1954. С. 50–52.

15 См. подробно: Shannon R.T. Gladstone and the Bulgarian Agitation. London, 1963.

16 Наумов Е.П., Арш Г., Достян И.С., Виноградов В.Н. Балканы в международной жизни Европы (XV–XIX вв.) // Балканские исследования. Выпуск 7-й. Исторические и культурно- исторические процессы на Балканах. М., 1962. С. 61.

17 Короленко В.Г. Собрание сочинений в 10 томах. М., 1953–1956. Т. 8. С. 217– 218.

18 Не случайно, что в августе 1876 г. в Москве по инициативе тамошних славянофилов было изготовлено (и отправлено в Сербию) знамя – копия знамени Московской великокняжеской дружины Дмитрия Донского, победившего татар-мусульман на Куликовом поле. (См.: Россия и национально- освободительная борьба на Балканах. 1875–1878 гг. Сборник документов. М., 1978. Док. 105.)

19 Погодин М.П. Собрание… С. 9.

20 Там же.

21 Там же. С. 11.

22 «Славян большая половина находится еще в Австрии, где хотя господствует не исламизм, но племенное и религиозное различие действует еще разительнее, чем в Турции. В Турции подвергается опасностям и мучениям тело славян, в Австрии – душа» (Там же. С. 24).

23 Там же. С. 11.

24 Там же. С. 24.

25 См.: Там же. С. 34, 40.

26 «Поляки берут сторону исконных врагов славян, как будто не принадлежа к их племени: они надевают чалму и служат Турции (имеются в виду бежавшие в Турцию поляки – борцы с царизмом. – М.Б.)» (Там же. С. 44).

27 См.: Там же. С. 11–12.

28 Славяне, пишет Погодин (Там же. С. 33), пришли «в Европу из Индии, колыбели человеческого рода (с которой они много до сих пор представляют сродства и в языке и в некоторых других отношениях даже более, чем другие европейские народы)».

29 «Славяне народ земледельческий, сидячий, тихий, миролюбивый, не ведший войн наступательных, а разве оборонительные. Они могли, следовательно, распространяться только вследствие естественного размножения, а не насильственного, как народы воинственные, например, древние немцы» (Там же. С. 29, 30).

30 Там же. С. 13–14.

31 Ибо, как заявил один из французских политиков, панславянизм, «утверждая единство языка и единство расы, стремится достигнуть тем единства территории, а потому Европа должна коалиции славянских сил противопоставить германские и латинские силы» (Там же. С. 60).

32 Хотя в общем-то он считает себя «европейским человеком» (Там же. С. 162).

33 Там же. С. 51.

34 Там же. С. 92.

35 Там же. С. 129. И Погодин цитирует (с. 162–163) известные некогда стихи поэта-славянофила Аполлона Майкова:

36 Там же (курсив мой. – М.Б.). Погодин, конечно, сильнейше преувеличивал, выдвигая такие обвинения против Запада, и не раз противоречит самому себе, приводя уничижительные отзывы английских и французских государственных деятелей и публицистов об Османской империи (см.: Там же. С. 154–157). Еще целый ряд примеров такого же рода см.: Розен Г. История Турции от победы реформы в 1826 году до Парижского трактата в 1856 г. СПб., 1872. T. I. С. 1, 273–274; Татищев С.С. Внешняя политика… С. 581– 582.

37 Там же. С. 123. Погодин бьет тревогу по поводу того, что на Востоке «западная пропаганда (религиозная прежде всего. – М.Б.) с ее богатыми средствами проникает не только к арабам, но и к грекам, к славянам…» (Там же. С. 148).

38 Между тем вот что говорил (летом 1839 г.) Гизо: «…Франция желает продлить существование Оттоманской империи в интересах равновесия Европы, но только сообразуясь с требованиями времени и в пределах возможного. Но возможно ли поддержание Турции?

Вопрос этот зависит от двух причин: от положения самой Турции и от поведения великих держав. Упадок Турции несомненный и отрицать его нельзя. Но государства умирают не скоро. Пройдет еще много лет, прежде чем наступит окончательная катастрофа… империя эта (Османская. – М.Б.) распадется естественным путем… не в пользу какой-либо из великих европейских держав, но основывая – или, по крайней мере, пытаясь образовать – новые и независимые государства. Никто в Европе не захотел бы допустить, чтобы такое расширение досталось путем завоевания на долю той или другой из прежде существовавших держав. Такова истинная причина направления, принятого прогрессивною дезорганизацией Османской империи. И Франция содействовала ему лишь при этом условии и в таких пределах» (Цит. по: Татищев С.С. Внешняя политика императора Николая I. С. 473–474).

39 Там же. С. 137.

40 Там же. С. 11. (Курсив мой. – М.Б.)

41 Так, под предлогом «заботы о судьбе единоверцев-христиан» (в чем и виделось «историческое призвание России на Востоке») российское правительство уже по одному лишь Адрианопольскому договору добилось фактической автономии для Молдавии, Валахии и Сербии. Татищев, напомнив, что еще Екатерина II сразу же оценила пользу в борьбе с Турцией подъема национально-освободительных движений подвластных последней христианских народов, приводит составленное самой императрицей воззвание к ним, где, в частности, говорится, что «многочисленные греческие (имеются в виду православные. – М.Б.) народы, попущением Божиим подвергнуты тяжкому игу злочестия агарянского», но «призвав в помощь Христа Спасителя, противу которого нечестие Магометово толико злости и хулы произносит», поднялись на борьбу против «их непримиримому врагу имени христианского» (Там же. С. 229–230. Курсив мой. – М.Б.). Не мешает в этой связи отметить, что, например, уже цитированный нами Розен не раз подчеркивал справедливость русских претензий к Турции (см.: История Турции… Ч. II. С. 30, 35, 68, 71, 112). А ведь, как гласил один из султанских фирманов, «русское царство… может считаться главным врагом Высокой Порты» (Там же. С. 62, 70). Но Розен осуждает и бесчинства христиан Османской империи против мусульман (см., например. Там же. С. 127). Он же видит серьезную ошибку Николая I в том, что тот, начав в 1853 г. войну с Турцией, призвал своих подданных «к самой опаснейшей из войн, к войне религиозной» (Там же. С. 212), – несмотря на то что надежды русского царя на всеобщее восстание подвластных султану христианских народов оказалось тщетным (Там же. С. 219).

42 В итоге Россия на юге встретила бы весьма опасных врагов «вместо беспечных турок» (Там же. С. 203. Курсив мой. – М.Б.).

43 Там же. С. 203.

44 Александр Маврокордато, например, принадлежал к числу тех греков, которые видели спасение своей родины «лишь в тесном сближении с Европой, в усвоении ею начал европейской культуры» и в политической ориентации на Запад (Там же. С. 252). Он же стремился «обратить Грецию в самый передовой пост конституционной Европы» (Там же. С. 304), что, разумеется, резко противоречило планам «жандарма Европы», императора Николая I.

45 Там же. С. 219–220.

46 Там же. С. 237.