как…
Действительно, китайская грамота! А Шигонцев этот – действительно химический гений. Представляю, как его не любили одноклассники. Шпарит специфическими терминами, словно детские стишки читает! Я выслушала его долгие и абсолютно непонятные для меня объяснения и сделала такой вывод: человеку можно дать в руки любую вещь, смоченную специальным составом, который, высохнув, рванет так, что мало не покажется. Любой мало-мальски грамотный химик знает об этом и при желании может использовать. Достать отдельные части этого состава не составляет труда.
Я поблагодарила Сергея за исчерпывающую информацию и положила трубку.
Утром, когда я спустилась в кухню к завтраку, я нашла на столе газету «Горовск сегодня», в которой на первой странице помещалась заметка А. Ярцева «Пахучий «Каменный цветок». Антон коротко и не без юмора описал недавнее событие на улице Центральной, упомянув в конце, что хозяин магазина привел к месту происшествия четырех бомжей, которым вручил ведра, резиновые перчатки и тряпки. Практически целый день они отмывали помещение, в котором после обеда вставили разбитое стекло. Очевидцы так же утверждали, что они видели, как ближе к вечеру хозяин пострадавшего магазина, фамилия которого, к сожалению, не уточнялась, купив в близлежащем хозяйственном магазине десяток флаконов освежителей воздуха, распылил их все в своем помещении. Сколько он заплатил бомжам, остается только гадать, но они покинули салон поздно вечером, насквозь пропахшие жуткой вонью.
Я отложила газету и принялась за тосты. Да, похоже, новоселье в салоне на улице Центральной супругам Дьяченко придется отложить. Этот запах не выветрится долго, и хозяину придется запастись довольно-таки большим количеством освежителей воздуха.
После завтрака я поднялась к себе и набрала номер Ярцева.
– Антон! Заметку прочитала, спешу поблагодарить за доставленное удовольствие. К сожалению, в статье не указывалась фамилия пострадавшего… А если благодарные читатели захотят ее узнать?
– Главный не разрешил упоминать его фамилию. Сказал, что у того типа и так достаточно неприятностей. О нем теперь долго будут судачить соседи, а уж магазин ему придется продать, это как пить дать! Кто пойдет за украшениями в салон, в котором когда-то все было полито чьим-то дерьмом?!
– А кто захочет купить такой магазин?
– Да, и с продажей у него будут проблемы и, я думаю, они затянутся надолго. Кстати, ты вчера в Интернет не выходила?
– Нет, а что?
– Блогеры разместили там видеоролик, как к обгаженному магазину сначала подъезжает милицейская машина, а потом хозяин приводит бомжей, и те отмывают помещение. Впечатляющее зрелище!
– Здорово! Обязательно сегодня посмотрю.
Я, конечно, скромно умолчала о том, что лично была на месте происшествия и все видела собственными глазами. Поблагодарив Антона еще раз, я положила трубку. И куда же мне теперь податься? Снова сидеть в машине под окнами горовской больницы и часами слушать Ольшанскую Тамару? «Фамилия, имя?.. Направление?..». Ну уж нет! Хватит с меня одного дня. Пора действовать активнее. Я отправилась гримироваться.
В больнице народу опять было много, как и вчера. Я поднялась на четвертый этаж. Здесь, в конце коридора, было пусто: лаборатория уже не работала, соседний рентгеновский кабинет, судя по объявлению на двери, тоже. Но возле других кабинетов сидели больные, от которых мне предстояло избавиться. Не в прямом смысле слова, конечно.
Когда-то Ариша научил меня делать «дымовуху»: берется какая-нибудь ненужная вещь из одежды, которую никто не носит. Лучше, если она будет из синтетики – полиэстера или тому подобного. Она заворачивается в полиэтиленовый пакет, потом туда обязательно надо плеснуть немного чего-нибудь горючего: бензина или спирта. Если в такой пакет бросить зажженную спичку, он превосходно задымится, причем дыма будет много, а вонь пойдет жуткая.
Именно такой сверток лежал в моей сумке. Я спустилась этажом ниже, зашла в женский туалет, проверила все кабинки на занятость, заперлась в одной, самой дальней от двери, и достала свою самодельную «дымовуху». Я подожгла сверток и бросила его в металлическое ведро. Дым повалил не сразу, и это оказалось мне на руку: у меня было время уйти из туалета до того, как там все затянет дымом. Я едва ли не бегом поднялась опять на четвертый этаж и спряталась там в туалете.
Через некоторое время я услышала, как в коридоре закричали: «Пожар!.. Горим!.. Спасайтесь!.. Вниз, все вниз!.. Товарищи, без паники!..» Я осторожно выглянула из туалета. В коридоре было пусто, я подошла к двери лаборатории и достала из кармана отмычки. Пользоваться ими было не столько сложно, сколько нудно, тут требовалась кропотливая работа. Не всякая дверь поддается сразу. Сердце мое колотилось, руки дрожали. Если меня здесь засекут, мне будет трудно объяснить, зачем я пытаюсь проникнуть в лабораторию. Я меняла отмычки, но открыть сорок девятый кабинет никак не могла. Голоса раздавались где-то внизу. Там кто-то бегал, кто-то на кого-то кричал… Надо поторапливаться, скоро обман раскроется, и все врачи вернутся на свои рабочие места, а больные – в свои очереди.
Дверь поддалась только пятой по счету отмычке. Замок щелкнул. Я взялась за ручку и вошла внутрь. Так, быстрее дверь на запор! В маленькой комнатке было тихо и пусто. Здесь была еще одна дверь в какое-то другое помещение, тоже заперта. Я подошла к столу и зашарила в ящиках. В одном из них лежал журнал, где велась запись приема больных. Я открыла его, пальцем пробежала по строчкам. Где-то здесь должна быть фамилия Виноградова. Он был здесь примерно три недели тому назад. Перед моими глазами мелькали фамилии, я искала первую букву «В». Веденеева… Вощанов… Востриков… Вольховский…
Вот! Есть. Виноградов В. В. Дата сдачи анализов, какие-то цифры, буквы, которые мне практически ни о чем не говорили. Я вырвала эту страницу из журнала, свернула ее в несколько раз и сунула в карман. Убрала журнал на место и подошла к двери. За ней было тихо. Я осторожно приоткрыла ее и высунула голову в коридор. Никого. Выскользнув из лаборатории, я захлопнула дверь…
Я шла к выходу. Сердце мое все еще колотилось, щеки пылали. На лестнице мне навстречу попался мужчина в рабочей спецовке. Он удивленно вытаращил на меня глаза:
– А вы откуда взялись?! Все давно уже на улице! Вы что, не слышали, как мы кричали, чтобы все выходили из больницы?
– Я в туалете была…
– А почему так долго?!
– Так уж получилось, организму не прикажешь!
Да, не очень-то красиво получилось, но никакой более приличный ответ мне в голову не пришел. Я побежала быстрее вниз.
На улице стояла большая толпа зевак. Врачи и больные удивленно глазели на окна и спрашивали друг друга:
– А где же огонь? Огня-то нету…
– Да курил кто-нибудь в туалете и поджег случайно корзину с бумагой, я вам точно говорю…
– Хорошо, что «пожарку» не вызвали!
Я застегнула куртку, завернула за угол, где оставила свой любимый «Мини Купер», и прыгнула в него, все еще не веря в свою удачу. Вытащила из кармана джинсов свернутый листок. Нашла строчку с фамилией Виноградов В. В. Так, так, что здесь у нас? Лейкоциты – далее шли какие-то закорючки, отдаленно напоминавшие цифры. Эритроциты – опять какие-то цифры. Эпителий – здесь явно было написано какое-то слово, возможно, даже не одно, но, кроме первой буквы «з», ничего понять невозможно. Гемоглобин… Слизь. А это еще что? В крови есть слизь? Никогда не знала! Опять ничего не понимаю… Гонококки Нейсера… С трудом читалась частица «не», дальше все опять неразборчиво. Так, еще есть строка «Другие микробы». Здесь тоже ничего не ясно… И почему у врачей такой ужасный почерк? Они что, специально изобрели медицинский письменный язык, чтобы больные не могли ничего прочитать и понять? Вот как мне теперь узнать, какие у Валерия Виноградова были показатели крови? Может, у него действительно был рак?
Я поняла одно: сколько бы я ни пялилась в этот листок, все равно для меня это только филькина грамота. Здесь нужен специалист. А где мне его взять?
Неожиданно я вспомнила об одном знакомом враче – однокласснике Надежды. Точно! Вот кто мне поможет. Химик! У меня и номер его телефона записан.
