Вдруг я поняла, что смотрит она не на меня. Я резко обернулась, но не успела: сзади кто-то навалился. Ударив нападающего левым локтем, я отступила на полшага вправо, чтобы провести удар ногой, но Наташа, пронзительно завизжав, бросила в меня блюдцем. Ерунда, конечно, но отвлекло. Я получила хороший удар по левому уху. Развернулась, нацелив пистолет на неожиданного противника, но Наташа, подбежав, повисла на моей правой руке. Передо мною стоял ее Леша! Он все-таки получил от меня левой ногой по роже, но Наташка, вцепившись двумя руками в запястье, кусала меня за кисть. Опять я чуть припоздала. Угостив ее хлещущим ударом по глазам, я приоткрыла спину. Леша этим воспользовался сразу и эффективно — прыгнул и повис на мне. Наташка хлюпнула и отстала, но я, не удержавшись, упала на пол очень неудачно — прямо на свой локоть. Кисть слегка разжалась, Леша махнул рукой, выбил пистолет, и тот заскользил по полу в зал.

Он начал меня душить, но эти фокусы для идиотов. Заняв обе свои руки моим горлом, он открыл все уязвимые части своего тела. Я лежала на правом боку, левая рука болела со вчерашнего дня, но даже с такой форой — и это не считая его дурочки — он не сумел удержаться на мне. Я его двинула затылком по уже пострадавшему носу — он взвыл. Локтем, описав кривую, точно приложила по самому болезненному месту, он тут же перестал меня лапать, начал ощупывать себя, проверял сохранность своих драгоценных первичных признаков. В этот момент я вскочила и бросилась в зал за пистолетом. Не выдержать мне боя против двух дураков сразу, да и зачем действовать размашисто, когда есть пистолет?

Но Наташа уже успела протереть глазки и, не переставая визжать, ухватила меня за щиколотку правой ноги. Я снова грохнулась, перевернувшись на спину. Но с таким приятным чувством заткнула эту сирену коротким пинком левой пятки, что даже самой понравилось. Она выпустила мою ногу и заскулила, прикрыв личико лапками.

Перевернувшись обратно, я попыталась вскочить, но тут в меня вцепился Леша. Он резко дернул меня на себя, я растянулась, он вскочил и побежал к пистолету. С низкого старта в три прыжка я его догнала и сделала очень красивую подсечку. Он свалился, неуклюже оттолкнув пистолет еще дальше, почти к самой двери погреба. Ему недалеко до пистолета было, полметра примерно, но я успела раньше. Подбежав, я схватила пистолет за ствол — он так лежал — левой рукой и выпрямилась. Леша в эту секунду совершенно по-сволочному боднул меня своей башкой в то место, где его-то я никак ощущать не хотела. Я начала падать в погреб. Взмахнув руками, я притормозила о дверной проем.

Но он, повторив свой бычий прием, дободал-таки — я кубарем, и боком, и скоком, полетела по лестнице и опять очутилась на полу этого подвала, в который уже раз падала, ударившись левой рукой. Невезуха поперла! Пистолет я умудрилась не потерять. Лежа на спине на жестком бетоне, я, перехватив его, подстраховав правую кисть еще и левой, почти не целясь, выстрелила наверх, где в проеме очень четко маячил этот мерзавец.

Он исчез, потом я увидела закрывающуюся дверь. Я вскочила и помчалась, да нет, скорее всего резво заковыляла по ступенькам вверх. Подбежав к двери, я дернула за ручку, еще и еще. Абзац — заперто! Я выдернула магазин — еще два патрона. Внимательно посмотрела на дверь — ничего себе! Металлическая, рейкой обшитая — попалась, Таня!

Я оглянулась. Что придумать? Окна есть! Целых два! И я заскакала вниз. Откуда он взялся? Когда успел просочиться?

Два окошка светлели под самым потолком. Е-мое! Ну, не поперло! Явно. Я затравленно посмотрела вокруг. Лопаты, кирпичи, тряпье какое-то, пустой пластиковый ящик из-под пива. Схватила ящик, поставила, вскочила на него, упала. Но удачно. Подпрыгнула — высоко, не достать. Ой, что я с ним сделаю, когда снова встретимся! Ой, что будет! Он после беседы со мною в Эмираты поедет — в гаремах калымить. Банщиком! Парикмахером! Любимым евнухом! Блин! Лучше я его просто убью!

Я стукнула кулаком в стену, толкнула ногой. Покрутилась еще. Что же делать?

При взгляде на серые стены, сложенные из фундаментных блоков, перед моим взором встал образ графа Монте-Кристо. Интересно, за сколько я продолблю выход наружу? Да, но его по крайней мере регулярно кормили!

Положив пистолет на ящик, я начала таскать кирпичи под окно. Эти куркули натащили сюда еще какой-то старый лом, как бы не слететь с этого Монблана.

Я стала выкладывать основание пошире. Что я дальше буду делать с решеткой на окне, я еще не думала, но сидеть спокойно и ждать, когда начну мумифицироваться, я просто не могла. Работая, я постепенно успокоилась и начала прислушиваться: должен подъехать Игорек, в этой дурацкой ситуевине, в которую я вляпалась, его существование было хорошей надеждой на досрочное освобождение. Только успеть бы его предупредить, а то — вдвоем сидеть, конечно, интереснее, чем одной, но это было бы совсем непростительно.

Я выложила уже свою стену примерно до талии, когда услышала шум двигателя автомобиля. Схватив пистолет, я вскарабкалась на кирпичи и прижалась лицом к окну. Блеснул серый бок, затем машина сдала назад. За рулем сидел Леша.

Он выровнял руль и выехал со двора, я подпрыгнула, всерьез собираясь задержаться в полете, пока не рассмотрю номер. Увидела я его сразу — 157. Значит, уехал на своей машине. Но где же Игорек?

Стоя на шатком основании, я рассматривала окно и решетку за ним. Мой нос чуть только возвышался над нижним бруском фрамуги. Взяв пистолет за ствол, я рукояткой разбила первое стекло, предусмотрительно отвернувшись в сторону. Стекло сказало «дзынь», но рассыпаться не хотело. Дав многочисленные трещины, оно осталось на своем месте. Пришлось еще ударить хорошенько. Оно решило больше не упрямиться, и несколько кусков упали мне под ноги. Засунув пистолет сзади за пояс, я принялась вытаскивать застрявшие осколки и разбрасывать их в разные стороны. Со вторым стеклом поступила так же.

Потом меня посетила ценная мысль, что можно еще подложить и ящик — повыше будет. Спрыгнув на землю, я взяла ящик, но тут же поставила его на место — от утреннего чая и нынешней прохлады возникла необходимость поразмыслить. Я промчалась проверенным маршрутом в тот загашник, где мы вчера с Игорьком были так близки. Наличие персонального туалета — все-таки ощутимый плюс в моем положении.

Возвращаясь уже в более спокойном темпе, я взглянула на могилу Алексеева. В застывшем слое раствора появились трещинки. Верю ли я в привидения? Не хочется досидеть до того, чтобы начать размышлять об этом всерьез. По дороге я подхватила знакомую саперную лопату — если выкарабкаюсь с ее помощью — повешу у себя на стене. И каждый день буду протирать тряпочкой.

Взгромоздившись на свой пьедестал, я аккуратно повытаскивала оставшееся стекло. Фрамуга, размером со все окно, была надежно прибита двумя гвоздями, поржавевшими и здоровенными.

Сунув лезвие лопатки между рамой и фрамугой, я начала этим рычагом раскачивать переплет.

Фрамуга была разделена брусками на четыре части, и ее нужно было открыть. Не скажу, что я дама крупная, но в эти квадратики мне точно не пролезть. Крайний брусок, изгибающийся от движений лопатки, треснул — ну и хрен с ним, — и гвозди нехотя стали вылезать.

Не знаю, полчаса прошло или пять минут, пока открыла я эту гребаную форточку. Вторая почему-то открывалась наружу — но там решетка! Я, поддев петлю, просто выломала форточку.

Решетка — надежная конструкция из арматуры, катанки или чего там — не знаю, короче — толстая такая, была приварена к штырькам, забитым в швы между кирпичами.

Курить нечего, эти сволочные козел с козой уехали. Игорек не иначе как где-то сыр жрет. Руки болят, голова чешется — убью этого Лешу, когда увижу!

Я начала остервенело долбить кирпич, который зажимал штырек решетки. Надолго меня не хватило. Уже вскоре я вяло постукивала лопатой и старалсь ни о чем не думать. Самое неприятное в этой ситуации было то, что совершенно неизвестно, какой мне вышел срок.

Только мне пришла в голову эта дурная мысль, как послышался звук мотора подъезжающего