Военный совет

Когда разведчики донесли, что вперед» главные силы массагетов, Кир собрал военный совет.

Из тройного зала — айваиа по приказу Кира вынесли все лишнее. Это, да еще отсутствие традиционного накрытого да-стархана указывало на серьезность обстановки и деловитость совещания.

Кир внимательно всматривался в своих соратников,

'Вот Гарпаг. Это он помог мне победить моего деда. Он умен, но годы берут свое... Нет в нем прежней уверенности Нельзя ставить его во главе наступающего войска. А вот в обороне он и сейчас неплох. Да-а, неплох. Упрям, упорен..

Фаридун. Безумно смел в бою, но не умен. Зардак. Хитер отважен. Гистасп. Предан, но вот его сын... Дарий слишком любит популярность. Да еще этот проклятый сон... Нет, Гистасп мне больше нужен в Персии — пусть уймет Дария. Гоб-рий, самый опытный, опыта ему не занимать — Лидия, Вавилон, Армения, Бактрия, Индия, а вот теперь и саки... Но Гобрий очень ценен, а этот бой... Только боги знают, как он кончится. После меня царствовать Камбизу, и если я не вернусь, то для него начнется трудное царствование. Мальчик должен иметь сильную опору! Вот и будет Гистасп ему мудрым советником, а Гобрий — верным и смелым полководцем Но этого мало... Камбиз очень своеволен, своенравен, вспыльчив. Ему надо отца-наставника, и лучшего, чем Крез, для этого не найти.

А мне надо найти замену Гобрию. Фанет? Нет, грек из Ионии искусен, но наемник есть наемник! Сиявуш? Неплох исполнителен, но сам находчивости не проявит. Фаррух? Да-а, тяжеловесен, но несокрушим, как глыба. Поставлю Фарру-ха!'

Полководцы, смущенные непривычно долгим молчанием царя, начали ерзать на своих местах. Кир еще раз окинул взглядом своих верных слуг и торжественно начал:

— Наконец Хумай — птица счастья села нам на правое плечо. Дикие кочевники решили принять бой! Близится час окончания войны. Саки испытают на себе всю персидскую мощь и будут растоптаны нашими боевыми колесницами. Мы желаем выслушать вас. Говори, Гобрий!

— Великий царь! У степной царицы войск вдвое меньше чем у нас, но если мы будем штурмовать лагерь, то...

— Не хочешь ли ты сказать, что ее лагерь мощнее Сард и неприступнее Вавилона?— вскочил с места Фаридун.

Гобрий укоризненно посмотрел на невыдержанного Фари-дуна и, покачав головой, ответил:

— Не мощнее, конечно, об этом смешно и говорить, но страшнее и гибельнее! Мы спокойно разгуливали под стенами Сард и Вавилона, обдумывая; как их взять. А они стояли на месте и ждали! А тут? Глазом не успеешь моргнуть, как лагерь может сняться с места и исчезнуть. А штурмовать? Пока мы преодолеем ров, затем ограду из заостренных кольев и упремся в вал из войлочных кибиток, обмазанных глиной и политых водой от огня, половина нашей армии поляжет от метких стрел, а другую половину они перебьют своими акинаками.

— Гобрий прав,— сказал Гарпаг,— только выманив саков в чистое поле, мы разобьем их!

— В открытом бою наша испытанная и организованная армия сильнее диких орд доителей кобыл,— добавил Гистасп.

— Да и наш большой перевес в силах скажется,— подхватил Зардак.

— Ну кто, кроме Фаридуна, не понимает, что штурмовать стан врагов — это не только безумный риск, но и бесмысленная затея. При самом успешном исходе для нас кочевники успеют уйти в свои бесконечные и бескрайние степи, и тогда все начнется сначала, а уже ни сил, не желания продолжать эту ужасную войну у нас не будет. Но дело в другом. Если для нас — безумие атаковать лагерь, то для саков еще более неразумно — выходить в открытое поле против превосходящего врага, и конечно, их царица это понимает и не выйдет из лагеря, — сказал Фаррух.

Все понимали, что Фаррух прав, и, не видя выхода, удрученно молчали.

— Мне кажется,— раздался голос Креза,— что Томирис не станет укрываться в лагере.— Крез пожевал губами и продолжал: — Женщина, потерявшая своего ребенка,— это львица, которая бросается на охотника.

Кир одобрительно взглянул на Креза.

— Наш мудрый друг прав. Царица сейчас в ярости. Надо эту ярость подогреть! Поэтому мои сарбазы пройдут половину пути до сакского лагеря и остановятся на виду у кочевников.

Вид моего войска разожжет злобу Томирис, и она не выдержит. Повелеваю! Завтра на рассвете помолимся божественному солнечному диску, принесем обильные жертвы великому Ахурамазде и двинемся на саков. Когда пройдем половину пути до их лагеря, остановимся и будем ждать. Да не подскажет им злой Ахриман <Ахриман – бог, повелитель злых духов> уйти в степь. Не вспугните. Ни шагу вперед, пока они нас не атакуют.

Первой пойдет пехота — впереди щитоносцы, прикрытые от их стрел, и копьеносцы, за ними пращники и лучники. Пехоте идти плотно, щит к щиту — живой крепостью. Командовать пехотой будет Фаррух. За пехотой двинется легкая конница мидян. Их поведешь ты, Зардак!

Как только вражеская конница пойдет на нашу пехоту, ты, Фаррух, ударишь из всех луков и пращей, образуешь проходы и пропустишь конницу Зардака. Он окончательно втянет саков в бой. Тогда с левого фланга ударит тяжелая кавалерия лидян и боевые колесниц» ассирийце» « урартцеву которыми? будет командовать Фарядув»

Кир, словно не замечая, как помрачнел» Гобряй, Гариаги Гистасп, продолжал:

— €ярав<итафяанга<н0 степнякам удариггошга'таФанета.

Я надеюсь на моих- греков, Фанет!

— Клянусь Зевсом, о великий царь, эллины растерзают орды варваров!— воскликнул Фанет.

Кир нахмурился, он не любил бахвальства, на продолжал свою речь:

— Ты, Зардак, не зарывайся. Ведьио тебе ударит вся орда. Если придется туго, уходи за шеренги пехоты, а она уж встретит несокрушимой стеной этих кочевников постановит их натиск. Так мы зажмем железными клещами веряшго врага и, не давая ему уйти, доведем битву да. победного конца!

'Бессмертные' будут при мне, ими. будет командовать, Гарпаг.

Гарпаг облегченно перевел дух, зато Гобрий и Гистасп еще больше обеспокоились. Но вместе со всеми они громко выражали свое восхищение великолепным планом сражения. Особенно льстивые эпитеты говорились вполголоса, но с расчетом на хороший слух Кира.

— Ну что скажешь ты„ мой друг?— обратился, Кир к Крезу.

Крез сначала пожевал губами, а затем произнес:

— План бесспорно хорош, и достоин Кира. — великого воителя всех времен! Но напрасно Фанет так легкомысленно относится к предстоящей битве. Не надо забывать, что семьдесят лет назад вся Азия стонала под пятой этих варваров и перед их ордами бежали армии самых могущественных держав. Вам предстоит тяжелый бой. Самый трудный из всех, вами проведенных, а ведь за плечами, каждого из вас их немало. Кочевники защищают свою степь, а значит, их восемьдесят тысяч будут стоить ваших двухсот. Их ярость не только не уступит, но превзойдет вашу. Не надо забывать, что царица Томирис объята жаждой мщения — погибли ее муж великий воин Рустам и единственный сын, юный Спаргапис. Выполняя волю своей повелительницы, кочевники будут драться до конца и скорее все полягут, чем уступят нам. — Крез снова помолчал.

— План вашего господина, слов нет, хорош, На Томирис — необыкновенная женщина. Поэтому я советую своему господину, величайшему из царей', держать & резерве 'бессмертных' до конца.

Персы привыкли к победам и они тоже скорее умрут, чем отступят. Так вот, пока держите» на ногах хоть один персидский сарбаз, не пускаи в ход* мой господин1, свою гвардию.

Крез замолчал. Напрасно все ждали продолжения, Крез-казалось даже задремал. Кир, убедившись, что бывший лидийский царь высказался до конца, произнес:

— Долгое отсутствие царя может пагубно отразиться на нашем царстве. Поэтому ты, Гобрий, поедешь в Персию, возглавишь мою армию и день и ночь будешь готовить ее к будущим битвам.

С тобой поедет мой друг Крез. Скажешь моему сыну, Кам-бизу: я повелеваю ему слушаться мудрого Креза, моего друга, как меня самого. А теперь ступайте, завтра битва.

Когда Гистасп одним из последних направился к выходу, Кир окликнул его:

— Останься! Твой сын, Дарий, замышляет посягнуть на мой трон.