– Из нашего лазарета.

– Откуда же столько раненых летчиков, что целый «Дуглас» ими загрузили?

Начальник штаба отрицательно покачал головой:

– Это не летчики. Танкисты из корпуса РГК. Этот корпус только вчера вышел из боя.

Ровно через час Алеша в летном обмундировании с планшетом в руках был у своего «ишачка». Механик Левчуков сбрасывал с капота и кабины отяжелевшие от дождя брезентовые чехлы. Помогать ему пришел техник Кокорев. Даже инженер Стогов заглянул на стоянку, осмотрел кабину, стойки шасси, узлы крепления. Султан-хан осклабился в белозубой улыбке:

– Какой тебе почет, Алешка. Вся инженерная мысль вокруг твоего «ишака» колдует. – И, переходя на деловой тон, отрывисто потребовал: – Планшетку дай.

Султан-хан внимательно рассмотрел красную изломанную линию маршрута, задал несколько обычных контрольных вопросов и, убедившись, что лейтенант достаточно хорошо продумал предстоящий полет над незнакомым районом, одобрительно сказал:

– Ладно, ведомый, идем командиру доложим.

Демидова они встретили около штабной землянки. Стоя в кругу летчиков и техников, он разговаривал с командиром аэродромного батальона майором Меньшиковым.

– Молодец, комбат! – воскликнул Демидов, хлопая по плечу Меньшикова. – Честное слово, люблю таких. И на аэродроме у него порядок, и кормит хорошо, и землянки что надо. Ей-ей, буду просить генерала, чтобы закрепил за моим полком твой батальон. Согласен?

– А как же, Сергей Мартынович! – улыбнулся Меньшиков.

Выслушав доклады Султан-хана и лейтенанта Стрельцова, Демидов погасил улыбку.

– Задание не такое простое, каким может показаться, — напутствовал он Алексея. – На самолете двадцать три раненых. Среди них полковой комиссар и командир танковой бригады. Его позавчера вытащили из горящего танка на поле боя. Помните, лейтенант, если включить в это число и экипаж с медсестрой, то получится, что вы за тридцать жизней отвечаете. А «мессеры», сам знаешь, любят такие машины исподтишка бить. Так что прикрывай поаккуратнее. В основном ходи сзади, но и переднюю полусферу не забывай. Подойдешь к Москве, будь еще более осмотрительным, на маршруте могут встретиться аэростаты воздушного заграждения. Не столкнитесь с ними, – Демидов снова перешел на «вы». – И еще одно. Немедленно договоритесь о взаимодействии с командиром ЛИ-2. Взлет по зеленой ракете. Видите, как облачность растягивает. Не ошиблись сегодня синоптики. Спешите.

Зеленый пузатый ЛИ-2 с длинным рядом квадратных окошечек в фюзеляже был уже выведен из капонира и подготовлен для взлета. В раскрытый люк красноармейцы вносили носилки с ранеными. Две санитарные камуфлированные машины виднелись за широким крылом транспортника. Оба его мотора, только что прогретые борттехником, отфыркивались дымками. Не обращая внимания на сигналившую сзади третью санитарную машину, Алеша, придерживая планшет, по узкой стремянке забрался в самолет.

ЛИ-2 был специальный, санитарный. Под его потолком висели серые и зеленые носилки. Шагая по узкому проходу к пилотской кабине, Алеша вдохнул неприятный после свежего воздуха запах йодоформа. Увидел посеревшие от потери крови, сведенные болью лица. Лежавший в носовой части самолета пожилой человек с ампутированной рукой смотрел на дверцу пилотской кабины и тупо повторял:

– Куда же теперь, сатана его задери, а! В окопах засыпало, в танке чуть не сгорел, а теперь в небо. Я же никогда не летал. Почему же не поездом, сатана его задери?

За сравнительно короткий срок своего пребывания на фронте Алеша еще ни разу не видел столько страдающих людей: стонущих, взывающих о помощи, надеющихся или потерявших надежду.

– Вам кого, лейтенант? – услышал он хозяйский оклик.

В узкой прорези пилотской кабины стоял бледный капитан с копной светлых волос, ввалившимися щеками и шрамом на левом виске. Если бы не черные, брызжущие энергией глаза, лицо его казалось бы смертельно усталым.

– Вы командир корабля? – догадался Алеша.

– Ну, я, капитан Лебедев, – снисходительно подтвердил незнакомец. – А вы?

– Лейтенант Стрельцов из первой эскадрильи девяносто пятого истребительного полка. Буду вас сопровождать, – пояснил Алеша. И, впервые почувствовав свое превосходство над этим транспортным, почти беззащитным от истребителей противника самолетом, заговорил строже, так что у капитана от неудовольствия сразу покривились уголки рта. – Давайте условимся, товарищ капитан. Скорость держите одинаковую: двести двадцать, буду к ней приноравливаться. Ветра нет. Высоту вам дали, насколько я знаю, четыреста.

– Вы действительно осведомлены, лейтенант, – иронически усмехнулся Лебедев.

– Осведомлен, товарищ капитан, будьте спокойны, – независимо произнес Алеша и продолжал: – А своему воздушному стрелку передайте: если появятся «мессеры» и я пойду в атаку, огня пусть не открывает. Свои в этом случае чаще сбивают, чем чужие.

У командира ЛИ-2 презрительно дернулась левая бровь:

– А вы, лейтенант, живыми их видели, эти «мессеры»?

– Думаю, побольше, чем вы, – оскорбился Алеша.

– Чем я! – вскипел капитан. – Да у меня от них отметина на виске! Я два раза горящую машину спасал. Школа!

– Так и у меня школа, – произнес Алеша, вновь ощущая свое превосходство. – Школа Султан-хана, если о таком слыхали. Я в этой школе пять фашистских машин на землю спустил.

Алеша с достоинством вскинул на капитана свои большие глаза и удивился неожиданной перемене. Еще минуту назад заносчивый, обиженный тем, что ему дает указания какой-то мальчишка в форме лейтенанта, Лебедев вдруг заулыбался, усталое лицо его просветлело, и он сразу сделался простым и добрым парнем.

– Что ты говоришь! – вскричал он, моментально переходя на «ты». – Султан-хан на этом аэродроме? Где, далеко?

– В столовую сейчас пошел.

– Вот жаль, – сказал Лебедев с искренним огорчением, – пятнадцать минут до запуска. Не успею. А повидать его край бы хотелось. Он моему экипажу жизнь спас под Смоленском. Вдвоем шестерку «мессершмиттов» от нас отогнал. Сила летчик! Я потом из газеты узнал, что это был он.

– Вот вам и школа! – весело подытожил Алеша. – А я его ведомый.

– Ведомый! – Лебедев обрадованно засмеялся. – Ну, лейтенант, твоя взяла. Диктуй условия – все принимаю. Только и ты послушай старого воздушного волка. Над Москвой когда-нибудь ходил?

– Ни разу, – сознался Алеша.

– Тогда вот что, – движения Лебедева стали быстрыми, расторопными, точными. Он вынес из пилотской кабины складную карту и начал водить по ней ногтем, поясняя, как лучше идти по этому маршруту и где надо быть особенно внимательным, чтобы не помешать посадке или взлету самолетов, поднимающихся с подмосковных аэродромов. Алеша поблагодарил капитана за советы, и они расстались почти друзьями. Шагая по узкому проходу к выходу, он опять вдохнул тяжелый запах йодоформа и бинтов. Раненые стонали, тоскливыми глазами глядели в металлический потолок самолета, испещренный мелкими строчками заклепок. Алеша сошел по стремянке на землю и вдруг услышал удивленное восклицание:

– Товарищ лейтенант! А вы здесь зачем?

Стрельцов порывисто поднял голову. На подножке санитарной машины стояла медицинская сестра в узкой юбке и заправленной под комсоставский ремень гимнастерке. Светлые широко раскрытые глаза смотрели на него обрадованно и озадаченно.

– Варя, здравствуйте! – воскликнул Алеша, тоже обрадованный, но и смущенный этой неожиданной встречей. – Я-то по делу. А вы?

– А я раненых сопровождаю. После посадки сдам их на машины эвакогоспиталя и буду на попутных добираться обратно, – проговорила она звенящим, певучим голосом, выделяя все «а». – Вы, наверное, дружка в нашем экипаже нашли?

– Нет, не угадали, – улыбнулся Стрельцов. – Я сопровождать вас буду. Чтобы «мессеры» не прилипли к вам.

– Вот как! Это интересно. – Варя пытливо посмотрела на него. Ее лицо было сейчас серьезным и