- как не бывало вовсе. Целую твои глаза.

Жду. Твоя половинка Л. Раскольникова

29 мая 1923. Кабул, Афганистан

Дорогая Ларисочка!

В последнюю минуту оказалось, что на помощь тебе и Льву Давыдовичу по вытягиванию меня из безнадежной дыры Афганистана поспешил наш старый друг лорд Керзон оф Редльстон. Я имею твердую уверенность, что совместными усилиями Вам втроем удастся, наконец, выдрать меня из Кабульского ущелья. Трогательно, что Керзон, помнящий твоего мужа по Энзели, еще до сих пор не забыл его, несмотря на огромную перегруженность работой.

В нашей тихой заводи полный штиль…

Я написал большую статью для 'Нового Востока': 'Россия и Афганистан'… Если твоя идея об издании сборника по Афганистану не утопия, навеянная тебе прозрачным Кандагаром, то можешь использовать мою статью вдоль и поперек. Однако, кроме советско-партийных издательств, я нигде печататься не намерен. Самое главное - скорей издавай свои книжки. По крайней мере, выпусти 'Письма с фронта'.

Крепко целую тебя, пушинка.

Еще пока твой, скрытый за расстоянием Эф. Эф.

16 июня 1923. Кабул, Афганистан

Дорогая Лерхен!

Только на днях получил твое письмо из Чильдухтерана. Из телеграммы знаю, что ты уже в Москве. С нетерпением жду известий, в особенности по глубоко волнующему меня вопросу о дне отъезда из кабульской дыры. Что за злой рок преследует меня? Целый ряд друзей, начиная от Троцкого, хлопочет о моем возвращении из Афганистана, окончательно ставшего для меня местом ссылки - по крайней мере, по психологическим ощущениям, - а 'воз и ныне там'. Даже после твоего приезда не чувствуется 'движения вод'.

Конечно, Керзон оказал мне медвежью услугу. Своими неуместными хлопотами о моем отозвании, о чем его никто не просил, он только задержал меня еще на несколько месяцев. Но я полагаю, что через некоторое время все забудется и тогда я потихоньку смогу выбраться из этого проклятого горного мешка…

На днях, 20 июня, я переезжаю в Пагман. Министерство все уже там. Недавно я начал чтение курса лекций по истории партии и на Пагман возлагаю большие надежды, что там, в тиши уединения, мне удастся оформить мои идеи в виде книжки по истории РКП. Смешно сказать, но до сих пор, кроме устарелых брошюр Лядова и Батурина да меньшевистской апологии Мартова, по этому вопросу ничего не имеется. Ведь нельзя же всерьез принимать беглый, наспех написанный очерк Бубнова. А между тем во всех партшколах история РКП является обязательным предметом. И, нако нец, для каждого члена партии необходимо знание истории своей организации. В Пагмане предполагаю закончить и воспоминания о 1917 годе. Как видишь, планы большие.

Кроме того, между делом, ради отдыха занимаюсь своей любимой библиографией. Составляю указатель: 'Что читать по истории Российской коммунистической партии'. Работа подвигается очень медленно, т.к. я совершенно не признаю механической библиографии, т.е. бездарного списывания одних заголовков книг и статей, а под каждым названием даю небольшое резюме содержания и даже по возможности простую, в неск. словах, ее рецензию.

Прости, что утомил тебя разговорами на эту неинтересную для тебя тему. Крепко обнимаю тебя. Твой Федор

25 июня 1923. Кабул, Афганистан

Дорогая Ларисочка!

Посылаю тебе фотографии греко-буддийских реликвий, памятных тебе по Джелалабаду. Пожалуйста, покажи эти снимки в Наркоминделе и, кроме того, тов. Павловичу. Последнему скажи, что негативы хранятся у меня и по возвращении в Россию я предполагаю переснять их на хорошей бумаге и, снабдив своей статьей 'Раскопки в Афганистане', поместить их в ж. 'Новый Восток'. Полагаю, что это будет интересно.

Огромное спасибо тебе за невероятно ценные для моей коллекции старинные монеты, которые ты прислала мне из Герата. Большинство их является парфянскими монетами и персидскими - времен сассанидов. Но маленькая золотая монета - это действительная находка, кот. я стремился разыскать в течение двух лет. Знаешь ли ты, глупенькая девочка, что держала в своих руках монету Александра Македонского?

Очень обидно, мышка, что ты не получила трех моих писем, отправленных мною с афганской почтой в Герат. Кто же виноват, что ты так быстро тряслась на своей лошадке…

Не позабудешь ли ты прислать книг, хотя бы те номера 'Пролетарской революции', где напечатана твоя статья о Казани и моя о приезде Ленина в Россию (№ 12 и 13)…

Ну, пора расставаться. Напрягая воображение, целую тебя в нежные, закрытые глазки. Твой муж Федя

28 июля 1923. Пагман, Афганистан

Дорогая Ларисочка!

Позволь мне от души расцеловать тебя за те услуги, которые ты оказала нашей политике в Афганистане. Искренне радуюсь, что твоя миссия, в своей главной части, увенчалась полным успехом. Теперь добивайся осуществления более второстепенной цели твоей поездки: моего скорейшего отозвания. После ряда волнующих телеграмм о том, что я должен пробыть здесь еще несколько месяцев, вчера, наконец, мною была получена радостная депеша Караханчика, гласившая, что мой отъезд возможен приблизительно через месяц после приезда т. Соловьева. Т.к. последний ожидается здесь в конце августа, то, таким образом, в конце сентября или в нач. окт. я имею возможность вырваться из кабульской дыры. Пожалуйста, проследи, чтобы не последовало никакой неприятной перемены решения, которая могла бы задержать меня здесь. Дальнейшая жизнь в этой глуши для меня физически невыносима.

На днях уезжает Патерно. Маркиз после долгого разговора со мной по душам, дал определенное обещание добиваться в Риме полного признания Советской России, исходя из интересов итальянской политики на Востоке. Передай Льву Михайловичу мою просьбу, чтобы наш представитель в Италии вошел с ним в самый тесный дружеский контакт. Этот титулованный человечек нам может очень пригодиться. В разговоре с Патерно необходимо втирать ему очки о наших якобы общих задачах на Востоке и о перспективах совместной борьбы против англ. и франц. влияния в Турции, Персии и Афганистане…

В Пагмане, где нет этой одуряющей и расслабляющей жары, мне удивительно хорошо работается. С этой почтой посылаю в Истпарт и в копии тебе законченные мною воспоминания об Октябрьской революции. Пожалуйста, сообщи т. Лепешинскому, что это предназначается мною к 6-лет нему юбилею Окт. рев. для очередного номера 'Пролетарской революции' или для какого-нибудь юбилейного сборника.

Кроме воспоминаний, обеими руками пишу сейчас задуманную мною книгу 'История русской революционной мысли'.

По моей обычной привычке к разбрасыванию, начаты одновременно две главы: 'Декабристы, как идеологи мелкопоместного и мелкого служилого дворянства' и 'Движение русской революционной мысли в 60-х годах ХIХ века'. Дело успешно подвигается вперед, но работа сильно затрудняется отсутствием всех необходимых материалов. По приезде в Россию, прежде чем печатать эти главы моей работы в наших журналах, как отдельные статьи, придется их порядочно дополнить и переработать.

Кстати, как тебе понравилась моя статья для 'Нового Востока'?

Знаешь, мышка, тебя здесь совсем было похоронили. На имя Эльбуриха была получена телеграмма: 'Ваша жена умерла'. (Бедная женщина! Я думаю, что она отравилась после того, как с Самсоновым получила от своего мужа документ о разводе.) После получения этой телеграммы, в министерство иностранных дел было вызвано пять переводчиков и все они, единодушно игнорируя фамилию Эльбуриха, согласно перевели: 'Ханум-и-сафир саиб мурда ост'. Можно представить себе панику, какая воцарилась среди сардаров и послов. Душка-маркиза проплакала себе все глаза. Дипломатический корпус имел заседание для обсуждения