– Какая вы несговорчивая, но я так просто не сдаюсь, – не унимался Авдеев.

– До свидания, – сказала я и выключила сотовый.

Другие планы – отпраздновать окончание дела. Я на радостях расстреляла полторы упаковки патронов. Посетители тира сгрудились у меня за спиной и глазели на мое мастерство. Потом все дружно рассматривали мишени и считали попадания. Ушла я из тира под бурные овации завсегдатаев. Отдыхая и развлекаясь на деньги, полученные от Антона, я не забывала об одном неоконченном деле: время от времени я звонила печальному реставратору и интересовалась, как продвигается работа над иконой Богоматери, которую Дмитрий Иванович украл у старух в деревне. Иван Павлович каждый раз говорил, что процесс реставрации в самом разгаре и чтобы я позвонила через неделю. Просил передать Дмитрию Ивановичу привет и вешал трубку. Я подозревала, что реставратор не смотрел телевизор и не читал газет. Или он меня мастерски дурил, когда справлялся дежурным тоном о здоровье антиквара. Я решила не торопить события, набраться терпения и радоваться жизни. Тетя Мила баловала меня изысканными блюдами из всех возможных кухонь мира. После скудного питания в доме антиквара мне удалось по достоинству оценить ее кулинарный талант. Через друзей я достала с десяток новых фильмов, не вышедших в широкий прокат, и несколько вечеров подряд целиком посвятила кинопросмотрам. Новые клиенты не звонили, и не надо было напрягаться, по крайней мере, до того момента, как закончатся деньги.

Как-то утром, оторвав от паяльника и разбросанных по столу микросхем, тетя потащила меня к телевизору. В этот час шло шоу «Опасности большого города» с Симоной Литвицкой, которую я, честно сказать, не переваривала из-за ее инопланетного вида да странной манеры разговаривать резко, дергано и сбивчиво. Делая попытки вырваться из цепких тетиных рук, я узрела на экране Ольгу Андреевну Кузнецову, ту зареванную девушку, в чьей квартире скрывался Вар. Она выполняла в студии телешоу роль приглашенного гостя.

– Посмотри, посмотри, эта девушка сама скрутила бандита, который был раза в три больше ее, – закричала тетя, тыча в экран. – Просто не верится! Ты бы видела, что там было за чудовище!

– Догадываюсь, – буркнула я недовольно.

– Его, может быть, еще покажут, – пообещала мне тетя, усаживая на диван. – Я посмотрела и сразу представила тебя на ее месте… Ужас. Сердце в пятки ушло, когда я подумала, что ты можешь встретиться с таким. Твоя работа такая опасная! Я не нахожу себе места, когда ты долго отсутствуешь.

Я обняла тетю за плечи и сказала уверенно:

– Я смогу о себе позаботиться, уж поверь мне.

На экране крупным планом показали Кузнецову. Она вся сияла.

– Итак, наше шоу рассказывает, как уберечься от опасностей, подстерегающих обывателей на каждом шагу, – жизнерадостно воскликнула Симона Ливицкая, кривя пухлые, напомаженные ярко-красной помадой губы. – Ольга, поделитесь с нами секретом, как вырваться из лап матерого уголовника. Как остаться в живых в такой ситуации, где, кажется, неизбежна ужасная развязка.

Тетя Мила затаила дыхание, ожидании ответа, я же нахмурилась, гадая, что же Кузнецова наплетет по этому поводу. Единственный правильный ответ – не открывать бандиту дверь.

– Главное – сохранять спокойствие, – невозмутимо сказала Ольга, улыбаясь в камеру голливудской улыбкой, – не надо сопротивляться, угрожать, оскорблять преступника, но до определенного момента. Надо дождаться, пока у вас появится какое-нибудь преимущество, и действовать, ведь рано ли поздно бдительность преступника ослабнет.

– Вы что же, ни капельки не испугались? – удивленно спросила Симона Литвицкая. Один глаз у нее смотрел прямо, а второй, как всегда, съехал вбок.

– Нет. Я просто поняла, чтобы выжить, я должна быть сильной, – не моргнув, ответила Ольга. – Когда представилась возможность действовать, я действовала быстро и жестоко, как и следует поступать с преступниками. В этом мне помогла книга Ирины Мухиной «Самооборона при помощи косметички».

Я посмотрела на тетю. Та прилежно записала название книги, заявив, что непременно ее купит.

Известный режиссер, также приглашенный в студию в качестве гостя, заявил, что готовятся съемки фильма по истории Ольги и не исключено, что в роли главной героини будет задействована сама Кузнецова.

– На ее месте должна была быть я, – простонала я, безотчетно сжимая кулак и думая: «Если бы Вар не обнюхался тогда кокаином, он бы вспомнил, кто его вырубил, и этой разряженной фифы не было бы сейчас в студии».

– Что ты сказала? – оторвалась от телевизора тетя Мила.

– Ничего. Вся эта передача – подстава, – заявила я.

– Ты просто не читаешь газет и не смотришь телевизор, – возразила тетя Мила. – Об этой девушке рассказывают уже давно. Она – настоящий герой.

– Ладно, – буркнула я и, скрестив руки на груди, обиженно надулась.

– …Съемки фильма начнутся после того, как я закончу книгу своих воспоминаний «Насилие в доме», – с довольным видом сообщила Ольга Кузнецова.

– У нее есть все шансы стать бестселлером, – оскалилась Симона Литвицкая. – В вашей книге вы расскажете о своих чувствах и о том, как он вас изнасиловал?

– Все! Я не могу смотреть это дерьмо, – вскочила я с дивана.

– Женя, тебе это может пригодиться! – запротестовала тетя Мила.

Вернувшись к себе в комнату, я глянула на часы – половина двенадцатого. Ровно неделю назад я последний раз звонила реставратору. Он меня порядком достал своей медлительностью. Номер его телефона намертво засел в моей голове. Набрав знакомые цифры, я услышала печальный голос. Казалось, я подняла старика со смертного одра. Реставратор попросил позвонить ему через недельку, а лучше через две.

– Спасибо, обязательно позвоню. – Я выключила телефон и мысленно воскликнула: «Ну уж дудки! Пришло время нанести ему визит».

Когда я обувалась в коридоре, ко мне подошла тетя.

– Женя, знаешь, что я придумала? – спросила она с видом заговорщика и тут же ответила: – Тебе надо отправить письмо на передачу «Опасности большого города» и рассказать какую-нибудь историю из твоей практики. Тебя пригласят в студию и покажут на всю страну.

– Мне известность ни к чему, – проворчала я, вешая ложку для обуви на крючок.

– Ты знаешь, сколько у той девушки появилось поклонников после телепередачи? – спросила меня тетя Мила. – Не удивлюсь, если она скоро удачно выйдет замуж.

– Ну, совет ей да любовь, – ухмыльнулась я, открыла входную дверь и вышла.

– Несносная девчонка, – донеслись до меня из коридора слова тети.

Я побыстрее захлопнула дверь и ринулась к лифту, а то тетя еще решит, что не все сказала.

Адрес реставратора хранился в моей записной книжке. Сев в «Фольксваген», я вынула из бардачка блокнот, отыскала нужную страницу и, запомнив адрес, убрала на место. Мощный двигатель послушно заработал. Машина плавно устремилась к цели, направляемая моей уверенной рукой. Револьвер, отмычка – все было при мне.

На стальной двери реставратора стояла пара довольно примитивных замков. Я справилась с ними в два счета и вошла в квартиру, напитанную запахами лака, краски и каких-то химикатов. Иван Павлович все в той же серой потертой рубашке сидел в гостинной за большим столом, изучая старинные рукописи, пожелтевшие и рваные. В левой руке у него была зажата лупа, которую он то приближал, то отдалял от листов истлевшей бумаги. В правой же руке старик сжимал авторучку. Ею он заносил свои наблюдения в пухлую тетрадь. Я простояла перед реставратором около минуты, прежде чем он соизволил меня заметить. Лупа с грохотом упала на пол. Челюсть от удивления отвисла, глаза округлились, а на лице появилось выражение тоскливого ужаса.

– Здравствуйте, Иван Павлович, – вежливо поздоровалась я, медленно приближаясь к столу.

– Как вы вошли? – прошептал реставратор. У него от волнения перехватило дыхание.

– Как все нормальные люди, через дверь, – призналась я честно. – Вы забыли ее закрыть.

Реставратор ничего не сказал. Он лишь смотрел на меня, как щенок на рычащий большегрузный трейлер, который движется в его сторону.

– Я за иконой, – сказала я, прервав неловкую паузу. Отдадите сами или мне все тут перевернуть? –