крепился отец и не выдержал: снова повесил мешок на ветку сосны и пошел пить вино.
Поглядел мальчишка сквозь дырочку в мешке. Видит он: идет по дороге старушка подслеповатая. Палкой дорогу щупает. Дождался мальчик, пока подойдет она поближе, и давай бормотать заклинания: «Очи, прозрейте! Очи, прозрейте!»
Удивилась старушка, подошла к самому мешку и спрашивает:
— Что ты, сынок, там делаешь?
— Как, что делаю? Сижу в волшебном мешке и читаю заклинание: «Очи, прозрейте! Очи, прозрейте!» Я уже с самого утра читаю эти заклинания — и вот прозрел. А раньше был слепым на оба глаза.
— Ах, какой удивительный мешок! Я очень плохо вижу, нельзя ли пустить меня в этот мешок хоть на минуточку,— просит старушка.
— Отчего же нельзя, только даром я не пущу!
— У меня есть хурма. Всю тебе отдам, только пусти меня в мешок.
Дала она мальчишке целую корзину хурмы, а он запрятал старуху в мешок и со всех ног пустился домой.
Вот вскоре вышел отец из питейного дома навеселе. Глядь — сидит в мешке незнакомая старуха, моргает глазами и причитает: «Очи, прозрейте! Очи, прозрейте!» Выпустил он старуху из мешка и не знает, как лучше у нее прощения попросить:
— Это все проделки моего негодного сынка, отъявленного враля! Простите, пожалуйста!
Вернулся отец домой, и что же он видит? Наелся его сынок хурмы до отвала и храпит себе на полу посредине комнаты, раскинув руки и ноги.
Ну что с таким будешь делать!
С тех пор враль из Эдо, враль из Осака и враль из Киото уже не спорили, кто из них самый ловкий.
ДВА ЛЕНТЯЯ
Стоял знойный летний день. Лентяй из восточной деревни с самого раннего утра брел в западную деревню. К поясу ему привязали узелок с едой, чтобы он не проголодался в дороге.
Лентяй из западной деревни с самого раннего утра тащился в восточную деревню. На голову ему надели соломенную шляпу и, чтобы она не свалилась, подвязали шнурком под подбородком.
Когда оба они добрели кое-как до середины пути между восточной и западной деревней, солнце уже стояло высоко в небе и пекло немилосердно.
Тут лентяя из восточной деревни вдруг пробрал голод, да такой, что у него даже в глазах потемнело. Но ведь для того, чтобы поесть, надо развязать узелок, вынуть лепешку да еще в рот ее положить! Поневоле призадумаешься! Хлопотливое это дело, такое хлопотливое, что уж лучше остаться голодным.
Вдруг видит он: бредет навстречу ему по дороге человек в соломенной шляпе. Тащится, еле-еле ноги переставляет, а рот у него широко разинут.
«Эге, да он, бедный, видно, тоже проголодался! — подумал лентяй из восточной деревни.— Вон как широко рот разинул!»
Окликнул он прохожего:
— Эй, приятель, если ты голоден, я, так и быть, дам тебе половину моей лепешки. Только, будь добр, потрудись, отвяжи этот узелок от моего пояса, достань оттуда лепешку, разломи пополам и положи одну половинку мне в рот.
А лентяй из западной деревни ему отвечает:
— Хм, лучше сделаем вот что: затяни мне, пожалуйста, потуже шнурок под подбородком! А то с меня шляпа все время сваливается и приходится мне брести с разинутым ртом!
КАК ЖЕНА ИЗ ДОМУ УХОДИЛА
Как-то раз приглянулась одному женатому человеку бойкая соседка.
Стал он похаживать к соседке в гости. «Моя хозяйка с ней и в сравненье не идет,— думал он.— Чумазая уродина, глядеть противно».
А жена у него была работящая. С самого раннего утра до позднего вечера, нечесаная, неубранная, ходила она в затрапезе. Никогда и в зеркало не посмотрится — все некогда!
Однажды муж сказал ей:
— Опротивела ты мне, видеть тебя больше не хочу, уходи из моего дома.
Что ж оставалось делать бедняжке? Стала она готовиться в дорогу. Вещи свои связала в узел. Надела самое свое нарядное платье, красиво причесалась, набелилась, нарумянилась и стала куда пригожей соседки.
Поглядел на нее муж, поглядел и раздумал с ней расставаться.
Кончила жена свои сборы и, по обычаю, склонилась перед мужем в низком поклоне:
— Прощайте, живите в добром здоровье. Спасибо вам за то, что так долго заботились обо мне. Простите, если чем досадила.
Только собралась она выйти через черный ход из кухни, как муж загородил ей дорогу:
— Не смей идти через кухню в таком наряде, это моя кухня. Ступай другим ходом.
Хотела было жена выйти через спальню. Муж опять стал на дороге:
— Не смей выходить через спальню. Это моя спальня.
Что будешь делать! Жена пошла было через гостиную.
— Куда идешь через гостиную,— закричал муж,— ты ведь не гостья, порядка не знаешь!
Остановилась жена:
— И отсюда нельзя, и оттуда нельзя! Тогда уж я и не знаю, как мне выйти из дому.
— А не знаешь, как выйти из дому, дуреха, так и сиди дома.
С тех пор перестал муж ходить к соседке.
ВЕРХ БЕРЕЖЛИВОСТИ
Жил на свете один скопидом. Так и не сходило у него с языка: «Надо беречь добро. Надо хранить добро, на том хозяйство стоит».
Как-то раз под вечер пришел к бережливому один приятель поглядеть, как он ведет хозяйство.
В доме было темно, хоть глаза выколи.
«Это он, видно, на масло для лампы скупится»,— подумал гость, вошел в дом ощупью и увидел, что бережливый сидит на циновке[64] посреди комнаты голым- голешенек.
Приятель удивился:
— Ты почему сидишь нагишом?
— Одежда целее будет. Зачем зря ее изнашивать у себя-то дома?
— Так-то оно так. Но ведь на дворе поздняя осень, долго ли простыть!
— А мне не холодно! Я потом обливаюсь.
— Отчего же это?
— Погляди вверх,— говорит бережливый.
Глянул гость наверх и увидел, что у бережливого над головой висит на тонком шнурке огромный булыжник.
— Я все думаю: «Сейчас упадет! Сейчас мне на голову свалится». От страха меня то и дело в жар бросает.
«В самом деле, ловко придумал!» — решил про себя приятель. Стал он слушать рассказы бережливого о том, как у него каждая вещь три срока служит, а сам с трепетом в душе поглядывает туда, где камень висит.
Наконец попрощался гость и вышел, но в темноте никак не мог отыскать свою обувь, которую оставил у входа в дом.