На следующий день, 23 мая, я с утра отправился в 18-этажный отель «Касабланка», где были забронированы номера для арбитров. Разместив свои вещи, я спустился в обширный высокий зал. Здесь уже собрались судьи. Кандил из ОАР, англичанин Тейлор, немец Ченчер, мексиканец Ямасаки и я, как старые знакомые, как-то сразу сгруппировались вместе.

Еще ни разу, пожалуй, Международная федерация футбола так резко не ограничивала представительство на чемпионате мира судей стран-участниц. Подавляющее большинство арбитров, приглашенных обслуживать турнир, были из «незаинтересованных» государств. С одной стороны, было очень приятно, что Судейский комитет ФИФА взял решительный курс на привлечение свежих судейских сил к соревнованиям на высшем уровне, а с другой — все-таки было немножко грустно.

После представления нас всех по инициативе Мексиканской судейской коллегии повезли на экскурсию в Олимпийскую деревню.

Встреча с Олимпийской деревней оставила горький осадок. Нельзя по достоинству не оценить этот комплекс гигантских зданий. Он впечатляет. Но в то же время на нем лежит печать запустения. На огромной территории редко-редко где мелькнет человеческая фигура.

На легкоатлетическом стадионе деревни в этот час шла репетиция церемониала открытия первенства мира по футболу. Шестнадцать стройных смуглянок в розовых, трепещущих на ветру платьях несли по кругу транспаранты с названиями команд.

Нам рассказали, что около 300 девушек, чей рост не превышал 158 сантиметров, а возраст был в пределах 18-22 лет, предстали перед строгой отборочной комиссией, которая и выбрала 16 красавиц…

Из Олимпийской деревни мы отправились на «Ацтека». Снизу, с поля, такое впечатление, что находишься на дне гигантского котлована. Прямо над центром поблескивал на солнце висящий на тросах огромный металлический громкоговоритель.

Я попробовал газон. Он был неплох, хотя и жестковат.

— Да, на «Уэмбли» поле лучше, — сказал Тейлор.

— Не будем критиковать хозяев, тем более что газон отличный, — ответил ему Кандил. — Хотя, конечно, признаю, что на «Уэмбли» он превосходнейший.

Мы поднялись по широкому проходу на трибуны стадиона. На железобетонных скамьях кое-где лежали подушки. Мне вспомнилось, как во время финала Олимпиады в Мексике они дождем падали на поле. На свободных площадках громоздились картонные ящики с прохладительными напитками. У некоторых лож возились маляры, обновляя облупившуюся кое-где краску.

— Большинство лож арендовано на все матчи на 99 лет вперед. — Ямасаки выступал в роли гида и очень удачно предварял наши вопросы…

Снизу закричали нам, чтобы мы спускались. Судьи хотели осмотреть расположенную рядом со стадионом тренировочную базу мексиканской команды. Через несколько минут ходьбы мы наткнулись на плотный полицейский кордон. После длительных объяснений цепь стражей порядка словно нехотя разомкнулась, пропустив нас к приоткрытым воротам, за которыми виднелись низкие белые домики, слышались гулкие удары по мячу.

Нас принял старший тренер мексиканской сборной Рауль Карденас. Он был в узких спортивных брюках, в свободной кофте с широким воротником, из которого, словно пушечное ядро, торчала на сильной шее круглая, коротко остриженная голова. Загорелое лицо, изрезанное глубокими морщинами, с нависающими над глазами мохнатыми бровями, выглядело усталым. Карденас довольно скупо рассказал о своих питомцах. Мы довольно вежливо пожелали им успеха и отправились восвояси. Тем более что совсем немного времени оставалось до официального приема, назначенного руководством ФИФА в отеле «Касабланка».

24 мая в просторном зале крупнейшего в Мехико национального банка начал работу наш судейский семинар. Открыл его Стэнли Роуз.

— Здесь собрались лучшие судьи мира, — сказал он. — Поэтому в ходе первенства не может быть никаких ошибок, так как ошибаются лишь плохие, неподготовленные арбитры. Правда, мы знаем, что пока нет единой трактовки по ряду вопросов. Больше с этим мириться мы не будем и потому проводим не летучий, как обычно, а фундаментальный семинар судей. Судейский комитет ФИФА выслушает ваши соображения, а затем уже примет обязательные для всех решения.

Генеральный секретарь ФИФА господин Кайзер, взявший слово после Стэнли Роуза, ознакомил нас с регламентом семинара. Нам предстояло посмотреть нарушения, зафиксированные на кинопленку в Англии, дать им свое толкование, осуществить довольно солидную программу физической подготовки и практических занятий.

За время семинара мы просмотрели фильмы некоторых матчей английского чемпионата. Вернее, не самих матчей, а наиболее сложных с точки зрения судейства эпизодов. В замедленном темпе крупным планом мы видели на экране, какое нарушение допускал футболист, отмечали, достаточно ли справедливо карал его арбитр. Затем обычно по каждому эпизоду мы писали свои соображения, чтобы с ними мог ознакомиться Судейский комитет ФИФА. Два фильма были посвящены вратарям — главным мастерам по затяжке времени. Наконец, несколько десятков короткометражных эпизодов убедительно рассказали о различных ухищрениях футбольных хулиганов.

В ходе довольно бурных дискуссий, разгоревшихся между латиноамериканскими и европейскими судьями, была разработана и официально утверждена единая оценка спорных игровых ситуаций. В отношении вратаря, например, было решено: строжайшим образом карать нарушение правила «четырех шагов». Кроме того, мы пришли к выводу о наказании голкипера свободным ударом, если он со своими товарищами по команде занимается откидыванием мяча с единственной целью потянуть время. Вместе с тем мы приняли во внимание и то, что нередко футболисты соперников, избегая сами борьбы, не дают вратарю ввести мяч в игру, закрывают ему обзор. В этих случаях в интересах спортивной справедливости караться будут уже игроки.

Были устранены все разногласия в отношении «подката» сзади. Не помню уже, кто из нас после ожесточенных споров о невозможности найти здесь единую трактовку предложил считать отбор «чистым», если игрок коснулся сперва мяча, а не ног соперника. Эта мысль пришлась всем по душе и была принята без возражений.

С особой тщательностью и вниманием мы анализировали свои отношения с игроками. В конце концов единогласно согласились с тем, что любой протест против решения судьи должен повлечь за собой замечание.

Такое же наказание теперь ожидало и игрока, мешающего произвести штрафной, свободный или угловой удар. За любой повторный проступок следовало более суровое наказание — удаление с поля. Кроме того, к этой крайней мере мы решили прибегать в случае, если футболист допускает умышленно грубую игру, не реагирует на судейский свисток.

В последний день семинара была отработана единая трактовка жестов. Поскольку по всем принципиальным вопросам было достигнуто соглашение, то Судейский комитет ФИФА здесь принял компромиссные решения, устраивающие всех. Так, если европейские арбитры, фиксируя свободный, поднимали руку вверх, зажимая кулак, а латиноамериканские при том же жесте выбрасывали еще два пальца, то теперь следовало поднимать руку с открытой ладонью.

Когда итоги нашего семинара стали достоянием гласности, многие тренеры и футболисты поспешили выступить с осуждением линии Судейского комитета вообще и принятых решений в частности.

— Мне не симпатичен так называемый поучительный стиль судейства, — заявил англичанин Р. Чарльтон. — Мы, профессиональные игроки, находимся на работе, а арбитр-любитель грозит нам пальцем, как малышам, читает нотации, демонстрируя, что он здесь главный. Главный же не он, а игра.

— Будет очень плохо, — поддержал его тренер бельгийской сборной Гутало, — если судьи станут трактовать любую попытку капитанов команд опровергнуть несправедливость как неуважение к арбитрам.

— Главная опасность, — сказал тренер бразильцев Загало, — в том, что судьи слишком подчеркивают свой авторитет и берут полностью на себя руководство игрой.

Любопытно, что осенью, через несколько месяцев после окончания чемпионата, прошедшего, как известно, без особых инцидентов и ошибок, тот же Загало в Лондоне произнес целый панегирик во славу арбитрам.