— Там. Только их гоняют без конца. Но выжить пока не сумели.

— Понятно. А сейчас я ищу одну вещь.

Он с любопытством уставился на меня.

— Кресло кожаное, крутящееся. Не видел?

Обитатель свалки поджал губы и отрицательно покачал головой.

— Собирай совет старейшин. Найдете — плачу пять долларов. Идет? — предложила я.

Он снова пожал плечами:

— Это смотря какое кресло. А то, может, и не отдадут за пять.

— Ты действуй, а потом разберемся, — нетерпеливо сказала я.

Он побрел в поисках «коллег», а я, осмотревшись вокруг, подобрала деревянный ящик, протерла его носовым платком и, усевшись, стала ждать его возвращения.

Вернулся он минут через двадцать в сопровождении «коллег».

— Леха вот говорит, — он ткнул указательным пальцем в плечо седого занюханного мужичонку в лоснившейся от грязи одежде, — что у Ботика вроде такое, как ты говоришь.

— Ботик это фамилия, что ли, такая? — полюбопытствовала я.

— Да нет. Фамилия его Ботов, прямо в масть. Он такой маленький, черненький. Но он, дамочка, хорохористый. Может, и не отдаст.

— Разберемся. Где его лежбище? Пошли к нему.

Лежбище Ботика было на окраине свалки. Мы тащились туда чуть ли не полчаса. Я прокляла все на свете. К тому же мои каблуки чудом уцелели при этой гонке по пересеченной местности. Это если мягко выражаться. А эта самая местность на разных участках вела себя по-разному: где пылила, где хлюпала, где тлела. Одним словом, путешествовать по кучам мусора — малоприятное занятие. Но что делать?

Наконец-то передо мной предстали хоромы Ботика. Это был импровизированный «шалаш» из составленных в виде конуса двух треснувших бетонных плит. Задняя стенка сооружения состояла из покоробившихся от времени и влаги фанерных огрызков.

Со стороны входа с «крыши» свисало невообразимое тряпье, спускавшееся приблизительно до уровня плеча.

Шалашик — как обычно располагают собачью конуру — смотрел входом на юг. Одним словом, домик кума Тыквы. Хозяин отсутствовал. Вдоль одной плиты лежала куча лохмотьев — ложе хозяина. На задней стене на гвоздике висел измочаленный березовый веник, и под ним стояло кресло. Я шагнула к нему… и разочаровалась. Похоже, конечно, по описанию. Особенно если бы то самое кресло попытались поделить между собой два бультерьера. Но и это не главное. Сохранившийся в некоторых местах ободок был синим.

Обидно, конечно. Но ребят я все-таки материально поощрила. Правда, скромненько. И условилась с ними, что, если вдруг такое кресло появится, они мне сообщат. Координаты я им оставила.

Чертыхаясь, я вновь преодолела все препятствия и пробралась к своей «девятке». Нажав на газ, я взяла курс опять на Антоновку. Поставив машину в укромном переулке, принялась прослушивать дом вдовы.

Меня возмущала ее бездеятельность. Солнце палило. В машине я чувствовала себя, как в раскаленной консервной банке.

Одним словом, я изо всех сил дерзала, как советовали мне косточки. Но заветная цель пока даже на горизонте не появилась. Видимо, косточки просто пошутили.

Вот тебе, бабушка, и Юрьев день.

Но я проявила завидное упорство и, умирая от голода, проторчала у дома вдовы до четырех.

Правда, на минутку выскочила из своей «душегубки» и слетала в местный магазинчик, приобрела батон и бутылку сока. И все-таки мое терпение было вознаграждено — кое-что узнать мне удалось.

Ирина вновь звонила таинственному Антону, настаивая на свидании. И вновь получила отказ. Полный отлуп, так сказать.

Я подумала, что молодой человек на фотографии — последняя пассия Ирины, — вероятнее всего, и есть тот самый Антон, которого она безуспешно зазывает на свидание.

Но время истекло. Пора было изъять информацию, добытую Юлей.

Пора, мой друг, пора. Перед административным зданием ЖБИ-1 стояла серая «Волга» последней модели. Я предположила, что это — автомобиль внешнего управляющего, и попала в точку.

— На месте? — спросила я Юльку, поднявшись на второй этаж.

— Давно уже.

— Как твои успехи? С задачей справилась?

— Справилась. Думала, что умру от страха. Он меня как раз на квартиру звал, мой день рождения отмечать — он у меня завтра. Я стала отказываться, а он говорит: «Тебе что, моя компания не нравится?» Что в таком случае скажешь? Я, конечно, ему про семейные проблемы, про плохое настроение. А он мне в ответ: «Проблемы решишь как-нибудь, а настроение поправим». Что хочешь, то и делай.

— Сделай-ка ты, Юля, вот что. Выясни, где находится эта квартира, пообещай приехать, ключ возьми, а там разберемся. Договорились? — Она кивнула. — Вот номер моего сотового. Позвонишь и сообщишь. Идет?

Девушка снова кивнула.

— Ну вот и хорошо. Давай то, что удалось записать.

— Ой, Тань, вы лучше сами возьмите. Я боюсь что-нибудь сломать.

Я забрала пленку и присела на стульчик у окна, поджидая, когда выйдет Мартынов. Уж очень мне хотелось на него взглянуть.

Мартынов вышел из кабинета без пяти пять. Я смотрела на него и счастливо улыбалась: этот человек был тем самым мэном, которого Шимаев увековечил на фото рядом с Ириной Анатольевной. Такой расклад мне очень понравился.

— Юля, — сказал он секретарше, — поди в бухгалтерию и возьми сводку по заработной плате за май месяц.

— Антон Витальевич, — Юлька чуть не плакала, — так ведь уже конец рабочего дня. Они всю документацию уже в сейф убрали. И сейф опечатали.

— Делай, что я сказал, — безапелляционным тоном приказал он.

Юлька побрела в бухгалтерию.

Он снова скрылся в кабинете, потом передумал и, выглянув оттуда, обратился ко мне:

— А вы что хотели, девушка?

Я не могла отказать себе в маленьком, совсем малюсеньком удовольствии пощекотать ему нервы.

Я ослепительно улыбнулась и многозначительно изрекла:

— А я из общественной организации социальной защиты населения. У меня задание — проконтролировать соблюдение прав трудящихся на вашем предприятии.

Приятно иногда зрить, как отваливается мандибула (челюсть то бишь). И как при этом меняется выражение лица хозяина этой самой мандибулы.

Антон Витальевич расплылся в самой искренней, самой нежнейшей улыбке:

— А что же вы так поздно? Пришли бы пораньше. Мы бы все вам показали.

— А я и раньше приходила. Но никого из руководства на месте не застала.

Он закивал.

— Да, вы знаете, тут все функции на себя брать приходится. И снабженческие в том числе. Волка же, как известно, ноги кормят.

— Конечно, конечно, — улыбалась я.

— Так приходите завтра, если хотите. Я вам экскурсию организую.

— Спасибо большое. Обязательно.

Появилась Юля. Вид у нее был потерянный:

— Антон Витальевич, как я и говорила, они опечатали сейф.

Мартынов лучезарно улыбнулся секретарше:

— Ничего, Юленька. Завтра утром возьмешь. Не смертельно.