вздумай, если тебе когда-нибудь случится с нею встретиться! Это семя дракона.
— «Веселящее тело»? — машинально уточнил я.
— Вот именно. Не болтай, а пей. Не бойся, плохо от моих настоек еще никому не было!
Я почему-то не сомневался. Странно: обычно я с известным недоверием отношусь даже к незнакомым блюдам, а уж ко всяким колдовским снадобьям, если они приготовлены не моими руками, и подавно! Я взял стакан, адресовал хозяйке благодарный взгляд (надеюсь, он был красноречивее любых слов) и сделал глоток. Вкус напитка показался мне чрезвычайно уютным, будто я пригубил молочный коктейль домашнего приготовления.
Потом мне стало тепло и спокойно. Так спокойно, что если бы в тот миг за мной явился ангел смерти, я бы дружелюбно предложил ему присоединиться к нашему застолью: торопиться, дескать, некуда…
Оказалось, впрочем, что мое тело хотело не столько «веселиться», сколько отдыхать. Во всяком случае, глаза стали закрываться. Поначалу я сопротивлялся сну: мне было жаль расставаться с миром бодрствующих людей в тот самый момент, когда там наконец-то стало приятно находиться.
— Не гони сон: он добрый друг, — дружелюбно подмигнула мне хозяйка. — Прими его как дар, если уж он пришел за тобой, все равно ведь не отвяжется! И запомни: если сон навязчив, как уличный пес, он будет ласков — при условии, что ты его не прогонишь.
Я послушно расслабился и вскоре заснул там, где сидел, даже не помыслив устроиться поудобнее. Мне и без того было так удобно — лучше не бывает. Словно мое тело всю жизнь искало позу, в которой ему было бы хорошо и комфортно, и вот нашло наконец-то.
Снилась мне, следует отметить, сплошная порнография — впрочем, весьма умиротворяющего свойства. Сам от себя, честно говоря, не ожидал.
А пробудившись от своих «дионисийских» снов, я с удивлением обнаружил, что физическое и душевное благополучие не только не покинули меня, но напротив, окутали, как некий восхитительный кокон, плотный и почти осязаемый. Казалось, что это и есть мое нормальное состояние и теперь так будет всегда. А тревожиться, болеть и тосковать я больше не умею. Удивительное ощущение!
Напротив восседал Мелифаро, сонный и изрядно потрепанный. Впрочем, его физиономия лучилась столь недвусмысленным благодушием, что мне и в голову не пришло, будто парень нуждается в сочувствии. Скорее уж ему можно было позавидовать.
Некоторое время мы молча разглядывали друг друга, словно встретились после долгой разлуки.
— Надо идти дальше, — наконец сказал Мелифаро.
— Ну и ну! — я удивленно покачал головой. — Я-то думал, ты сейчас начнешь ныть, что нам следовало бы задержаться здесь подольше.
— Да я бы и начал, — честно признался Мелифаро. — Но наша хозяйка сказала, что мы должны уходить, когда ты проснешься. Я пытался возражать, но она была неумолима, как наш шеф накануне Последнего Дня года. Сказала, что ее долг подчиняться какому-то Великому Правилу, причем сформулировать его, хотя бы в общих чертах, наотрез отказалась. Зато она собрала нас в дорогу, — он одобрительно похлопал по туго набитой кожаной сумке. — Грешные Магистры, как я люблю женщин! Они не склонны считать существенное второстепенным. Куча еды, ягодная настойка для поднятия боевого духа и даже специальное тряпье для прогулок по помойкам. Можешь переодеться. У тебя было такое скорбное лицо, когда ты кутался в занавеску, что я решил: новый костюм — именно то, что тебе требуется.
— Ну, смотря какой костюм, — осторожно сказал я. — Для прогулок по помойкам, говоришь?
Парень, разумеется, изрядно преувеличивал. Одежда, оставленная для нас старухой, почти в точности соответствовала моде моей исторической родины. Штаны из плотной ткани, просторная куртка, доходящая до колен, башмаки, чья молодость наверняка миновала пару дюжин лет назад, зато разношенные и удобные — именно то, что требуется путешественнику.
Мелифаро брезгливо морщился, разглядывая свой комплект, но здравый смысл победил: парень расстался с импровизированным цветастым лоохи и быстро переоделся.
Я глазам своим не поверил: как, оказывается, одежда меняет внешность! Куда только подевался мой старинный друг, сэр Мелифаро, единственный в своем роде, надежда Тайного Сыска, предмет обожания всех окрестных трактирщиц?! Вместо него рядом со мной топтался довольно сердитый юноша — смутно знакомый, но и только. Меня не покидало дурацкое ощущение, что мы вместе учились; оставалось вспомнить, где и когда, а потом возвращаться домой и смело отправляться в ближайший Приют Безумных, благо наши столичные знахари — большие доки по части ложных воспоминаний.
— Я чувствую себя каким-то бродягой иррашийцем! — проворчал этот полунезнакомец и сразу превратился в старого доброго сэра Мелифаро.
— Хорошо хоть, не изамонцем! — фыркнул я.
— Да уж, хвала Магистрам! — добродушно проворчал Мелифаро. Легко подхватил сумку и перекинул ее через плечо. — Продукты я тебе не доверю, чудовище! — объявил он. — Свою жизнь — возможно, но запас продовольствия на полдюжины дней?! Никогда!
— Правильно, — невозмутимо кивнул я. — Таскать за мной поклажу — твоя непосредственная обязанность. Как ты думаешь, зачем я тебя вообще с собой брал?
Он легонько толкнул меня локтем в бок — дескать, не зарывайся! — я ответил столь же дружественным символическим тычком коленкой под зад, тут же получил второй пинок, на сей раз более чувствительный. Вот так, пихаясь локтями и коленями, будто школьники, мы и ввалились в таинственный новый Мир, поджидавший нас за дверью. В столь радужном настроении мы по Лабиринту Мёнина, надо сказать, еще не бродили.
Поэтому когда нам в глаза ударил ослепительный свет разноцветных огней, а уши мгновенно заложило от сумбурной симфонии человеческих голосов, громкого смеха и нескольких танцевальных мелодий, вразнобой доносившихся отовсюду, мы ни на мгновение не удивились, словно заранее знали, что в таком настроении можно попасть только на праздник.
— Макс, — весело спросил Мелифаро, — может быть, задержимся здесь немного, если уж так повезло? Это здорово похоже на ярмарку в Нумбане — отец пару раз возил меня туда, когда я был маленьким… Только здесь, по-моему, не торгуют всякой скучной сельскохозяйственной дрянью. Просто веселятся. И правильно делают.
— И еще это похоже на луна-парк, — улыбнулся я. Поймал его вопросительный взгляд и объяснил: — Тоже что-то вроде ярмарки. Качели, карусели, музыка, вредные для желудка вкусности на каждом углу — словом, все, что нужно для счастья, если тебе девять лет… Ну, я имею в виду — около сорока, по вашим меркам.
— Мне и сейчас нравится, — объявил он. — Давай немного здесь погуляем.
— Давай, — великодушно согласился я. — Единственное, что меня удручает…
— А тебя все еще что-то удручает?
— Угу. У нас нет денег. А бесплатно нам вряд ли кто-то даст покататься.
— Деньги — это пустяки, — жизнерадостно возразил Мелифаро. — Сейчас быстренько вытянем кошелек из ближайшего кармана…
— Тебе не стыдно, сэр Тайный Сыщик? — я укоризненно покачал головой.
— С какой стати?! — возмущенно фыркнул Мелифаро. — Ты сам все время твердишь, что Лабиринт Мёнина — сплошное наваждение. Мое наваждение — что хочу, то и делаю! А в настоящий момент у меня есть только одно желание: покататься на карусели. Если мое желание не осуществится, я умру, и делай что хочешь!
— Ты был прав, когда говорил, что впадаешь в детство, — ехидно сказал я. — Счастье, что твой спутник я, а не сэр Лонли-Локли, а то стоять бы тебе в углу до завтрашнего утра! Ладно уж, считай, что все кошельки этого мира — твои. По крайней мере те, которые ты сумеешь незаметно извлечь из чужих карманов.
— Обижаешь! — хмыкнул Мелифаро. — Меня сам сэр Кофа учил: ремесло карманника — азы нашей работы. Это только ты у нас такой гений, что Миры создавать научился прежде, чем стрелять из бабума, а рыться в Щели между Мирами тебе проще, чем в чужих карманах.
— Да, я у нас гений, — скромно подтвердил я. — Ладно, валяй. Кидай к моим ногам чужие кошельки,
