Загорелась одна из бензоцистерн. Вокруг нее моментально образовалось кипящее пламя — горел даже снег.
Сопротивлялись гитлеровцы недолго. Когда, взревев двигателями, на колонну устрашающе двинулись бронированные машины, те из не желавших сложить оружие, кто остался жив, покорились неизбежному — необходимости поднять руки.
4.
На исходе дня танковая разведка достигла северозападной окраины Касторное. Эта часть города на топокартах значилась как «Касторное Нов.». Остановились во дворе, обнесенном высоким забором.
На крыльце дома Красноцветов увидел пожилую женщину. Поздоровался.
Здравствуйте, здравствуйте, родненькие! — певуче ответила хозяйка дома. Ее худое и доброе лицо осветилось лучезарной улыбкой. — Сразу признала: нашенские. Господи, наконец-то! — И она приложила край платка к глазам.
Во дворе стояла расписанная маскировочными полосами легковая машина.
Ясно, немецкая,— сказал Решетняк.
Тут жил германский интендантский генерал. Это его машина,— подтвердила хозяйка.— Он так быстро смотался, что и машину оставил — уехал с кем-то на другой. Гуся запеченного не слопал.
Вошли в избу. Она большая, светлая, вся в коврах красно-бордового цвета.
Ого, вон сколько завезли ироды из Германии! — удивились танкисты.— Надолго, видать, хотели обосноваться.
Какое там из Германии! — возразила женщина.— По рисункам-то и выработке ковры все нашенские, российские.
В доме стоял убийственно вкусный запах. Танкисты и автоматчики, столпившиеся у порога, невольно проглотили слюну. Да и не удивительно. С самого утра во рту маковой росинки не было. Трофейные продукты, правда, есть, но перекусить времени не нашлось. А вот теперь генеральский гусь был бы как раз кстати...
Словно угадав мысли гостей, хозяйка сказала:
Я вас, ребята, сейчас покормлю.
Она поставила на стол пышущего жаром, аппетитна зарумянившегося гуся. Красноцветов пошел к своей машине, чтобы связаться по рации с командиром батальона.
Докладывай обстановку,— услышал он в наушниках знакомый голос.
Частично разгромили и частично пленили колонну, находимся на северо-западной окраине Касторное Нов., на бывшей квартире фашистского генерала, едим жареного гуся! — сообщил разведчик.
Как противник?
Здесь не обнаружен. Противник в центре. Высылаю туда дозорную машину. Спешный драп!
Ждите нас завтра с утра. Должны подвезти горючее,— передал Гладченко. И тут же пригрозил лей тенанту. — А за неуместную шутку с гусем получишь от меня гуся с перцем!..
Примерно часа через два здесь же появились танки какой-то части Брянского фронта. К лейтенанту Красноцветову подошел среднего роста, рыжеусый, в танкошлеме и полушубке командир. Он с каким-то застывшим выражением отчужденности и усталости в глазах посмотрел на лейтенанта, простуженным голосом спросил:
Кто таков?
Красноцветов представился.
Тогда — порядок,— сразу же подобрел рыжеусый танкист.— Ну, а я — командир сто восемнадцатой танковой бригады подполковник Брегвадзе.— Кивнув в сторону центральной части города, добавил: — Жарко будет. Ну ничего, мы — тертые. Так я говорю, лейтенант?
Утро 28 января. Мороз покрепчал...
Танкисты всю ночь ждали горючее. И вот теперь, закончив заправку, вытянулись в колонну на окраине Лачиново. Комбат Гладченко со своим заместителем по политчасти Феоктистовым были еще в избе, уточняли маршрут движения на Касторное.
Товарищ капитан! Автоматной очередью из водонапорной башни убит лейтенант Филиппов! — доложил прибежавший командир роты автоматчиков.
Как убит?! — Вынув изо рта трубку, комбат выскочил из-за стола.
Прямо в грудь... Наповал...
Вот сволочи! — зло ругнулся Гладченко. В его сжатом кулаке хрустнул карандаш.— Илларион, прикажи ударить по башне несколькими снарядами. Не догадались раньше...
После третьего выстрела башня развалилась. И тут же кто-то закричал:
Во-о-оздух!
Лихорадочно застрочили пулеметы. Комбат поспешно уложил карту в планшет и выбежал на улицу.
Четыре «мессера» на бреющем пролетели над поселком.
По маши-и-ина-а-ам! — разнеслась команда вдоль колонны.
Экипажи вмиг скрылись в танках. Хотел уже вскочить на борт и Гладченко, но в это время заметил приближающуюся Валентину Сергееву, батальонную -фельдшерицу. Впереди нее ковыляла чья-то нескладная фигура, окутанная тряпьем.
«Никак, пленного ведет из разбитой башни»,— решил комбат… Именно оттуда и шли они.
