прабабки, заявляют, что красная цена ей – полтыщи рублей. И то ее сначала нужно отреставрировать, а уж потом попытаться продать. Так что заплатить за нее они могут две сотни, от силы две с половиной, и то исключительно из сочувствия к владельцу вещи. И владелец, повздыхав, расстается с бабкиным наследством и уходит с ощущением, что его обманули.

Если бы обыватель знал, на сколько именно его кинули, он схватился бы за голову и потом долго упрекал себя в легковерии.

Приятель Хлеста буквально вцепился в слонов. Взял самого большого и принялся внимательно изучать. Петька не менее внимательно следил за его реакцией. Бывший сокамерник достал лупу и осмотрел сверкающий камень на лбу у слона. Отложил его и принялся за второго. Остальных четырех бегло осмотрел и отдал хозяину, глядя на него с ехидной улыбкой. Хлест с невозмутимым видом ждал ответа.

Он знал, что кореш предложит ему заведомо низкую цену. И был готов к этому.

– Сколько ты за них хочешь? – все с той же улыбкой спросил хозяин квартиры.

– Сто штук, – не моргнув глазом, ответил Хлест.

Мужчина рассмеялся, хлопнув по коленям руками.

– Петь! Штука! И то лишь потому, что я тебя хорошо знаю! Фигурки твои – фуфел. Камушки – натуральное крашеное стекло. Оправа, похоже, золотая. Жемчужины – искусственные.

Петька ожидал, что цена будет занижена, но не на столько же!

Он не спеша повернул слонов мордами к себе.

У самого крупного камень был прозрачным и сверкал. Петька думал, что это бриллиант. У второго – красный, у третьего – зеленый, у четвертого и пятого жемчужины – белая и розовая. У шестого – черная, как ночь.

– Синий, я похож на фраера? – все так же спокойно спросил Петька, но правое веко задергалось. Это значит, что Хлест в предгрозовом состоянии.

– Хлест, мы давно знаем друг друга. Ты веришь, что я специалист по подобным вещам?

Хлест продолжал хранить молчание.

– Так вот. То, что ты мне принес, – копия. Если хочешь увидеть подлинник, сходи сегодня на выставку, открывающуюся в пятнадцать ноль-ноль. Я как раз туда собираюсь. Можешь присоединиться.

– За то, что я уведу этих слонов, мне предлагали двадцать штук, – все еще не веря в постигшую его неудачу, заявил Петька, с недоверием глядя на Синего. – Какой дурак стал бы платить такие бабки за фуфел, который стоит, как ты говоришь, штуку?

– Хлест, – мужчина вновь взял в руки самую крупную фигурку и задумчиво уставился на нее, – не знаю, что у тебя там за дело было, но это копия. Возможно, какой-нибудь сумасшедший поклонник индийских древностей и выложил бы за нее такие деньги. Но только не я.

После окончательного приговора хозяин квартиры поставил на место слона и выжидающе посмотрел на гостя.

– Ну, а настоящая коллекция?

– О! Настоящая тянет на двести-триста штук. И заметь: баксов, а не деревянных.

– Это сколько же в рублях получится? – Петька во все глаза уставился на другана.

Олег Валерьевич Черкасов, тот самый капитан, с которым Женька утром ходила в «Кабачок», сидел сейчас у постели Шадонского. Марк Семенович, его сын, в сильном волнении мерил шагами комнату. Двое амбалов из его личной охраны застыли у порога.

– Вы можете рассказать, что произошло у вас ночью? – обратился капитан к потерпевшему.

– Ох! – застонал тот. – Что произошло! Ограбили меня, вот что произошло!

– Поподробнее, пожалуйста, – попросил капитан.

– Вашим коллегам я уже все рассказывал, – проворчал старик. – Ночью проснулся. Слышу, кто-то ходит по дому. Прислушался – вроде показалось. Прошло с полчаса – опять шаги. Пистолет, наградной, в карман халата положил. На всякий случай. Вышел в коридор.

– Разрешение на пистолет есть, – подал голос сын.

Черкасов кивнул. Он нисколько в этом не сомневался.

– Продолжайте, пожалуйста, – попросил он старика.

– Так вот. Вышел в коридор, прислушался: точно, в комнате кто-то есть!

– Вы вошли туда?

– Что я, дурак! Постоял, вор тоже затаился. Вернулся в спальню, ничего не услышал и позвонил вам. Я имею в виду милицию. Тут он выскочил из комнаты и фонариком мне в лицо. Я с перепуга выстрелил. А негодяй этот мне по голове...

– Ну а дальше?

– Что дальше! Очнулся, встал. Все тихо. Спустился вниз – входная дверь нараспашку. Я закрыл ее.

– Ничего не слышали? Может, кто-то убегал? Или кричал?

– Нет! Соседские собаки такой гвалт подняли, что собственного голоса не услышишь! Я дверь закрыл – и наверх. Посмотреть, что этот мерзавец уволок.

– И что же у вас украли?

– Да что у старика украдешь? Копию коллекции слонов махараджи и деньги.

– Много денег?

– Десять тысяч триста рублей. Все, что у меня было.

– Ну а слоны эти? Какова их стоимость?

– Подлинник стоит дорого. А копия – от силы пару тысяч.

– Ничего больше не пропало?

– Ничего, я все внимательно осмотрел, – раздраженно ответил старик и отвернулся.

– Последний вопрос, Семен Матвеевич. Собака ваша... Она лаяла в ту ночь?

– Цезарь вообще не издал ни звука. Пса явно чем-то накормили. Иначе бы вор так спокойно во двор не проник.

– До свидания, Семен Матвеевич, желаю вам скорейшего выздоровления.

– И всего вам доброго.

Черкасов попросил Марка Семеновича выйти с ним и спросил:

– Вы кого-нибудь подозреваете?

Шадонский-младший задумался.

– Судя по тому, что вор забрал слонов, он знал, что я владею подлинником. Возможно, кто-то посчитал, что раритет хранится именно у отца. Но каким образом просочилась информация?

– Может, через ваше окружение?

– Ерунда! Все, кому известно о слонах махараджи, знают только о том, что у меня они есть. Некоторым известно, что у отца имеется копия. Я ее сделал, когда приобрел подлинник в девяносто шестом. Так, на всякий случай. Да и отцу они очень понравились. Держать тут вещи общей стоимостью почти в полмиллиона долларов я, естественно, не стал бы. Ну а копия, – сын пожал плечами, – почему бы и нет? Ей цена – пара тысяч, не больше.

– И все же вор лез именно за ними, – заметил Черкасов. – Поверьте, я на своем веку повидал много квартирных краж. Его поведение не оставляет в этом никаких сомнений. Возможно, деньги он прихватил для отвода глаз. А где сейчас подлинник? В надежном месте?

– В Тарасове сегодня открывается выставка, которая работать будет два дня. На ней представлена и моя коллекция произведений древнего восточного искусства.

– Это та выставка, которую рекламируют по областному каналу?

– Она самая.

– Может, у вора или у тех, кто стоит за ним, возникла мысль подменить во время выставки ваших слонов?

– Мысль-то, может, и возникла, – усмехнулся владелец, – но уж больно она абсурдная. Осуществить это просто невозможно. Общая стоимость представленных там предметов – почти десять миллионов долларов. Это рыночная оценка. Представляете, как там организована охрана?

– Ладно тогда скажите: есть у вашего отца приходящие работники или работницы?

Коммерсант задумался.