работали все вместе, а потом Том вернулся в Оксфорд и.. . деваться некуда». Несмотря на его страстное желание воссоздать On A Friday, взгляды Тома в Эксетере существенно расширились. Хотя новые влияния не сказывались на его собственной музыке еще почти десять лет, в альбоме 2000 года, «Kid А», он все-таки начал экспериментировать с электронным звучанием.

«То время и в самом деле оказало на нас огромное влияние, — сказал Том Йорк в интервью Марку Бинелли для журнала «Rolling Stone». — The Happy Mondays. The Stone Roses. Наконец, Nirvana. Это был интересный переходный период: много электроники, куча групп в стиле инди, и вполне допускалось смешивать это все в одно целое».

Том принимал участие в представлении под названием Фестиваль современной музыки, организованном Джоном Маттиасом. Это был артистический хеппенинг, весьма далекий от гранжа, который Джон обычно слушал. Джон и Шэк написали композицию «Flickernoise», построенную на математической формуле, обнаруженной во многих звуках природы. Это было почти спонтанное выступление, и роль Тома заключалась в том, чтобы петь за занавесом — практически завывать на самых высоких нотах.

Шон Маккриндл вспоминает: «Это было интересно. Джон, Шэк и Том работали вместе, чтобы создавать почти спонтанную, импровизационную музыку. Там все определялось случайностью. Том за занавесом имитировал пение муэдзинов, созывающих народ на молитву. Получалось очень убедительно».

На третий год обучения в Эксетере Том тоже увлекся политикой. Подходило к концу правление Маргарет Тэтчер в качестве премьер-министра, страна менялась. В 1990-х гг. Тэтчер ввела районное налогообложение, больше известное как «подушный налог». Том был одним из почти 200 000 граждан, которые собрались на Трафальгарской площади в Лондоне, с чего началось едва ли не крупнейшее городское восстание XX в. То, что увидел юный музыкант, поразило его. Полицейские не смогли рассеять толпу, испугались и еле-еле сумели пробраться к незадолго до того установленной решетке и воротам перед резиденцией Маргарет Тэтчер на Даунинг-стрит. Наконец конные полицейские и водители полицейских фургонов смогли изгнать толпу из центра города. Пострадало около пяти тысяч человек. Ничего подобного Том прежде не видел, и образы запечатлелись в его памяти навсегда. Несколько лет спустя он использовал материалы видеосъемки для своего сингла «Harrowdown Hill» в качестве символа нарастающего правительственного давления на общество. Том участвовал в акциях протеста против изменения системы студенческих ссуд, произведенного правительством консерваторов в 1990 году.

Период обучения в Эксетере оказал на Тома огромное влияние в разных смыслах. Он познакомился с новыми течениями в искусстве, приобрел интерес к политике, написал десятки песен для акустической гитары. Джон Маттиас не единственный, кто считает, что они и сегодня звучат вполне современно.

«Вероятно, появилось около двадцати новых песен, которые Том написал для будущего альбома, — сказал Джонни. — Не вижу причин удивляться. У него хранились сотни песен, многие из них стали абсолютной классикой. Одна из моих любимых — „Stop Whispering'. Он играл ее множество раз, но, похоже, в конце концов постепенно разрушил ее. Или она была не настолько хороша, как мне казалось в мои восемнадцать лет!»

Почти мимоходом, с изрядной легкостью Йорк сдал экзамены и по искусству, и по английскому. В одном из Ранних пресс-релизов Radiohead утверждается, что он провалил экзамены по искусству, вероятно, чтобы создать образ классического рокера-недоучки. Но на самом деле оценки свидетельствуют, что Том сумел грамотно сканировать изображение росписи потолка Сикстинской капеллы и в компьютере поменять все цвета. Но самое важное, что случилось с Йорком в Эксетере, — это встреча с Рэйчел Оуэн. Двадцать лет спустя они все еще вместе, и у них двое детей. Почти все упоминания о Рэйчел в его интервью посвящены тому факту, что она вдохновляла его в тех нередких случаях, когда он страдал от кризиса неуверенности в себе. Странно, что встреча произошла примерно в то время или вскоре после того, как Том написал «Сгеер» — не менее важная веха в эксетерском периоде его жизни. Он написал эту песню благодаря долгому увлечению одной девушкой из Оксфорда. Она часто прогуливалась со всякими красавцами по модному кварталу Оксфорда — Кларендон-стрит.

«Когда я написал эту песню, — позднее рассказал Том Джону Харрису из «NME», — я был в самом разгаре серьезной, очень серьезной одержимости, которая совершенно вышла из-под моего контроля. Это продолжалось около восьми месяцев. И совершенно безуспешно, что делало ситуацию еще хуже. Она знает, что речь о ней».

Та девушка одновременно привлекала и отталкивала его, в том числе и своим образом жизни, и кругом друзей. «Я испытывал чудовищное чувство вины при любых сексуальных эмоциях, — признался он в интервью «Rolling Stone», — так что постепенно вся моя жизнь свелась к тому, что я чувствовал вину, увлекаясь кем-либо. Даже в школе я считал девочек такими прекрасными, что боялся их до смерти. Я много мастурбировал. Так я справлялся с этим».

«Не думаю, что он сам считал себя жалким, — заметил Джон Маттиас. — Но я полагаю, он мог связывать часть своей личности с образом жалкого типа, что и помогло ему написать песню. Не думаю, что это было нечто вроде: „Я неудачник, лучше меня к чертовой матери'. Одна из легенд гласит, что эта песня была написана в туалетной кабинке в клубе «Лимонная роща», где Йорк работал ди-джеем. Это может быть правдой, может и не быть. Шон определенно помнит, как Том оттачивал звучание этой песни в их общем доме в Эксетере. «Он пел на самых высоких нотах там у себя в подвале, а я был на верхнем этаже, — рассказывает он. — Я спустился и спросил его: „Нельзя немного потише? Я там наверху читать пытаюсь!'»

Где бы и когда бы ни была написана композиция «Сгеер», кажется, происхождение ее связано с чувством собственной неадекватности, которое Том испытывал со времен Абингдона. К последнему году обучения в Эксетере он стал успешным диджеем, завел подругу, с которой в дальнейшем проведет вместе не одно десятилетие, а его музыкальный талант достиг новых высот. Позднее он говорил, что предположение о том, что в песне «Сгеер» представлена реальная персона, доставило ему «кучу неприятностей». К тому времени, когда песня была закончена, «одержимость» той девушкой стала историей. Однако эта песня вскоре вывела Тома и его группу к высотам стратосферы.

Участники Radiohead однажды сказали, что их дебютный альбом «РаЫо Нопеу» был своего рода сборником лучших песен их бесславного времени. На протяжении всего периода, пока они учились в разных университетах, несмотря на расстояние, разделявшее членов группы, они продолжали пополнять общую копилку новых песен. Но при том, что возможности играть вживую у них были, группа, похоже, не спешила с выступлениями. Тем не менее летом 1990-го они приняли одно из самых важных решений: Джонни перешел с клавишных на гитару. Это произошло, когда они начали играть песни, впоследствии вошедшие в репертуар Radiohead.

«Фил тем летом отсутствовал, и я заменял его, играя на ударных, — рассказывает Найджел. — Они репетировали „How Can You Be Sure?' которая в завершенном виде представлена на оборотной стороне альбома „The Bends'. Вся группа продвигалась вперед и не хотела оглядываться на прошлое, поэтому ребята старались избавляться от старого материала по мере появления нового. Именно тем летом они впервые начали звучать как Radiohead. Джонни внезапно сказал: „Я хорошо играю на гитаре, так, может, пусть у нас будет три гитариста?' Они так и сделали, обеспечив характерную волну звука».

«Раннее воплощение On A Friday звучало как Haircut 100 или нечто подобное, — говорит Шон Маккриндл. — Я помню, как Том поставил мне демо-запись On A Friday, песню „What Is That You Say?' в списке треков я ее видел под названием „What Is That You See'. Кажется, это была одна из первых записей, где Джонни играет на гитаре. У них уже присутствовал этот особый гитарный звук. Он сильно отличался от фанковой гитары в стиле Haircut 100, которая была у них раньше».

Запись включала 14 песен того периода с этикеткой «демо-версия On A Friday / Shindig», и она показывает разнообразие их тогдашнего звука. Первая композиция «Climbing Up A Bloody Great Hill» доведена до готовности, но это весьма примитивный фанк-рок с жизнерадостным медным звуком, характерная для 1980-х басовая линия и резко выделяющийся вокал Тома. Если бы это была песня вроде