На пироги я уже смотреть не могла, ни стряпать их, ни есть не было никакого желания. Оставалось только гадать при отсутствии большого зеркала, на сколько ещё я растолстела за эти дни.

Когда же, закончив уборку, выбралась на улицу глотнуть свежего воздуха, то неожиданно получила записку.

Её вручил мне мальчишка. Из тараканьей гвардии Ряхи.

Не тратя время на красивости, а, выражаясь, как истинный солдат, коротко и по существу, Ряха приглашал меня посетить его завтра на таинственной полянке за рекой.

И сразу стало страшно интересно, чего это он забился в такую даль?

На следующий день Лёд опять навестил знахарку.

Принес от нее бутыль для ращения волос на хвосте и придания ему (хвосту) чрезвычайной пушистости.

И кроме этого полезного приобретения, он узнал что-то важное, но рассказывать не стал, вручил мне средство для хвоста и помчался в лавку к Профессору.

А потом они вместе поспешили в официальный кабинет главы. И Рассвет вслед за ними.

Я же пошла в гости к Ряхе. Раз в кабинет меня, в числе прочих, не пригласили, значит, пока ничего не скажут. А выяснить всё самостоятельно я могу и попозже.

Ряха, как оказалось, совсем недаром окопался за Гадючкой: он готовился дать бой судьбе, которая в последнее время стала относиться к нему неблагосклонно, без должной почтительности.

Мало того, что азартный сарай сожгли, а тараканьи бега запретили, так ещё и на сердечном фронте возникли осложнения: у Ряхи появился соперник.

Тот самый неотразимый помощник мясника, о котором судачили дамы в бане. Он, оказывается, стал подбивать клинья к Ряхиной грудастой подружке.

Дело было тонкое, почти политическое: и Ряха, и помощник мясника были слишком хорошо известны в Отстойнике, у них у обоих имелись и вес, и слава, и свои поклонники.

И если бы Ряха просто бы поймал соперника на тёмной улице и побил, на хозяйку кабачка это не произвело бы никакого впечатления. И даже наоборот, жалость к пострадавшему могла бы заставить её сделать неправильный выбор в пользу мясника.

Этого мудрый Ряха никак не мог допустить.

А всё знающая общественность жаждала между ними публичного поединка. И там, на рыночной площади, когда они сойдутся на квадратном помосте, Ряха должен был победить наглеца не только силой, но и красотой.

Чтобы капризная зазноба сама увидела, чего может лишиться, и не она одна.

Вот Ряха и скрылся в лесах, в строжайшей тайне доводя своё тело до немыслимого совершенства.

Хорошо, что место тренировок он выбрал неподалеку от Огрызка. Надо лишь было выйти из представительства, пройти немного до подвесного моста, перекинутого через Гадючку под Горой — и если свернуть с натоптанной дорожки, ведущей на мелкое озеро, в котором купался весь Отстойник, то через несколько минут можно было попасть в укромную лощину, которую Ряха приспособил под свои нужды.

Там между двух сосен он приделал перекладину, собрал коллекцию булыжников нужного веса и размера, приволок тележную ось, поставил всякие прямые и наклонные скамьи, а на тропе, ведущей в лощину, установил взведенный самострел, который должен был сразить наповал всякого непрошеного гостя.

— Теперь ты знаешь, где меня найти, — сказал Ряха, показав свои новые владения, а главное, место расположения самострела и ту проволочку, за которую не рекомендовалось задевать в траве. — Приходи каждый день после обеда, ладно? Твоя помощь нужна. И того, одевайся поудобнее. Как тогда в Хвосте Коровы.

— Ряха, — предупредила я его сразу, — если ты на мне собираешься свои удары отрабатывать, то я категорически против. У нас с мясником и рост разный, и фигура, и телосложение. Я не подхожу.

— А то я не вижу, — хохотнул невесело Ряха. — Приходи, для тебя специальное дело есть. А пока давай разбегаться — мне одного человечка навестить надо, да и тебе нечего на улице делать, стемнеет скоро. Опасно будет.

На обратном пути я думала, что жизнь становится все загадочнее. Мало того, что надо выяснить, какие сведения раздобыл у знахарки Лёд, так еще и гадай теперь, что за специальное дело придумал для меня Ряха. И почему, всё-таки, опасно выходить в город после темноты?

Последнюю загадку я решила отгадать сегодня же ночью.

Ну, в самом деле, чего голову ломать — просто схожу и посмотрю.

Когда я вернулась домой, — обнаружила, что представительство словно вымерло.

«Лавка Южных Товаров» была закрыта на большой замок. Профессор отсутствовал, Рассвет отсутствовал, Лёд тоже отсутствовал. На кухне Град невозмутимо жарил свежую рыбу.

— А наши в гости пошли, — сообщил он, зевая. — Лук у тебя где?

— Так вот же висит, — удивилась я. — На балке. Ослеп?

— Не заметил, — ловко перевернул шкворчащие куски Град, — думал, где-то на полу в корзине.

— Лук надо в тепле хранить, — назидательно сообщила я, наливая себе чаю. — Лучше всего около печки. Тогда он будет тугой и красивый. Поставь галочку в ведомости — вон я какие тонкости знаю, не практикантка, а золото. А куда они пошли?

— Да у жены кучера день рождения сегодня. Рыбку будешь?

— Давай кусочек, пока лук в сковороду не засыпал, — разрешила я.

— Так ведь в жареной рыбе самое вкусное — это лук? — удивился Град, выделяя мне самый поджаристый кусок, покрытый золотисто-коричневой корочкой.

— Кому как… — скривилась я. — Если честно, я лук только свежий ем. Сырой то есть.

— Ну, вот привет, а жена кучера свой особый луковый суп сварила. И пирог с луком сделала.

Меня чуть не стошнило.

— Это всё здорово, — сказала я решительно, — но давай не будем обсуждать меню праздничного стола, пока я не поем.

— Почему? — удивился Град. — Я думал, ты присоединишься к празднику. Веселье там в самом разгаре.

— Нет, спасибо, я лучше в Огрызке посижу, — отказалась я наотрез.

— Ну, как хочешь, — не стал настаивать Град. — А я пойду. Люблю луковый суп.

— Иди, иди, — обрадовалась я, что никто мне не помешает погулять по Отстойнику ночью.

— Ты не бойся, я двери охранным заклятьем запру, — сказал Град.

— И такое есть?

— Есть.

— Поделишься?

— Не сейчас, — вывернулся Град.

Наверное, это было то же самое заклинание, которым Профессор закрыл в подвале неприкосновенный запас зерна.

Мне-то оно помешать не могло, я же через окно собиралась уйти, поэтому я милостиво разрешила:

— Запирай! Хотя зачем нам запоры, когда у нас Копчёный имеется? А где он, кстати?

— Господин Копчёный откушали рыбьих потрохов и пошли в приёмную покачаться на шторах для лучшего пищеварения, — доложил Град.

— Это хорошо, — заметила я. — Может быть, он шторы там подерёт и мне не в чем будет на балы ходить…

— Не надейся, — хихикнул Град. — Будешь ходить в драных шторах.

— Это будет недипломатично.

— Как раз дипломатично. Увидят тебя в лохмотьях и денег нам дадут.