майор?

— Правда, товарищ капитан, — в тон ему ответил Сидоренко. — Кровь в жилах разгоняем!

— Ну-ну! — покачал головой Вольф. — Только времени уже не осталось.

— Тогда вперед! Нас ждут великие дела! — картинно произнес Петр Семеныч.

Когда они вышли из палатки, солнце едва окрасило краешек небосвода, и ночная тьма еще вольготно чувствовала себя на улице, не спеша прятаться по укромным местам и щелям. В глубокой яме раскопа клубился туман, пуховым одеялом накрывая истерзанную археологами землю.

— Романтично-то как? — потягиваясь, произнес Петр Семеныч. — В палатках в центре города.

— А кого тебе стыдиться? — огляделся по сторонам Сидоренко. — Кругом забор, охрана — мышь не проскочит! Благо, что в Николе уже не служат, а то бы возникли проблемы.

— Точно, на этот счет у батюшки свой бзик, — согласился с майором Министр, — набожен старик, спасу нет!

— Только в этот раз батюшка набожность свою подальше засунет. Чтобы фрицев сломить, готов даже дьявола в строй поставить!

— Вот жизнь пошла, мать её! — ругнулся Петр Семеныч.

— Опаздываете, господа офицеры! — сурово отчитал заспанных контрразведчиков батюшка Феофан, едва они появились в палатке начальника экспедиции. — Вадим уже вторую чашку чая налил, вас дожидаючись!

— Да я, в общем-то, и не ложился, — признался Вадим. — Грех с таким материалом спать!

— Я бы тоже чифирнул, — заявил Министр, внимательно зыркая по сторонам в поисках чайника.

— Термос там, — Вадим махнул рукой в угол палатки, где располагалась маленькая походная кухонька. — До завтрака еще далеко…

— А повариха еще дрыхнет без задних ног, — закончил фразу Петр Семеныч.

— Ладно уж, наливайте чай, и к столу! — разрешил старец. — А то толку от вас все равно не добьешься!

Дождавшись пока офицеры рассядутся с парившими кружками чая вокруг складного стола, батюшка сказал:

— Пока вы чесались и зевали, мы с Вадимом Дмитриевичем перекинулись парой слов о вчерашней находке.

— Речь идет о плане на шкуре? — уточнил Сидоренко.

— Именно, — подтвердил монах. — Пока вы бессовестно дрыхли, Вадим Дмитриевич работал! Ему удалось реконструировать изначальный рисунок…

— Лучше бы, конечно, отдать находку в руки настоящего реставратора, — вмешался Вадим, — но…

— Во-первых: секретность, — вновь продолжил батюшка, — во-вторых: время! Будем работать с тем, что имеем. Я ввел профессора в курс дела, теперь он знает все о настоящей цели экспедиции. Вадим Дмитриевич…

Археолог ушел в дальний конец большой палатки, заставленный разнообразным электрооборудованием. Вернулся он, сжимая в руках скатанный в трубу лист ватмана. Не сговариваясь, контрразведчики подняли кружки, а профессор раскатал ватман и положил его на стол.

— Это копия плана, — пояснил он. — В нашей мобильной лаборатории я обработал схему на лазерной установке. Так же я взял на себя смелость и дополнил отсутствующие детали, которые не сохранились из-за плохого состояния носителя. Шкура местами сильно попорчена плесенью, местами потемнела… Конечно, специалисты могли бы привести её в более пристойный вид… Итак, проанализировав схему, я пришел к выводу, что на ней изображен участок местности, непосредственно прилегающий к найденной нами землянке. Эти волнистые линии, — профессор ткнут пальцем в лист ватмана, — несомненно, схематическое изображение Волхова. На левом берегу — два поселка, каждый из которых прячется за своей стеной из заостренных кольев. Значит во времена Финна, будем считать его автором не только берестяных грамот, но и настоящего плана, общей стены вокруг Новгорода еще не было. Поселки поименованы. Хорошо сохранилась подпись под будущим Неревским концом, которую можно перевести как: меря и чуди здесь проживают. Надпись под вторым поселкам почти целиком съедена плесенью. Все надписи на схеме, так же, как и текст грамот, выполнены на лехитском языке.

— Что за язык? — между делом поинтересовался Петр Семеныч.

— Древнепольский, — ответил профессор.

— А при чем тут поляки? — не понял Министр. — Они-то каким боком прилипли?

— Видите ли, в чем дело, — произнес Вадим Дмитриевич, — язык практически всех известных новгородских берестяных грамот тождественен лехитскому. Их легко сравнить, так как существуют древнепольские тексты. Предположительно на языке северных лехитов разговаривали и Полабские славяне и русины острова Рюген. Но утверждать мы этого не можем, из-за отсутствия какой либо доказательной базы…

— Вадим Дмитриевич, — прервал профессора старец, — давайте оставим лингвистические изыски более подготовленной аудитории. У нашей экспедиции немного другие цели.

— Простите, простите. Я могу разговаривать на эту тему часами. Продолжим: между двумя поселками левобережья, где-то в районе современного Софийского собора, на плане отмечено языческое капище и обширный могильник.

— Почему вы так решили? — задал вопрос Сергей Валентинович. — Насчет капища я согласен — эти уродцы в кругу явно языческие идолы. Но с чего вы взяли, что вот эти едва видимые линии границы могильника?

— Дело в том, — вновь пустился в объяснения профессор, — что с момента христианизации Руси и установления в Новгороде епископии, Софийский собор и примыкающие к нему постройки составляют комплекс резиденции епископа. Самый декорум христианизации повсеместно на Руси включал в себя идею торжества над поверженным язычеством и требовал освящения древних капищ сооружением на их месте церквей. Так было и в Новгороде, где на месте языческих капищ Велеса и Перуна были сооружены храмы Власия и Илия Пророка. Нужно полагать, что и Софийский собор физически сменил главное языческое капище Новгорода. Одно из урочищ первоначальной крепости носило название «Буевища» — заброшенного кладбища. Таким образом, сочетание на территории первоначальной крепости, позднее Детинца, капища, кладбища и места вечевых собраний характеризует эту территорию как местопребывание древнего межплеменного центра. В древности кладбище обычно служило и местом вечевых сходок, и местом суда, и местом различных административных отправлений, а также культовых празненств и игрищ. Недаром в русском языке словом «погост» означается, и административный центр нескольких деревень. Скандинавские источники донесли до нас описание народных собраний-тингов, собиравшихся на курганных кладбищах…

— Вадим Дмитриевич! — укоризненно произнес старец, останавливая лекцию профессора. — Давайте ближе к делу!

— Ох, — огорченно крякнул Вадим. — Меня опять понесло…

— Сергей Валентинович, все вопросы после! — предупредил батюшка. — Иначе мы до вечера не закончим! Продолжайте, профессор.

— Кх-м, кх-м, — откашлялся Вадим. — Если левобережье изображено на карте чисто схематически, то правый берег разрисован древним картографом не в пример подробнее. В некоторых местах указаны даже расстояния между объектами. Первое, что бросается в глаза — это холм! Холм, которого ныне не существует! Значит, все предположения верны: Холмгард существовал в действительности! Вот он, — Вадим указал на изображенный на плане поселок, огороженный частоколом из заостренных бревен. Как мы и предполагали, жилище нашего волхва находилось за пределами частокола. Вот оно…

— Постойте! — нарушая запрет старца, вновь перебил профессора Сидоренко. — Тут нарисовано два строения.

— Точно! — согласился Вадим. — Эта землянка была лишь временным пристанищем для Кемийоке и его ученика. Вот она, маленькая. А эта избушка, видимо, была построена несколько позже. В непосредственной близости от пристанища волхвов находиться капище… Обратите внимание, на детальную прорисовку алтарного камня. На нем даже имеется надпись. К сожалению, не все буквы сохранились. Но