— Не надо.

Тик попытался вырваться, но потом опустил оружие и улыбнулся.

— Да ладно. Думаю, он и так сдохнет. — Мыском ботинка он подцепил птенца и отбросил его в траву. — Но идею вы поняли, — вновь обратился он к эмберитам. — Представьте себе, как мы все бросаемся на врага! Перед нами никто не устоит! — Его лицо осветила счастливая улыбка.

Тут Дуну наконец все стало ясно: Тик хочет войны. «Мысль о войне возбуждает его, доставляет радость, — подумал Дун. — А я не такой. Мне от подобных мыслей становится не по себе».

В ту ночь Дун вернулся в гостиницу с тяжелым сердцем. Он по–прежнему не знал, что делать послезавтра. В одном сомнений у него не осталось: он не хотел, чтобы им командовал Тик. И решил, что он сам будет командовать собой.

Торрен услышал новости от старого Сола Рамиреса, который в тот вечер пришел к доктору, чтобы она взглянула на его воспалившийся глаз.

— Им приказано уйти, — сообщил Сол доктору Эстер, пока она осматривала его глаз. — Пещерным людям. Они должны послезавтра уйти.

— Быть такого не может! — сказала доктор, опуская ложечку в маленькую стеклянную баночку, наполненную прозрачной жидкостью. — Откинь голову назад, — велела она, и несколько капель с ложечки упали за веко.

— Это правда. Бен велел им уходить.

— Но как они могут уйти? Им же некуда идти.

— Некоторые отказались. Сказали, что будут сражаться. А Бен пригрозил, что пустит в ход оружие, если они не подчинятся.

— Оружие?! — Доктор поставила бутылочку на стол и посмотрела на Сола. — Бен выжил из ума?

— Не знаю, — ответил Сол.

Торрен слышал это, сидя на подоконнике, и даже задрожал от возбуждения. Будет война, прямо здесь, в Искре! И в ход пойдет ужасающее оружие! Его применят против пещерных людей! Он всегда хотел увидеть его в действии. И наконец его мечта сбывалась.

Сол ушел с повязкой на глазу. Доктор села за стол, глядя через окно на закат.

— Как же мы дошли до такой жизни? — спрашивала она, но, похоже, не Торрена.

Торрена испугало выражение ее лица. Он понял, что сам в войне участвовать не хочет, потому что мог пострадать. Оружие, использованное против пещерных людей, случайно могло зацепить и его. Он хотел только увидеть войну, а не сражаться.

— А где будет война? — спросил он доктора.

— Что? — Она посмотрела на него так, будто совсем забыла о его существовании.

— Война, — повторил мальчик. — Послезавтра. Где она будет?

— Ты говоришь глупости, — ответила доктор. — Если война начнется, она будет везде.

Она медленно поднялась, опершись рукой о стол, и с печальным видом, волоча ноги, ушла в свою комнату, даже не пожелав Торрену спокойной ночи.

Торрен долго не мог уснуть. Он решил, что послезавтра, в день начала войны, встанет раньше всех, оденется, прихватит с собой краюху хлеба, а также нож, на случай, если война затронет и его. А потом пойдет на площадь и залезет на вершину сосны, так высоко, чтобы скрыться в ветвях. И оттуда он сможет все увидеть.

По мере того как грузовик Пелтона приближался к деревне, Лину все сильнее охватывало нетерпение. Ей так хотелось повидаться с Поппи, миссис Мердо и Дуном.

— Остался только день пути, — успокаивал ее Пелтон. — В Искру приедем завтра утром.

В ту ночь Лина почти не спала. Она думала о людях, с которыми ей предстояло встретиться завтра, о том, что увидела в этом путешествии.

На рассвете, открыв глаза, она почувствовала, что что–то изменилось. Сильный теплый ветер пригибал траву и раскачивал ветви на деревьях. Синее небо затянуло серой дымкой, наступала жара. Природа словно о чем–то предупреждала, как первые признаки недомогания предупреждают о близкой болезни.

— Сегодня будет градусов под сорок, — сказал Пелтон, — но через неделю–другую жара начнет спадать. Сезон меняется. Чувствуете, ветер изменился.

Выехали они рано. Через час–полтора вдали показались поля и дома Искры. Сидя на переднем сиденье между Пелтоном и Мэдди, Лина прикрыла глаза ладонью от яркого солнца. Теперь Искра выглядела для нее родным местом. Ухоженные поля, за ними — маленькие коричневые домики. Когда они выехали на дорогу к гостинице «Пионер», Лина вдруг попросила:

— Я сойду здесь. Хочу сказать Дуну, что я вернулась. До гостиницы дойду сама.

Она поблагодарила Пелтона, он — ее.

— Можешь взять несколько своих находок, — предложил он, — какие больше нравятся.

Лина порылась в ящике, нашла увеличительное стекло, магнит и маленький красный грузовичок и сунула их в свой заплечный мешок.

— Я поеду в город, помогу Пелтону с торговлей, — сказала Мэдди Лине. — Увидимся позже, в доме доктора.

Лина спрыгнула с грузовика и побежала к гостинице. Сильные ноги легко несли ее, волосы развевались на ветру.

Она ожидала, что найдет эмберитов у реки, умывающихся или завтракающих, перед тем как идти на работу. Но у гостиницы она не увидела ни души, и лишь в вестибюле бесцельно слонялись люди. Одни плакали — Лина увидела сестер Хувер, одна пыталась успокоить другую, и старую Намми Проггс, которая сидела на скатанном одеяле и что–то бормотала себе под нос, — другие спорили, и в их голосах Лина слышала злость, недоумение, страх.

Она застыла, гадая, что же произошло. Вдруг кто–то заметил ее.

— Лина! — окликнули ее.

Со всех сторон к ней шли люди.

— Ты вернулась!

— Где ты была?

— Мы думали, что больше не увидим тебя.

Она встретила Клэри, услышала голоса своих одноклассников по школе Эмбера и бригадира Флири. «С тобой все в порядке? — спрашивали они. — Как вовремя ты вернулась! Почему ты покинула нас? Где ты была?» Руки тянулись к ней, обнимали. Она увидела подпрыгивающую рыжую голову — Лиззи пыталась понять, почему собралась толпа, — и сияющую миссис Поулстер, а с ней мисс Торн.

— Все у меня хорошо, все хорошо! — отвечала она. — Я так рада, что вернулась. Но что происходит? И где Дун?