чтобы спрятаться. Но попугай расхохотался и закричал: «Крысы, Джой! Добрая собака Джой, красавец Джой!»

Мальчики помирали со смеха. Попугай между тем не унимался:

— Джим, где же Джим? Дайте ему кость, — кричал он.

Мальчики привели Джима в гостиную. Почтенный пес, услыхав пронзительный голос, произносивший его имя, тоже немало смутился. Он выбежал из комнаты, как угорелый. Вскоре на шум и смех детей вошел сам господин Морис. Он пришел узнать, что случилось. Мальчики рассказали ему все, что говорил попугай. Хозяин очень смеялся, услыхав, что маленький каютный слуга вспомнил разные клички, даваемые нам мальчиками, и научил им попугая.

— А как же зовут птицу? — спросил он.

— Беллой, — отвечал мальчик.

— Беллой?… Хорошее имя, — заметил господин Морис, уходя к себе в кабинет.

Дойдя до двери, он обернулся и спросил мальчика, когда отходит его пароход. Тот сказал, что через несколько дней, и хозяин что-то записал в записную книжку. На другой день он взял с собой Джека в город.

Я узнал потом, что он купил целый наряд из клеенки для пароходного мальчика. По уходе господина Мориса из гостиной, к нам вошла Лора. Она еще ничего не слыхала про попугая, а потому очень удивилась, увидав его. Она села у стола и протянула к нему руки. Лора ничего не боялась и со всеми зверями обращалась свободно, но она никогда не брала никого насильно на руки, а ждала, чтобы новый знакомый сам пришел к ней.

Она смотрела на попугая такими добрыми глазами, что странная птица доверчиво подошла к ней и укрыла свою головку в ее платье, как в гнездышке. «Добрая барышня!» — проговорила она своим крикливым голосом.

Мальчики остались очень довольны этим знакомством и опять шумно стали звать мать. Госпожа Морис посоветовала отнести попугая в конюшню к остальным зверям. Попугай принял с удовольствием это предложение. Он кричал:

— Идем! Где гвинейская свинка? Где крыса? Где кошечка? Кис, кис, кис! Где хорошенькая кошка?

Голос попки очень походил на скрипучий голос старухи, приходившей к нам в дом за костями и тряпками. Я последовал за попугаем и остался в конюшне.

На следующий день мальчики принесли ему большую клетку.

Клетку с попугаем повесили у окна в передней, но все в доме так полюбили забавную птицу, что ее клетку переносили с места на место. Белла, однако, возненавидела свой домик. Бывало, она просунет голову между прутьев решетки и жалобно кричит.

Спустя некоторое время ее в самом деле выпустили, и она никуда не улетела.

Птица была очень умная; право, она уступала в сообразительности только человеку. С ней так много разговаривали, что она скоро научилась множеству новых слов. Раз даже случилось, что только благодаря ей дом Морисов не был обокраден.

Дело было зимнее. Семья пила чай в столовой, со стороны двора, а мы, собаки, лежали в передней, следя за всем, что делалось кругом нас. В другой стороне дома, выходившей на улицу, не было никого; в первой комнате от выхода горела лампа, но дверь из сеней была только притворена. Маленькие воришки, ходившие по домам в Ферпорте, забрались в нашу большую переднюю и нашли в шкафу зимнюю верхнюю одежду мальчиков. Они думали, что их никто не заметил, и собирались уйти с похищенными вещами, когда попутай появился наверху лестницы. Белла спала наверху и не пошла на чайный звонок; но вот она проснулась, вышла на лестницу и тут вдруг заметила воров: она услыхала шорох и через перила лестницы увидала чужих, плохо одетых мальчиков.

Белла испугалась и начала пронзительно кричать: «Джой, Билли, Джим!»

Билли тотчас вскрикнул и побежал на крик Беллы; я кинулся за ним. Воры испугались, хотели скрыться, но один из них запутался ногами и упал. Я схватил его за фалды платья, и в эту минуту выбежал господин Морис, который взял мальчика в свои руки. Он был, должно быть, ровесник нашему Джеку, но Джек ничего не боялся, а этот дрожал от страха и бранил «проклятого попугая».

Господин Морис взял мальчика наверх и долго с ним разговаривал. Из их разговора я узнал, что отец этого мальчика был горький пьяница, дети его поэтому постоянно голодали. Задержанный воришка крал вместе со своим братом платье в домах, переправлял сестре в Бостон, которая продавала платье и часть вырученных денег отдавала в семью.

Господин Морис спросил несчастного мальчика, не хочет ли он честно зарабатывать хлеб.

— Да, говорил малыш сквозь слезы, — но никто не хотел давать нам работы.

Тогда господин Морис велел ему пойти домой, отпроситься у отца и на другой день вместе с братом придти к нам.

На следующее утро оба мальчика явились; госпожа Морис накормила их сытным завтраком, одела в чистое платье и отправила в деревню к своему брату, занимавшемуся сельским хозяйством. Его накануне предупредили, что к нему приедут из города два мальчика, которым необходимо найти работу, чтобы дать им возможность стать честными людьми.

Когда Билли минуло пять месяцев, Лора взяла его с собой в первый раз в город. Она знала, что может вполне положиться на его благовоспитанность, иначе она и не взяла бы его с собой, потому что не любила чем бы то ни было привлекать к себе внимание прохожих и никогда на улице не кричала на своих зверей.

Билли вышел за Лорой вместе со мной. Она сказала: «За мной!», и Билли послушно пошел следом за ней, несмотря на то, что веселой, шаловливой собаке трудно было степенно выступать по улице, когда глаза разбегались на сотни любопытных предметов и так хотелось подбежать к попадавшимся на улице собакам. Билли хорошо изучил всё в нашем саду и на дворе, но улица для него была полна любопытных новинок. Он совсем растерялся, но все-таки ни на шаг не отходил от своей хозяйки.

Вскоре мы подошли к лавке, где Лора хотела купить лент. Она приказала мне ждать на улице, а Билли взяла с собой в магазин. Я смотрел на них через стеклянную дверь лавки. Лора села подле прилавка; Билли стоял за ней, пока она не сказала: «ложись!» Услыхав приказание, Билли тотчас же свернулся клубочком у ног Лоры. Он продолжал смирно лежать и тогда, когда хозяйка перешла на другое место, только глаза его следили за ней с большим вниманием. Когда покупки были окончены, Лора сказала: «встань!» Билли тотчас же пошел за ней на улицу. Лора, выйдя, остановилась и ласково поглядела на нас.

— Хорошие собаки, — похвалила она нас, между тем как мы увивались около нее. — За это вы получите от меня подарок.

С этими словами она вошла в одну лавку.

Услышав, что она спрашивает хороших резиновых мячей, мы едва могли скрыть свою радость. Мы отлично понимали слово «мяч».

Лора не пошла больше в лавки; она повела нас на берег моря, несмотря на то, что погода была серая и холодная. Другие барышни не вышли бы в такое время гулять, но никто из семьи Морисов не обращал внимания на погоду. Им случалось выходить и в проливной дождь, одевшись в свои непромокаемые плащи. Лора, несмотря на сильный ветер, шла вперед; ветер распоряжался по-своему с ее волосами и юбками. Оставив последние