— Заткнись ты, истеричка! — подполковник грубо рявкнул на девушку. — Думать мешаешь.

— Тихо, Лиза, — я уже в более мягкой форме продублировал приказ приятеля.

Когда моя подруга слегка утихомирилась, Загребельный продолжил:

— У нас девять стволов, плюс гранатомет. Если удастся подобраться достаточно близко, сможем уделать или рассеять конвой.

— Почему девять? Чем тебе не нравится число тринадцать? — поинтересовался я. — Чертова дюжина. Как раз то, что надо для этого дельца.

Чекист не оценил шутку:

— Ты, Лиза, пацан и этот… неблагонадежный субъект останетесь здесь. Передвигаться нам придется быстро, как чтобы добраться до места, так и чтобы уйти.

— Уйти? — я невесело усмехнулся.

Леший ничего не ответил, развернулся к нам спиной и громко прокричал в темноту:

— Всем подъем! Срочно выступаем!

— Я пойду с ними, — Лиза обратилась совсем не к командиру спецназа, а ко мне. Она как бы просила позволения. — Я снайпер. Своих они потеряли, а спецгруппе никак нельзя без снайпера.

Не успел я что-либо ответить, как где-то рядом прозвучал второй голос:

— И я пойду, не век же слыть трусом. — Сергей Блюмер подошел очень тихо и сейчас решительно вешал на шею свой Калаш.

Глядя на непреклонные лица этих двоих, я понял, что они все равно пойдут. Даже если не разрешу я, даже если их прогонит Загребельный, они все равно выйдут из бомбоубежища и пойдут следом. Не думаю, что упрямый Пашка поступит как-то иначе, что останется охранять и оберегать раненого дядю Максима. Я бы на его месте не остался. Даже на своем месте не остался бы!

— Сергей, Лиза, помогите встать, — я протянул руку, требуя от них помощи.

Парень и девушка подбежали практически одновременно.

— Максим, не надо, — жалобно попросила Лиза.

— Ага, пока буду здесь отлеживаться, вы всю славу себе захапаете. Потом небось зазнаетесь и про меня даже не вспомните.

— Мы вернемся за тобой, — Лиза приняла мою болтовню за чистую монету, испугалась, что я и впрямь могу так подумать.

— Вы не вернетесь, Лизонька, и ты должна это понимать. — Шутки закончились, и улыбка с моего лица мигом сползла. Начиная с сего момента, я говорил совершенно серьезно: — Так что лучше забирайте меня с собой. Буду выполнять роль неподвижной огневой точки. Все ж какая-то польза.

Пока меня поднимали да навешивали оружие, Леший ставил задачу своим людям. Он только раз искоса взглянул на наше убогое ополчение, тяжело вздохнул, но так ничего и не сказал.

Зато сказала Лиза. Помогая мне, она тихонько прошептала:

— Максим, твой друг ничего не рассказал своим людям.

— О чем?

— Ну, как же… Это задание, оно… — Лиза запнулась, подбирая слова. — Оно не такое, как другие. Люди должны знать на что идут. Не все ведь согласны на это. — У девушки не хватило духу, чтобы произнести слово «смерть».

— Того, кто откажется, Леший пристрелит собственной рукой, — простонал я, делая первый шаг по направлению к выходу. — Они солдаты. Жизни этих людей больше не принадлежат им самим.

Дверь «Бункера» мы открывали очень медленно и осторожно. И это не только потому, что опасались немедленного нападения. Будет оно или нет не известно, а вот к дневному свету глаза должны привыкнуть, это однозначно.

Когда толстая стальная плита отворилась сантиметров на двадцать, внутрь затхлого подвала ворвался яркий солнечный свет, пьянящий свежий воздух, звуки пробудившегося ото сна живого мира. Я прекрасно понимал, что моя реакция на все это, мое мироощущение сейчас абсолютно не адекватны. Нет никакого солнца, воздух пропитан смрадом разложения и ядовитыми выбросами, а что касается живых существ ныне населяющих нашу планету… так лучше бы она была дика и пустынна. То, что я испытывал при взгляде на узкую дверную щель, это лишь дурман из головы приговоренного к смерти. Для меня сегодня многое будет прекрасным, милым и до боли родным, ибо это последний день моей жизни. Обидно и досадно только одно, что мою участь разделят и другие, те, кому бы еще жить и жить.

Я перевел взгляд на Лизу и Пашку. Ребятню, как мне показалось, не очень обременяли подобные мысли. Молодость она бесшабашна, расточительна и не задумывается о смерти. Она смело идет вперед…

Лиза знаком показала, что выходит первой. Ей не запретили, а только лишь подстраховали. Правда, спецназовец все равно не успел. Девушка первая всадила короткую очередь в голову обернувшегося на движение кентавра. Зверюга тут же завалилась на бок и стала судорожно дергать лапами. Я стоял за спинами передового отряда и поэтому плохо видел. Сколько еще ящеров находится перед «Бункером»? Должно быть немного, поскольку бойцы не отступили, не предпочли воспользоваться другим выходом, расположенным с противоположной стороны дома, а кинулись в атаку. Автоматы загрохотали все разом, но быстро смолкли. Это хорошо. Опытные солдаты в два счета разделались с противником, тем самым не позволяя тварям, находящимся где-то по-соседству, засечь точное место стычки.

— Вперед! — скомандовал Леший.

Вся остальная группа быстро и бесшумно выскочила из подземного укрытия. Люди Загребельного определенно знали куда им следует двигаться. Ни секунды не раздумывая, они цепочкой кинулись к территории рынка.

Я оказался в середине этой колонны. Тащить меня отрядили Блюмера и одного рослого бойца, которого как ни странно тоже звали Сергеем. Если аспирант ХАИ попал в мои опекуны из-за своей ненадежности и малополезности, то бывший морпех Сергей превратился в няньку как раз по противоположной причине. Он был здоров как бык. По сути именно он и тащил меня. Причем довольно быстро тащил.

Перебежав улицу, мы буквально вломились в стальные заросли сплошь состоящие из уголка, толстого прута, листовой стали и металлопластиковых профилей. На счет общего направления нашего марш-броска я был не уверен, но что касается идеи пройти сквозь рынок, то она мне очень даже понравилась. Если многолапые задумают устроить травлю, то все это нагромождение старого железа станет для них настоящей проблемой.

Только я об этом подумал, как у нас за спиной послышался злобный рев. Довольно большая группа кентавров, состоявшая не менее чем из дюжины взрослых бывалых бестий, кинулась в погоню. Идущие в хвосте колонны бойцы не открывали огонь до тех пор, пока наши враги не налетели на заградительный редут, воздвигнутый российскими коммерсантами много лет назад.

Пытаясь прорваться в узкие проходы меж прилавков, кентавры сбились в несколько плотных групп. Вот именно тогда и грянули выстрелы. Редко какая пуля пролетала мимо цели. Возможно спецназовцы даже положили бы половину преследователей, но именно в этот момент в людей полетели самодельные копья.

Я видел как отточенный кусок арматуры ударил в одного из бойцов. Сталь не пробила бронежилет, зато переломала у парня все в груди. Изо рта у того тут же хлынула кровь, и он ей буквально захлебнулся. Первый, — подумал я, глядя на то, как оседает обмякшее безвольное тело.

К нашему счастью кентавры находились лишь в самом начале овладения метательным оружием и пока не очень-то в этом преуспели. Все остальные копья и дротики, выпущенные ими, пролетели мимо.

Смерть товарища привела бойцов в ярость. Они прямо-таки превратили в дуршлаг трех ближайших монстров и непременно удвоили или даже утроили этот счет, не прозвучи громкая, не терпящая возражений команда Загребельного.

— Уходим! Заберите у Осокина боезапас.

Осокин, вот кто это был! Вот кому не повезло! Улыбающееся лицо молодого бойца вмиг встало перед глазами. Что ж, браток, пусть душа твоя упокоится с миром. А тело… Я полагаю лучше не знать, что произойдет с твоим телом… со всеми нашими телами.