— Это уже кое-что! — одобрительно заметила я. — Но отчества вы, конечно, не помните?

— Отчества не помню, — ответил Беднов. — Света и Света… Кто же будет звать по отчеству двадцатилетнюю девчонку?

— Значит, так… Панкратова Светлана, год рождения примерно шестьдесят четвертый… — задумчиво сказала я. — Жила в Сокольниках… Не слишком много, но, думаю, можно будет ее разыскать. Только… Ведь она давно уже сменила фамилию! Если живы родители, будет полегче. А иначе поиски могут затя — нуться…

— Черт возьми! — сказал вдруг Беднов, с размаху садясь в кресло. — Неужели это Светлана? Зачем?! Зачем она опять связалась с Ростовцевым? Как это глупо!

— Мне не кажется, что она связалась, — сказала я. — Это слишком сильно сказано.

— Сказано абсолютно точно, — возразил Беднов. — Она поступила крайне безрассудно. Она не должна была его видеть. Должна была бежать от него, как от чумы, как от мертвеца, вставшего из могилы!..

— Что же вы все-таки с этим Ростовцевым натворили? — сказала я, задумчиво разглядывая Беднова.

Он опомнился и замолчал, очень недовольный собой. Наступила тягостная пауза, во время которой Андрей Борисович все-таки добрался до содержимого своего бара и жадно выпил солидную дозу спиртного, нисколько не стесняясь моего присутствия.

— Давайте конкретно! — заявил он, возвращаясь на свое место. — Что вы намерены делать дальше?

Я пожала плечами.

— Если эта девчонка не попала в поле зрения компетентных органов, найти ее будет непросто, учитывая то, что она скорее всего вышла замуж, а возможно, и вообще уехала из Москвы… Но я попытаюсь. Только на это потребуется время.

— Не могу ни на чем настаивать, — серьезно сказал Беднов. — Но очень хотелось бы, чтобы вы поторопились… Сами видите, что творится у меня в доме…

— Я постараюсь, — сухо ответила я.

На следующее утро я вылетела в Москву. Это был серьезный служебный просчет — я никого не поставила об этом в известность. Единственной причиной была та, что мне не хотелось отдавать Макарову эту Светлану, чья любовь была так безжалостно раздавлена судьбой и которая так безрассудно вернулась к ее обломкам. Я не хотела этого делать до тех пор, пока не узнаю, зачем она так поступила, пока своими глазами не увижу, что сделала с ней жизнь, и не узнаю точно — чудовище она или жертва.

Яркое солнце все выше поднималось над городом. Его жаркие лучи проникли сквозь широкие окна офиса и вспыхнули ослепительными искрами на гладкой поверхности черного пластикового стола, за которым сидела секретарша Беднова Лариса. Она недовольно поморщилась.

Офис находился на седьмом этаже огромного здания из стекла и бетона. Здание было спланировано крайне неудачно, и в солнечные дни в помещениях было нестерпимо жарко. Выдержать в такой духоте полный рабочий день было нелегко.

Лариса негромко выругалась и, подойдя к окну, задернула полупрозрачные шторы. Это не принесло никакого облегчения — солнце шпарило так же, словно их и вовсе не было.

Лариса, девушка серьезная и ответственная, давно ставила перед Бедновым вопрос о плотных шторах в приемной. Но он удовлетворялся тем, что такие шторы висели в его кабинете, а Ларисе, посмеиваясь, отвечал, что в приемной не должно быть интимного полумрака, а должно быть светло и сухо. Повторять свои просьбы она не стала, зная, что спорить с хозяином бесполезно — он никогда не меняет своих решений. Она просто терпела и парилась на своем рабочем месте, как в финской сауне.

Единственная вольность, которую она себе позволила, — это носить минимум одежды. Это было хоть какое-то спасение от невыносимой жары. Сегодня на ней было короткое легкое платье с глубоким вырезом и крошечные трусики. Так было все-таки полегче.

Правда, теперь посетители при каждом удобном случае таращили глаза в вырез ее платья, но тут уж она ничего не могла поделать. Моральные муки ничто по сравнению с физическими.

Можно еще было открыть окно, но здесь, на седьмом этаже, образовывались страшные сквозняки, норовившие разметать по комнате все деловые бумаги. Лариса решила сделать это чуть-чуть попозже, когда разберется с основными документами и просмотрит почту.

Беднов был сегодня немногословен, мрачен и взрывался из-за любого пустяка. Он уже успел накричать на Ларису из-за письма, которое якобы по ее вине пропало, а письмо лежало на его столе в кабинете. Но он даже не счел нужным извиниться. Вообще, в последнее время он стал совершенно невыносим.

Вспоминая об этом, Лариса украдкой вздохнула. Она начинала подумывать о том, чтобы взять расчет. С ее внешностью и деловыми качествами она без труда сможет найти работу в сто раз получше этой, — так рассуждала Лариса, просматривая страницу ежедневника, где у нее были выписаны по порядку очередности звонки, которые нужно было сегодня сделать.

Прежде всего следовало обзвонить руководителей филиалов и сообщить им, что хозяин ожидает их к двум часам дня на совещание. Она уже принялась набирать первый номер, как в приемную проник посетитель — огромный толстяк с бородкой клинышком и распаренным красным лицом. Задыхаясь и обливаясь потом, он сообщил, что его зовут Персицкий и Беднов его ждет. Он даже не заглянул Ларисе в вырез платья.

Она справилась у Беднова по внутреннему телефону и предложила Персицкому зайти в кабинет. Через минуту хозяин потребовал кофе и минеральной воды. Лариса положила трубку в некотором раздражении, но покорно принялась исполнять поручение — ведь пока ее увольнение было только мечтой.

Она включила электрический кофейник, а потом полезла в холодильник. Минеральная вода у Беднова в офисе была настоящая, а не та газировка, что продается в любом магазине. Откупорив ледяную бутылку «Нарзана», Лариса поместила ее на поднос вместе с кристально чистыми стаканами и отнесла в кабинет к начальнику.

Персицкий посмотрел на нее с благодарностью, налил полный стакан и с жадностью выпил в мгновение ока.

— Кофе! — строго сказал Беднов. — Ты не забыла?

«Хоть бы ты лопнул от своего кофе!» — подумала про себя Лариса, но только сдержанно кивнула и ответила серьезным голосом:

— Сейчас несу, Андрей Борисович!

Она выпорхнула из кабинета и поплотнее прикрыла дверь. Беднов не терпел приоткрытых дверей, распахнутых окон, открытых шкафов — и это было еще одной причиной, по которой Лариса не спешила открывать окно.

Между прочим, большинство помещений в офисе были оборудованы кондиционерами, но те выходили из строя именно тогда, когда были нужнее всего. Без перебоев работал только тот кондиционер, что стоял в кабинете Беднова. Иногда Ларисе казалось, что хозяин просто издевается над ней таким изощренным техническим способом.

Она быстро разделалась с кофе, налила его в чашки, поставила сахар и снова прошла в кабинет. На этот раз хозяин, кажется, остался доволен, и Лариса с облегчением вернулась в приемную, надеясь заняться делами.

Однако прежде она все-таки решила распахнуть окно. Слишком разительным был контраст между прохладой бедновского кабинета и этой стеклянной душегубкой.

Лариса подошла к окну и отдернула бесполезные шторы. Щурясь от яркого света, подняла шпингалеты и приоткрыла высокие тяжелые створки. Свежий спасительный ветер сразу ворвался в комнату и перепутал крашенные в темно-каштановый цвет волосы Ларисы. Она провела по ним рукой, не торопясь