– Одних извинений недостаточно, – дин Макабре улыбнулась. – Понадобится нечто большее.

Я открыл дверь.

Под ногой скрипнула половица. Я смущенно переступил: низкие потолки, вместо стен – легкие карбоновые панели. Отделка деревом. В сумраке квадратами светились старые фотографии.

Подняв глаза выше, вздрогнул. На почетном месте висел меч, черная рукоять с синим шнуром. Вдоль подвесов едва слышно текло силовое поле. По всему было видно, что живущий здесь – не ханец.

Мое внимание привлекли рамки. Двое мужчин с допотопными автоматами обнимались возле раскуроченного танка. На другом снимке группа в зеленой форме и кепи выстроилась у флагштока; увы, верхний край был обрезан.

– Нравится? Мой предок слева, – пояснил голос из-за спины.

Передо мной стоял высокий сэнь, уже немолодой: виски серебрило, но серые глаза смотрели остро.

– Господин Тами…

– Рин.

– Прошу прощения, рин Закье. Надеюсь, я не оскорбил вас любопытством?

– Нет, отчего же. Смотрите, если хотите.

– Фотографии и вправду старинные… – Я обернулся: – Это двадцатый век?

– Нет, прошлый. Прадед сражался в 30-м корпусе, награжден алой лентой и дважды – медалью за образцовую службу. Это они во время похода на Север, вдоль побережья.

– Большой передел?

– О, вижу, вы разбираетесь в истории, – Закье запустил руки в широкие рукава. – Вы должны понимать, Иидзима никогда не был профессиональным военным, но суровые времена требуют суровых решений. В том бою он лично подбил два ховера, а его приятель – три. К сожалению, на следующий день тот погиб: вокруг города были мощные укрепления.

– Разве на Кань Чецзя когда-нибудь жили люди? – я удивился.

– Да, там был известный курорт. И рыбные промыслы – вторые по величине. Разумеется, когда биосфера еще не была стерильной.

Я кивнул.

– Впрочем, это наша история, не ваша. Так что вы хотели спросить?

– По информации Бюро ценза, ваш род – один из старейших на Танатосе. Это правда?

– В общем, да. Мы и Фусты прибыли сюда на «Эскоре», когда планета еще не была обустроена, – заметив мое непонимание, Тамир пояснил: – Это из ранней истории колонизации; на Земле тогда было неспокойно, и многие кидались в омут головой, ища стабильности. Средний транспорт «Эскор» – детище смутного времени, когда один корабль из трех не долетал до цели. Собственно, это и произошло. На середине пути – местом назначения было облако Оорта – один из маршевых двигателей отказал, и триста колонистов, включая моего прадеда, неделю ждали помощи с Земли. Семнадцать человек погибли, остальных спасатели высадили на Танатос, в защитных скафандрах. Некоторые скафандры оказалось неисправными… как и всегда. Но жизнь под куполом, если вы понимаете, лучше кассетных бомбежек. Я ни в коем случае не осуждаю армию: в конце концов, они делали свое дело. Зато через тридцать лет планету было не узнать.

– А что случилось с кораблем?

– Рассыпался, полагаю, – бросил Тамир равнодушно. – Там все держалось на клееной бумаге. Фигурально выражаясь, естественно.

Я почесал голову.

– А вейбин?

– Что вы, Надзирающие прибыли сюда позже, после возведения личинками зданий. Да и вряд ли он мог бы занять здесь должность, с подобной фамилией. Прикрыться именем предка, и все такое…

– Полагаю, вы связаны с «Инжекто»?

– Это вам Фуст про меня наговорил? – Закье холодно улыбнулся. – Да, некоторые действительно считают, что мы все здесь заодно. Руссояпонцы, я имею в виду. На самом деле перед вами – обычный кабинетный ум. Я этимолог, изучаю словообразование. Еще у меня есть кое-какая собственность. Вчера доставили томик Фусумеру. Вы представляете себе, что такое настоящая бумажная книга?

– Честно говоря, не очень.

– Ему больше двухсот лет. Поверьте, это ни на что не похоже. Этот запах, эти страницы… ни с чем не сравнимое ощущение. Мне редко удается выйти из дома; но порой мне кажется, оно этого стоит.

– То есть с сэнем Алериком у вас нет никаких отношений? – Я решил переменить тему.

– Абсолютно. Вряд ли смогу вам насчет него рассказать. Я книжный червь, общаюсь с мертвыми, если так можно выразиться.

– Потому что это проще, чем с живыми?

– Мистер Бергман, языки, как и культуры, не умирают, – хозяин поднял палец. – Они просто принимают другую форму.

– Что ж, вы мне очень помогли. Рад видеть, что дела вашей семьи процветают.

Тамир опустил глаза. Его голос сделался глухим:

– Семья – слишком громко сказано. Вы видите меч, но его некому будет передать. У нас это даже так называют – «Проклятие первых поселенцев». Вроде бы какой-то псих на отлете предсказал, что ни одна из семей не доживет до пятого колена. На четвертом все пресечется, как это правильнее… эсин сюнхуань.

– И вы в это верите?

– Обычный псевдонаучный бред, – Закье помотал головой. – Но многие принимают всерьез. Не механисты, конечно. И не власти. Что ж, вы интересный человек, господин Бергман, и в другое время я бы, пожалуй, охотно с вами пообщался. Сейчас прошу извинить, меня ждет Фусумеру.

Я поклонился. Затем спохватился:

– Выразите мое почтение супруге.

– Простите? – Самурай остановился.

– Я имею в виду дин Макаб…

– Тут какая-то ошибка. Любой в Шэньтауне скажет – я не женат. И никогда не был. Вас, видно, ввели в заблуждение.

– Да-да, наверное, – на негнущихся ногах я пошел к выходу. – Еще раз прошу меня извинить.

Что же все-таки произошло? C кем я был вчера? Попытался вспомнить, но перед глазами мелькали цветные пятна.

Легкое касание крыльев… взмах… взлет…

Пламя свечи в темной комнате. Обжигающий горло байцзю… Воздушный змей в небе.

Нет, на ум больше ничего не приходило. Шахматка мостовой перестроилась в черно-белые узоры. Солнце пылало на рекламном щите. Одни вопросы без ответов. Что искала Елена? И что искал я? Камешек на дороге отбрасывал длинную тень.

Из мыслей меня вырвал шорох торпеды. Гирен вынырнул неожиданно, лицо обдало порывом ветра. Что-то взвизгнуло. И вновь – тишина. Над пластоном рассеялось облачко пыли.

Потом взгляд мой упал на кипарис… и внутри похолодело. Из ствола, подрагивая, торчал металлический стержень. Что… Меня пытались убить. В этом не было никакого сомнения. Но страховых инспекторов не убивают просто так… Или теперь правила изменились? Неужели я был близок к разгадке?

Рассказать начальнику полиции? Но Ван Вэй меня наверняка засмеет. Да и не о чем было рассказывать.

Садовник был там же, где мы встретились в прошлый раз. Мужчина вышел из теплицы и подставил руки подлетевшему фейсину – тот очистил их от земли. Я заметил, что под глазами у Фуста легли темные круги.

– Итак, господин Бергман, что вы еще хотели спросить?

– Сэнь Алерик, – я помялся. – Вам не кажется, что на планете происходит нечто странное? Что-то,