю в голову, рефлекторно затормозил; проходивший трамвай удачно подошел вплотную, почти врезавшись в машину.

Тут Люсиль Валлэ и ее друзья бросились в атаку.

За тридцать секунд они успели застрелить шестерых вооруженных эсэсовцев конвоя; двух минут хватило, чтобы освободить арестованных, подобрать своих раненых и скрыться.

Мы готовили примерно аналогичное нападение на поезд, который должен перевозить Сен-Гаста, но натолкнулись на непреодолимые препятствия, и нападение не состоялось.

Работа тем временем шла своим чередом. Удалось раздобыть некий шифр, и наши радисты перехватывали все радиограммы, которое правительство Виши отправляло префектам в провинции.

В Париже начало действовать несколько филиалов нашей «Централи». Один помещался в кинотеатре «Парамаунт», другой — в помещении крупного промышленного объединения на Рю-де-Лондр.

В Саарбрюкене был установлен новый радиопередатчик, поддерживающий связь одновременно с Лондоном и лионской «Централью».

Расстояние меньше чем в километр отделяло этот работающий передатчик от самого страшного из немецких концлагерей — Нейе Бремме.

Наша группа, расположенная на вражеской территории, вербовала нам сторонников среди заключенных в концлагерях и лагерях военнопленных.

Мы намечали подходящие кандидатуры, руководствуясь агентурными данными. После того как выбранный человек подписывал заявление о вступлении в вооруженные силы сражающейся Франции, наши люди устраивали ему побег. Его направляли в центр приемки, и он получал боевое назначение на месте, либо перебрасывался в Лондон или Алжир.

Активно шла подготовка к освобождению острова Корсики.

Воинственный дух Сен-Гаста и сменившего его Рене Пелле вдохновлял нас.

Однажды агент, поддерживающий связь между Лионом и Парижем, никак не мог сесть в набитый до отказа поезд на вокзале Перраш. Негодуя, он отправился в немецкую вокзальную жандармерию и предъявил документы Французского синдиката синтетических продуктов. Жандармы очистили для него целое купе, выбросив оттуда полдюжины спекулянтов, и агент весьма комфортабельно доставил свой груз, состоявший из вопросников, взрывчатки и подпольной почты.

Разведывательная сеть теперь не довольствовалась ответами на вопросники: люди бесстрашно разведывали секретные дела противника, ежедневно рискуя жизнью.

На железнодорожной станции Лион-Товарный один из наших людей обнаружил комнату, где помещался немецкий радиопередатчик. Радист куда-то отлучился, наш смелый разведчик вошел в каморку и успел сфотографировать таблицу шифра, представлявшего для нас огромное значение.

Отступать ему пришлось через зону военных пакгаузов. Его искусали свирепые караульные овчарки, и лишь при помощи двух прибежавших товарищей ему удалось спастись от смерти.

Агенты, работавшие в районе аэропорта Брон, отлично использовали небрежность немецкой охраны. Они не только запечатлевали на пленку все новые модели самолетов, появлявшиеся на летном поле, но еще и подключили к системе посадочных электровех свой питающий провод. Благодаря этому можно было в ночь налета мгновенно демаскировать затемненный аэродром и вызвать на его массированный бомбовый удар. Кроме того, короткие вспышки посадочных знаков служили отличным ориентиром для спускавшихся ночью парашютистов.

Агент, работавший на острове Майорка, увидел однажды ночью, как рыболовное судно под французским флагом причалило к поднявшейся немецкой подводной лодке и стало заряжать ее истощившиеся аккумуляторные батареи. От другого агента мы знали, что некое рыболовное судно недавно из Марселя направилось в открытое море.

Установив тождество, мы послали радиограмму, и на обратном пути с Майорки «рыболова» подкараулили и потопили английские торпедоносцы.

Отправка почты не всегда проходила гладко. Вот, к примеру, подлинный рассказ человека из группы «Вектор». Как мы уже упоминали, группа «Вектор» занималась отправкой почты и получением парашютных посылок.

«Прибыл в пункт XI2 (в окрестностях Лиможа) в одиннадцать часов ночи. В темноте говорю пароль — на меня бросаются трое, связывают меня и затыкают рот. Затем меня кладут на землю рядом с несколькими людьми, также связанными, как и я.

Незнакомый голос (но — увы! — безусловно французский!) обещает мне ночь пыток и пулю в лоб, как только будет захвачен ожидаемый самолет.

Примерно в час ночи зажжены замаскированные посадочные огни, видимые только сверху.

В 1 час 30 минут один из троих «конвоиров» начинает сигналить карманным фонарем, указывая посадку. Сигналит он совершенно правильно, будучи, очевидно, хорошо натаскан.

В 1 час 40 минут слышится шум мотора, самолет снижается. Внезапно один из замаскированных фонарей падает набок и ярко освещает местность: видны связанные люди и человек тридцать эсэсовцев в форме, с автоматами наготове.

Что случилось? Один из пленников подполз к фонарю и сшиб его ногами.

Кто-то вопит: «Швайн!» Пулеметы аэроплана открывают ураганный огонь, и я стараюсь вжаться в землю.

Самолет кружит над нами, мне кажется — сантиметрах в тридцати надо мной. Затем он улетает, и я вздыхаю облегченно: ни один эсэсовец не поднимается, все они скошены пулеметными очередями.

Четыре часа утра. Нас освобождают от пут крестьяне, идущие на работу. Мы уходим, погрузив расстрелянных эсэсовцев в их автомобили, стоящие неподалеку.

Я возвращаюсь в Лимож и переправляю посылку иным путем, «третьим номером».

Обычная драма, эпизод повседневной жизни 1943 года.

В этой посылке (кстати сказать, дошедшей в Лондон вполне благополучно) находился один удивительный документ. Рене Пелле (принявший теперь псевдоним «Октав») и Верн поверили ему лишь частично. Документ настолько полно подтверждал их точку зрения относительно оружия X, что даже вызывал некоторое недоверие; идеальные подтверждения всегда немного сомнительны.

Документ был доставлен нам товарищами из итальянского Сопротивления (группы «Треугольник») и живописал драматические сцены, предшествовавшие низложению и аресту Муссолини.

Выступая перед верховным советом фашистской партии, обреченный дуче выразился примерно так:

«Вы все неправы. Существует великая тайна, раскрыть вам которую я не имею права. Помните, что фюрер располагает грозным оружием. Используя его, он может мгновенно предотвратить любые попытки создания второго фронта в Европе. Он сделает это в любую минуту, когда ему заблагорассудится. А вы — нападая на меня, вы подписываете свой смертный приговор!» [29]

Эти слова были сказаны вечером 24 июля 1943 года.

Освобождение и бегство Муссолини, блестяще осуществленное впоследствии Отто Скорцени, ничуть не удивило нас.

— Ясно! — сказал Октав. — Они должны были либо убить Муссолини, либо выкрасть его. Он слишком много знал!