Предупреждаю тебя.

— Я не верю этому!

— Почему?

Она повернулась к Аугусто. В ее широко открытых глазах застыло изумление, казавшееся искренним.

— Я говорю правду, — продолжала она. — Я причиняла дяде много страданий. Однажды зимой он меня отругал, а я выскочила на крыльцо в ночной рубашке. Простудилась, заболела воспалением легких. Больше он никогда меня не ругал. Когда дома меня очень уж допекают или перечат мне, я грожусь убежать с каким-нибудь мужчиной. Думаешь, не могу?

— Не знаю, по-моему, нет.

— Еще как могу. Уверяю тебя. Ты должен это знать. Я не Желаю мучиться. Страданий я не вынесу. И я возненавижу тебя, если ты заставишь меня страдать. Я хочу, чтобы ты любил меня такой, какая я есть. Подумай над этим. Ты должен хорошо зарабатывать. Бедность я не терплю. Она меня убьет. Ну что, испугался?

Аугусто опешил. Слова и тон Берты его обескуражили. Он не знал, шутит она или говорит всерьез. Он уже был в полной ее власти.

— Я люблю тебя, — сказал он. — Слушаю, что ты говоришь, и люблю все больше и больше.

— Я тоже люблю тебя. И буду любить еще сильнее. Да, да. Может быть, я причиню тебе страдания, но ни одна женщина в мире не даст тебе столько счастья.

И для Аугусто наступили дни полного, всепоглощающего счастья. Иногда по вечерам он гулял с Рокой и Эспиналем. Рассказывал им о Берте, мечтал вслух.

— Ты влюблен, как мальчишка, — восклицал Рока, смеясь.

— Не совсем!

— Ну да!

— Ладно, пусть будет по-твоему, — соглашался Аугусто. — Она свела меня с ума не потому, что она красива. Я в восторге от всего, что она говорит и делает. Да! Я самый счастливый человек на земле.

Рока испуганно и грустно смотрел на него. «Вот дурья башка, — думал он. — Такого не переделаешь. Дурья башка!»

— Главное, чтобы она была хорошей девушкой, — сказал он.

— Она очень хорошая, — уверял Аугусто. — Я бы так не говорил, если бы она была плохой.

— Я рад за тебя, — сказал ему как-то Эспиналь. — Очень рад. Тебе будет лучше. Чего только я не думал о своей невесте! Помнишь, что я тебе говорил, когда мы ехали в Африку? Мы, мужчины, всегда плохо думаем о женщинах. А она оказалась хорошей девушкой. Дядя пишет, что привязался к ней, как к дочери. Она очень хорошая. Теперь ты можешь написать о Берте своим и скоро поедешь их навестить. А когда нас перебросят на другой фронт, будешь получать письма от своей невесты. Я рад за тебя.

— Спасибо, — поблагодарил Аугусто и посмотрел на него с признательностью.

Однажды Рока поехал с ним в Айербе. Аугусто познакомил его с Бертой. Девушка очень понравилась писарю.

— Теперь я тебя понимаю, — сказал Рока. — Такую Девушку нельзя не полюбить.

Аугусто не покидало беспокойство. Он понимал, что дни проходят, что их прошло слишком много. Наступила осень. Пожелтела листва. Медленно, почти незаметно. Затем листья начали тихо отрываться и неторопливо падать, плавно раскачиваясь в воздухе.

Аугусто побледнел, когда Берта сказала:

— Завтра утром мы выступаем. Наш батальон перебрасывают в другое место.

— Куда?

Берта плакала. Голос ее дрожал.

— Сначала в Сарагосу. Потом, возможно, в Калатаюд. Там у меня родные. Зять не хочет больше, чтобы Глория скиталась с батальоном. Она нездорова, и врачи советуют ей отдохнуть.

— Мы слишком долго были счастливы… — прошептал он печально.

— Не говори так! Я скоро приеду навестить тебя. Мы будем тайком убегать на фронт.

Аугусто молчал подавленный. Берта посмотрела на него. Увидела искаженное горем лицо и испугалась. А вдруг его убьют? Она не сомневалась, что будет страдать. «Я не хочу, не хочу страданий!» Она недовольно посмотрела на него и устыдилась. Ей стало жалко и его и себя.

— Мне страшно, — прошептала она.

— Не беспокойся. Со мной ничего не случится. Аугусто обещал попросить разрешения и вечером приехать проститься.

— Какое мне дело до твоих шашней с бабами, — отрезал капитан Пуэйо, когда Аугусто обратился к нему.

— Прошу прощения, капитан, это моя невеста, свояченица лейтенанта Ромеро.

— Ну ладно, я подумаю.

— Они выступают завтра на рассвете, поэтому прошу отпустить меня…

— Я же сказал, подумаю, — перебил капитан.

— Слушаюсь! — отчеканил Аугусто, глядя на него с ненавистью.

Капитан пожал плечами. «А он, кажется, разозлился. Подумаешь, какая цаца!»

После обеда Пуэйо позвал денщика.

— Передайте этому бездельнику Гусману, что он может отправляться в Айербе, но к ужину должен обязательно вернуться.

Аугусто увидел ее, как только вошел в кафе на площади, где они договорились встретиться. Она беззаботно смеялась. Аугусто охватила тоскливая тревога. Он в нерешительности смотрел на девушку. Заметив его, Берта перестала смеяться и поднялась. В глазах ее засветилась радость. Но он не обратил на это внимания. Она смеялась! Берта вдруг стала ему чужой и совсем далекой. Он посмотрел на офицера из моторизованного взвода, который сидел с ней. Он был высок, атлетически сложен и безупречно одет, черты лица правильные. Аугусто подошел.

— Как ты долго! Я уже не надеялась тебя увидеть, — сказала Берта.

Офицер посмотрел на Аугусто с явным недовольством, нагло и вызывающе.

— Аугусто Гусман — мой жених. Хосе Луис Сендойя — мой приятель, — познакомила их Берта.

Хосе Луис не встал, он только слегка приподнялся, нехотя протянул руку и крепко сдавил ладонь Аугусто. При других обстоятельствах Аугусто только бы посмеялся над ним. Подумаешь, пижон, завсегдатай баров, кабаре и гимнастических клубов, развивающих мускулатуру за счет ума. Но сейчас Аугусто было не до смеха, его мучила ревность и сознание собственного ничтожества. Завтра Берта уедет. Берта — чудесная девушка. И любит его. Его? Он часто целовал ее, ласкал, слушал ее заверения в любви, ощущал ее покорную близость. И что же? Он с ужасом вспомнил вдруг, что ему говорили Патрисио и сама Берта. Завтра она уедет. В Сарагосе за ней будут ухаживать мужчины. Все они — люди солидные, с положением, не какие-нибудь солдаты с сомнительным будущим. Теперь он вдруг осознал это. У него нет никаких прав на нее. Судьба и так одарила его слишком щедро. Теперь он должен смириться, отречься от Берты.

— Хочешь чего-нибудь выпить? — предложила Берта.

— Что? Что ты сказала? — Аугусто очнулся от тягостных раздумий. — А!.. Нет, спасибо.

— Берта сказала мне, что вы повар, — вмешался в разговор Хосе Луис, желая уколоть Гусмана.

— Нет, каптер, — сухо ответил Аугусто.

— Ну да, что-то в этом роде, — все так же издевательски продолжал Хосе Луис.

— Раз вы так считаете… — презрительно пожал плечами Аугусто.

— Простите, я не очень в этом разбираюсь.

Аугусто чувствовал, что раздражается все больше.

— Это не делает вам чести, — вызывающе сказал он и повернулся к Берте. — Ну так как? Ты едешь? — и в его тревожном голосе послышались властные нотки.

Берта сделала недовольный жест. Сендойя усмехнулся. Аугусто понимал, что держит себя глупо, что своим ребяческим поведением дает повод Хосе Луису поиздеваться над собой, но ничего не мог сделать. Он заметил, что Берта не только недовольна, но и напугана его хозяйским тоном.

— Разумеется! Ты мне поможешь погрузиться? — обернулась она к Хосе Луису.