заголовки на корешках книг, стоявших на полках и в шкафу. А сейчас мне осталось только вспомнить их.

– Ну и что же ты изучаешь на самом деле? – миролюбиво спросила я для поддержания разговора и чтобы дать Андрею возможность проявить себя в любимой области.

– Ну, например, как может обычная девушка с обычным воспитанием вдруг раздеться и бегать на пляже «топлесс».

– Ты имеешь в виду меня?

– И тебя тоже.

Я только улыбнулась в ответ. Это было далеко не самым трудным в жизни. Разве что в самый первый раз, а затем нужно задать самой себе один вопрос: что случится с тобой, если кто-то увидит тебя голой? Ответ: абсолютно ничего. Все комплексы – это побочные эффекты цивилизации, с которой и пытались бороться изучаемые Андреем неформалы. Надо перешагнуть через себя только один раз. Я уже давно сделала этот шаг. В Японии менеджеров крупных фирм заставляли перешагивать через себя значительно более изощренным способом: в дорогом костюме, при галстуке, явно не бедные на вид, они выходили на улицы, пели и просили милостыню. Подавать никто, естественно, не подавал. Более того, смотрели как на больного или просто ненормального. Но полученные во время этого процесса переживания сильно меняли человека и его психологию. Одним словом, «восток – дело тонкое».

Неожиданно мои мысли были прерваны громким ревом моторной лодки, стремительно вынырнувшей из- за соседнего острова. Слегка подпрыгивая на мелких волнах и оставляя за собой пенистый след, она летела в нашу сторону. Обычное явление. Это была первая мысль, промелькнувшая в моей голове. Ни реку, ни острова никто не застолбил – кто хочет, тот и плавает. Да и желающих поглазеть на полуобнаженных девочек здесь предостаточно. Но, слегка накренившись, лодка повернула прямо на нас. Ее нос в один из моментов слегка нырнул вниз, и стали видны лица двух человек, сидевших на приподнявшейся корме.

Человек никогда ничего не забывает. Его память хранит все, что он когда-либо видел. Проблема только лишь в том, чтобы вовремя извлечь из ее глубин нужный материал. Я это умела. За время учебы меня научили с одного взгляда запоминать наизусть целые страницы текста. В моем мозговом компьютере хранилось множество информации: картин и лиц, виденных хоть однажды.

Оба человека в лодке были в темных солнцезащитных очках и в повязанных на голову платках, на манер пиратских. Несмотря на то что их волосы были скрыты и очки сильно меняют облик человека, мой взгляд внезапно остановился на лице одного из них и медленное, спокойно-расслабленное течение моих мыслей сначала резко остановилось и со страшной скоростью завертелось в обратную сторону, а затем так же резко застыло, когда хранилище моей памяти извлекло ответ. Это был один из тех, с кем я в образе мулатки схватилась вчера в арке. Его было нелегко узнать в этом виде, но выскочивший из недр памяти фрагмент воспоминаний упрямо и твердо свидетельствовал: «Он».

Впрочем, размышлять было уже некогда – еще мгновенье, и дюралевый борт моторки протаранил бы наши с Андреем головы, а винт подвесного мотора, словно электромясорубка, изрубил бы тела. Изогнувшись и подпрыгнув по-дельфиньи над водой в сторону Андрея, я схватила левой рукой его за голову и резко, с силой, вдавила его в воду.

От неожиданности Андрей попытался вырваться, но я крепко держала его. В отличие от меня, он не успел набрать воздуха, и в его раскрытый рот хлынула вода. Наверное, именно вот так русалки и утаскивали парней в лесные озера. Мы успели погрузиться едва ли на полметра, когда ревущая металлическая громада лодки с режущим воду винтом пронеслась над нами, чуть-чуть не коснувшись нас. Андрей по-прежнему, все еще не осознавая пронесшейся над нами опасности и оглушенный шумом винта, отчаянно дергался и вырывался из моего захвата наверх к спасительному глотку воздуха. Из-за его беспорядочного барахтанья мы погрузились еще метра на полтора.

Мохнатые лапы ржаво-коричневых водорослей потянули к нам из глубинных пятен темной донной воды свои длинные скользкие пальцы. Холодная вода подводного течения, словно обухом топора, хватила по рукам и затылку, пытаясь вышибить воздух из груди. В глазах почернело. Огонек сознания заколыхался, захлебываясь и уходя в зеленую темень глубины. Усилием воли я заставила его зажечься вновь. Андрею наверняка было еще хуже. Его руки, секунду назад беспорядочно взмахивавшие, стали замедлять свои движения. Вот чего мне еще не хватало – так это самой утопить своего клиента.

Заметив боковым зрением, что днище лодки уже достаточно далеко, я с силой рванула парня за волосы вверх, а затем резким движением вытолкнула себя на поверхность. Вода вокруг почернела, как смола, и от резкого подъема стала обжигающе горячей. Андрей с вылезающими из орбит глазами пытался жадно глотать воздух, но попавшая в трахею вода вызвала судорожный спазм, и легкие пытались вытолкнуть сначала ее, что и мешало парню нормально вдохнуть полной грудью. Я обхватила его сзади и положила на спину, помогая держаться на плаву. Он откашлял последние порции воды и задышал часто, но ровно. Однако промчавшаяся мимо моторка успела развернуться и вновь направлялась к нам.

Я оглянулась на берег. До него было около пятидесяти метров.

– Ты как? Доплывешь? – кивнула я головой в сторону пляжа.

– Попробую, – прохрипел Андрей в ответ.

– Давай держись, – приободрила его я и подтолкнула в направлении острова.

Моторка замедлила ход, и ее двигатель заработал тише. Узнанный мной парень схватил короткое металлическое весло и несколько раз широко взмахнул им, сделав пару гребков, как на каноэ. Лодка приблизилась к нам, и я рванулась к ней навстречу, отрезая ее от Андрея.

Стоящий с веслом парень обернулся в мою сторону, высоко размахнулся и явно вознамерился раскроить мне голову. Я проделала древнее воинское упражнение, известное еще со времен викингов: не сдвигаясь с места, выкинула вверх согнутую руку и, когда мое предплечье соприкоснулось с веслом, повернула предплечье вокруг оси. Сила удара ушла мимо и поглотилась водой. Так викинги, по пояс закопанные в землю, ловили летящие в них копья. И это было лишь самой первой ступенью на длинной лестнице посвящения в воины. Моя кисть согнулась, я повела руку вниз, и мои пальцы сами крепко сжали металлическое древко. Затем, не давая противнику опомниться, я сделала короткий и резкий рывок на себя. Он не успел отпустить весло и дернулся вслед за ним. Парень был достаточно крепок и на земле наверняка бы устоял. Но сейчас под ним была не твердая почва, а качающееся днище лодки, и, не удержав равновесия, он полетел в воду. Лодка сильно накренилась, едва не зачерпнув бортом.

В поднятом фонтане брызг я рванулась к нему, резко затормозила приблизительно в метре и, откинувшись на спину, выброшенными под водой ногами ударила его в живот. Толща воды смягчила удар, но по резко раскрывшему рту я поняла, что достигла цели, и у меня есть немного времени заняться оставшимся в лодке.

Вдруг в воздухе что-то резко и отрывисто просвистело. Я инстинктивно дернулась в сторону моторки – в непосредственной близости от противника всегда самое безопасное место – и там, где мгновенье назад было мое плечо, тонкий черный предмет взбил маленький белый бурун. Я бросила взгляд на лодку – второй нападавший стоял в полный рост, держа в руках ружье для подводной охоты. Он стремительно нагнулся, выхватил из лодки короткий металлический гарпун со сверкающим острием и глубокой зазубриной, мешающей соскользнуть с него раненой рыбе, и быстро перезарядил ружье. Рыбой, по его замыслу, должна была стать я.

Я решила не дожидаться второго, возможно, более меткого выстрела, и вертикально ушла под воду. Там я резко сменила направление и, мысленно превратившись в сгусток энергии, толкнула борт лодки вверх и от себя. По глухому донесшемуся звуку и качнувшемуся днищу я поняла, что противник не устоял на ногах и свалился к противоположному борту. Я поднырнула под днищем и, словно акула-убийца в знаменитых «Челюстях», вертикально выскочила из воды с другого борта. Он сидел на коленях у самого борта и целился в сторону берега. Его палец напрягся, приготовившись нажать на спусковой крючок.

У меня из горла вылетел страшный рев разъяренной касатки. Стрелок слегка замешкался, но палец на спусковом крючке, как в замедленной съемке, продолжал свое неотвратимое роковое движение. Я быстро замахнулась рукой, и резко, наотмашь бросила ладонь ему в голову. Мне не хватило лишь какого-то мгновенья: звук удара и щелчок спускового крючка прозвучали одновременно. В полете мои пальцы сжались лодочкой, такая форма позволяла упругой воздушной волной между ладонью и щекой противника травмировать нервные узлы его тройничного нерва, в результате чего он терял сознание от резкого болевого шока.