водительское место, первым делом я достала мобильник и набрала номер, который за последние дни выучила уже наизусть. Я звонила психологу Пименову…

Спустя час я уже сидела у Максима Алексеевича дома.

Психолог Пименов оказался довольно высоким, худощавым блондином с тонкими чертами лица, обладателем слегка суетливого тенористого говорка. Выяснилось, что несколько последних дней он провел у матери в пригороде, поэтому и не отвечал на телефонные звонки.

— Да, безусловно, я помню ту девочку, — сказал он, проводя меня в свою квартиру. — Я с ней довольно долго работал. Вы говорите, она умерла? Очень странно… Самоубийство? Никогда бы не подумал. У нее, безусловно, были проблемы с коммуникацией, с определением своего места в обществе, но… Для суицидального синдрома нужны предпосылки. У Дины они отсутствовали.

Мы сидели в двухкомнатной квартире психолога. Максим Алексеевич, как можно было понять по интерьеру квартиры, являлся человеком обеспеченным и, похоже, одиноким. Во всяком случае, нигде не было заметно ни каких женских аксессуаров.

— Когда вы начали с ней, как вы говорите, работать? — спросила я.

— Где-то с полгода назад. Ко мне обратилась Лариса, ее… — Пименов замешкался, — сноха, золовка… Нет, кажется, невесткой она называется. В общем, жена ее брата.

— А какая основная задача была у вас как у психолога?

— Ну, я сам определил свою задачу, пообщавшись с Диной. Ей нужно было, во-первых, поднять самооценку как в социальном, так и в половом плане — она у нее была очень заниженной. Во-вторых, Дине обязательно требовалось завязать отношения с людьми более коммуникабельными, чем она сама. Она говорила, что у нее есть подружка, довольно общительная и более успешная во всех отношениях. Но этого мало, нужны были новые знакомства.

— Вы знакомы с Виктором? — спросила я.

— Виктором? Это друг Дины? — переспросил Максим. — Ну… не то чтобы знаком, просто очень много о нем наслышан от самой Дины. Мы много уделяли внимания Виктору на своих занятиях. Знаете, у них были неравноценные отношения. Дина переживала все более остро, чем Виктор. Но, как это часто бывает, оказалось, что за остротой не стоит ничего серьезного. Я отметил, что восторги Дины по поводу Виктора раз от раза становятся все тише. А потом она и вовсе успокоилась.

— И с чем это связано?

— Поначалу я думал, что это наши встречи дали свои плоды, — задумчиво проговорил Пименов. — Виктор не был для Дины подходящей кандидатурой, но я, естественно, не говорил ей этого в лоб, а пытался ее саму научить оценивать и людей, и ситуации. И когда заметил угасание интереса со стороны Дины к Виктору, то обрадовался, отнес такую реакцию как успех на свой счет. Увы, все оказалось не так, — Максим усмехнулся и покачал головой.

— А как же все оказалось? — спросила я.

Пименов встал, подошел к музыкальному центру и нажал на кнопку. Полилась очень нежная и мелодичная музыка. Она расслабляла и успокаивала, но не клонила при этом в сон. Похоже, подумала я, на одно из средств из профессионального арсенала психолога — музыка, призванная создавать определенную атмосферу. Чуть постояв и посмотрев в окно, Максим повернулся ко мне и спросил:

— Хотите чего-нибудь выпить?

— Если только безалкогольного, поскольку я за рулем, — откликнулась я, и Пименов, кивнув, отправился на кухню.

Вернулся он с двумя чашками кофе и вазочкой с конфетами.

— Понимаете, — помешивая ложечкой сахар, проговорил он, — вообще-то я должен был хранить в тайне откровения Дины, но теперь уже получается, что это не имеет значения. А уж если то, что я знаю, поможет разгадать тайну ее смерти, то и… Одним словом, я заметил, что Дина переключила свой интерес на меня. Признаюсь, мне было не очень-то приятно. Конечно, я мог бы откликнуться, но… этому мешали две вещи. Во-первых, она сама была, скажем так, не в моем вкусе. А во-вторых, как и многие врачи, я стараюсь соблюдать принцип — с клиентками никаких личных отношений. Хотя иногда бывает, что впоследствии мы становимся друзьями. Но это после завершения сеансов. Здесь же получилось, что интерес возник с ее стороны как раз тогда, когда работа была в самом разгаре.

— А можно об этом поподробнее, Максим? — попросила я. — Мне нужно до конца понять личность Дины.

— Я могу вам дать точную ее характеристику, — пожал Пименов плечами. — В принципе она относилась к довольно-таки распространенному типу. Неуверенная в себе, сенситивная… то есть чувственная, обидчивая, ранимая… И в то же время скрытная. Склонная к созданию глубокой спайки с партнером, к самопожертвованию ради него. И при этом очень упрямая. То есть если она будет знать, что кто-то осуждает ее поступки, то она не станет меняться, а будет делать все наперекор, выдумывая все новые и новые оправдания своему поведению. А с людьми, которые осуждают ее, просто прекратит общаться, чтобы не мешали. Я это качество в ней заметил и как раз хотел над ним поработать. Но тут… — Пименов развел руками. — Наши встречи закончились.

— Почему?

— Давайте уж я вам расскажу все по порядку. Может быть, сразу и отвечу на все вопросы.

— Давайте! — охотно согласилась я, поскольку так для меня было удобнее всего, и Пименов вернулся к периоду, когда почувствовал влечение к себе со стороны Дины.

— Началось все со взглядов. Вы как женщина наверняка понимаете, что взгляды могут сказать очень многое. Потом я отметил некоторые детали, которые свидетельствовали о ее заботе по отношению ко мне. Не всегда, между прочим, уместной. К тому же мой опыт психолога здесь сыграл роль. Мы проходили трансовые упражнения, а давно подмечено, что если на это делается упор, то между психологом и клиентом возникает крепкая взаимосвязь, не обязательно, кстати, интимного свойства. Как правило, клиент привязывается к психологу, нуждается в общении с ним, и так далее. У Дины привязанность приняла характер влюбленности. Она даже пыталась как-то оставить меня у себя, когда было уже половина одиннадцатого вечера и я собрался уходить домой. А потом… — психолог снова замолк.

— И что потом? — переспросила я.

— Потом мы прекратили трансовые упражнения, и я отметил, что Дина охладела. Стала снова какой- то безразличной, как была в первую нашу встречу.

— То есть ваши усилия пошли насмарку?

— Нет, вы не поняли, — остановил меня Максим Алексеевич. — С момента начала наших занятий Дина стала гораздо более адаптивна к реалиям. Но этого было мало, нужно было закрепить достигнутое. И тут вдруг она объявила мне о том, что больше не нуждается во мне как в психологе.

— Может быть, она так, по-своему, отомстила вам за вашу холодность по отношению к ней?

— Нет, — уверенно возразил Пименов. — Тут было что-то другое. И мне кажется, что решение расстаться со мной и прекратить занятия она принимала не сама. Просто, видимо, появился кто-то, имеющий на нее большее влияние, чем я. Во всяком случае, именно так мне представляется то, что произошло. Вы поняли, что я хотел сказать?

— Да, — ответила я. — Но такое не могло же произойти внезапно, сразу, как по мановению волшебной палочки! Появился кто-то… Раз вы с ней занимались постоянно, то если бы этот кто-то и появился, то первым о нем должны были узнать вы!

— Я же упоминал среди всех прочих качеств Дины скрытность, — напомнил Пименов. — И когда рядом с ней появился какой-то новый человек, то он, по-видимому, тут же стал большим авторитетом для нее, чем я. Потому она и прислушивалась к его мнению.

— Но это как-то… Совсем уже легкомысленно! — не могла успокоиться я. — Неужели такое вообще возможно?

— Вы все-таки не совсем поняли, что я хотел сказать своим рассказом, — покачал головой Пименов. — Смотрите. Сначала у Дины был Виктор, самый лучший и вообще единственный на свете. Потом, очень быстро чувства к Виктору улетучились, и его место занял психолог Максим Алексеевич. Причем дело здесь не в том, что Дина наконец осознала, что Виктор — кандидатура не очень подходящая. Я-то еще более неподходящая! Однако я убежден, что она успела накрутить в себе любовь ко мне «до гроба». Затем,