свою.
Р. Хабиба рассказывал:
– Я знал одного благочестивого ученого, которого часто посещал Илия-пророк. Заметил я, что у этого ученого глаза имеют удивительное свойство: утром они совершенно ясны, а к вечеру кажутся будто опаленными огнем. Спросил я его, отчего это происходит, и он рассказал мне следующее:
– Я попросил однажды Илию-пророка дать мне увидеть, как души праведников восходят в Синедрион Небесный.
На это Илия ответил:
– Хорошо. Но помни: ты можешь глядеть на всех праведников, за исключением того места, где сидит р. Хия.
– А по какому признаку, – спросил я, – смогу я отличить его от других?
– Вот по какому: всех праведников туда и обратно сопровождают ангелы, а кресло, на котором сидит р. Хия, само поднимается и опускается вместе с ним.
Но я не удержался, взглянул туда – и в то же самое мгновение две огненные брызги ударили мне в глаза, и я ослеп. Назавтра пошел я к гробнице р. Хии, простерся ниц над склепом и стал молить:
– Раби! Твою Мишну изучаю я. Смилуйся надо мною! И зрение возвратилось мне.
Р. ИОХАНАН И Р. СИМЕОН БЕН ЛАКИШ (РЕШ-ЛАКИШ)
Кто желал бы получить представление о красоте р. Иоханана, пусть возьмет вазу чистейшего серебра, наполненную гранатовыми зернами и с розовой гирляндой по краю ее, и поместит ее так, чтобы на нее падала игра лучей и теней. Это даст некоторое представление о дивной красоте р. Иоханана.
Сам р. Иоханан говорил о себе:
– Я последний из красивых людей Иерусалима.
К заболевшему р. Элазару зашел р. Иоханан и застал его лежащим в полутемной комнате. Обнажил р. Иоханан одно предплечье свое, и от белизны тела его точно свет во тьме блеснул. При виде этого слезы появились на глазах у р. Элазара. Спрашивает р. Иоханан:
– О чем слезы эти, Элазар? Если о том, что ты в учении недостаточно успел, то давно мудрецами сказано: «Кто больше, кто меньше – безразлично, лишь бы с душою искренней». Если о том, что приходилось тебе нужду испытывать, то не каждому суждено в жизни за двумя столами[78] сидеть. Если о том, что ты бездетным остался, то погляди – вот зубок моего десятого ребенка, единственное, что я мог оставить себе на память о всех бывших у меня десяти сыновьях.
– Нет, Иоханан, – отвечает р. Элазар, – я видел твою красоту и невольно заплакал при мысли о том, что и такой красоте суждено тлеть в могиле.
– Ты прав, Элазар! – И у самого р. Иоханана при этих словах показались слезы на глазах. – Об этом и поплакать нам, смертным, не грешно.
Илпа и р. Иоханан учились вместе и были оба очень бедны. Посоветовались они однажды друг с другом и решили позаняться каким-нибудь торговым делом. «Авось, говорили они, – исполнится на нас сказанное: «Не будет у тебя нищего».
Отправились они в поиски за счастьем. Проголодавшись в пути, они присели закусить под стеною какой-то ветхой постройки.
Явились два ангела, и слышит р. Иоханан, как один ангел говорит другому:
– Обрушим на них стену и умертвим их: эти люди пренебрегли блаженством вечности, предпочитая блага краткой земной жизни.
– Нет, – отвечает другой, – мы их трогать не должны: одному из них предстоит высокое назначение в жизни.
– Слышишь? – спрашивает р. Иоханан Илпу.
– Я не слышу ничего, – отвечает Илпа.
Подумал р. Иоханан так: «Я слышал разговор ангелов, а Илпа нет. Значит, мне именно и предстоит то высокое назначение, о котором у них была речь». И говорит р. Иоханан Илпе:
– Я, товарищ, решил возвратиться к прежним занятиям. А что касается нужды, то сказано ведь также: «Нельзя же не бывать нуждающемуся на земле».
Возвратился р. Иоханан один.
И когда Илпа покончил со своими торговыми делами и тоже вернулся обратно, р. Иоханан уже был увенчан высоким титулом главы академии.
Р. Иоханан отправился однажды на прогулку из Тивериады в Сепфорис. Он шел, опираясь на плечо ученика своего р. Хии бар Аба. Проходя мимо возделанного поля, говорит р. Иоханан:
– Вот этот участок прежде принадлежал мне, и я продал его, чтобы получить возможность всецело посвятить себя ученью.
Дальше шла оливковая роща.
– И эта роща была моей собственностью, и я также продал ее ради той же цели.
За рощей был виноградник.
– Когда-то и этот виноградник был моим, и я для той же надобности продал его.
Слыша это, не мог удержаться от слез р. Хия и говорит:
– Я невольно плачу, думая о том, что ты, учитель, остался на старости лет ничем не обеспеченным.
– Что ты говоришь, Хия, сын мой! А разве в твоих глазах не имеет значения то, что продано мною добро, целиком сотворенное в продолжении шести дней, а приобретено сокровище, на появление которого потребовалось для самого Господа целых сорок дней!
Р. Иоханан считал за правило, что бы он ни ел сам, делиться со своим слугой, вспоминая при этом слова Иова: «Ведь Тот же, Кто в утробе создал меня, создал и его и равно образовал нас во чреве».
Реш-Лакиш, находясь в тяжелой нужде, нанялся в работники к людям одного дикого племени. Каков же был его ужас, когда он узнал, что хозяева его – людоеды, и как только его откормят хорошенько, он неминуемо будет ими убит и съеден. Вспомнил он, однако, о существовавшем у этих людоедов обычае: перед тем как убить своего пленника, беспрекословно исполнить все, о чем он ни попросит. По их мнению, от этого кровь его становится слаще.
Имея это в виду, он взял мехи со спрятанным в них увесистым камнем, и когда назначена была его казнь, он говорит людоедам:
– Имею одну просьбу. Дайте связать себя и посадить на землю, а я каждому из вас вот этими мехами дам по полтора удара.
Дикари соглашаются. Перевязал их всех Реш-Лакиш и пошел колотить их своими мехами. Взвыли дикари, от боли при каждом ударе судорожно зубы скалят. А Реш-Лакиш бьет и приговаривает:
– Вы что же это, зубы на меня еще скалите? По остальному полуудару получить вам хочется?
Так всех их и перебил.
Когда рав Кагана собрался переселиться из Вавилона в Палестину, сказал ему учитель его Рав (рав Аба):
– Когда ты поступишь в школу р. Иоханана, ты в продолжение семи лет при занятиях его с учениками не вступай с ним ни в какие ученые споры.
Явившись в школу, рав Кагана застал там Реш-Лакиша повторяющим с учениками лекцию р. Иоханана. Не зная еще Реш-Лакиша в лицо, он стал спрашивать:
– Скажите, кто здесь Реш-Лакиш?
